Я обидчиво отвернул голову прочь от неё:
— Если ты попытаешься предложить мне стакан с водой, я укушу тебя за руку, — пробормотал я. — И так уже чувствую себя трещащим по швам бурдюком. — Я попытался поднять руку, чтобы она могла увидеть мои похожие на сосиски пальцы, но было слишком больно, поэтому я в конце концов сдался.
Роуз подошла ближе, и села на стуле рядом с кроватью, а затем наклонилась, глядя на меня сверху вниз:
— Как же низко ты пал. — Она одарила мой лоб лёгким поцелуем, прежде чем снова усесться. — Как ты себя чувствуешь? — спросила она.
Я поморщился:
— А как я выгляжу? Умножь это на десять — и будешь недалека от истины.
На её лице мелькнула озабоченность, но исчезла почти так же быстро, как и появилась. Большинство людей вообще не заметили бы. Леди Роуз была превосходной актрисой, и мало кто видел глубины, скрывавшиеся за идеально сдержанным выражением её лица.
— Тебе всегда нравилось ныть, — едко сказала она. — Когда ты в последний раз ходил в туалет?
Я одарил её полным деланного смущения взглядом:
— Ты ещё даже не подарила мне цветы, а уже хочешь знать что-то о моём мочевом пузыре?
— Морт, — предостерегающе сказала она.
— Час назад, — солгал я.
Её голубые глаза сверкнули:
— Твоя дочь сказала, что последний раз был прошлой ночью.
— Я тайком выскользнул с кровати этим утром, когда она отошла. Меня слишком смущает делать это в её присутствии.
— Ты едва можешь двигаться, — сделала наблюдение она, а затем, ничуть не смущаясь, нагнулась, и вытащила ночной горшок. Я почувствовал, как моё лицо покрыл румянец, когда она убрала крышку. — А эта штука — пустая.
— Я вылил всё в окно.
Она строго посмотрела на меня:
— Похоже, что вам, милорд, придётся пить ещё чая из одуванчиков. — Затем она положила ладонь мне на лоб. — И, наверное, ещё и чай из ивовой коры — от жара.
— Предательница, — прошипел я. Оба чая были ужасными на вкус сами по себе, и я с содроганием думал о том, какой вкус у них будет, если она их смешает.
Роуз улыбнулась:
— Меня ещё и не так величали. Как думаешь, сможешь пописать, если мы тебя вытащим из кровати?
Она была стройной женщиной, и, несмотря на её превосходящие личные качества, она никак не могла надеяться удержать меня в стоячем положении.
— Мы? — подозрительно спросил я.
— Алисса ждёт за дверью, если понадобится её помощь, — проинформировала она меня.
Алисса была одной из служанок у меня дома — а также будущей невесткой Леди Роуз. Также она была очень молодой — ей было меньше двадцати, по моим прикидкам. Девушка была невероятно атлетически сложенной, прирождённой воительницей, и я не сомневался, что она смогла бы тащить меня на руках в одиночку.
— Если ты втянешь её в это, то рискуешь остаться без внуков, Роуз. Только подумай о травме, которую она заработает, если я стяну с себя штаны у неё на глазах!
Она похлопала по моей укрытой одеялом ноге:
— На тебе сейчас вообще нет штанов, и я как-то пережила — уверена, что переживёт и она. Разве ты забыл, что мне уже не впервой выхаживать тебя?
Я не забыл. Вообще говоря, однажды мне тоже пришлось её лечить. Чем больше я об этом думал, тем больше осознавал, какое количество угрожающих жизни ран было у меня и у моих близких. Эта мысль отрезвляла. Частично это также было тем, что делало Роуз «своей».
Я поглядел на неё, изучая еле-заметные морщины вокруг её глаз, и начавшие прокрадываться в её волосы серебристые пряди. Роуз старела, как и я — но казалось, что это лишь делало её ещё красивее.
— Роуз, если я не выкарабкаюсь… — начал я.
— И слушать не желаю, — твёрдо рявкнула она. — Ты поправишься, Мордэкай Иллэниэл, и я смогу ещё не один год тебя мучить. — Встав, она направилась к двери. — Схожу за Алиссой, а потом посмотрим, сможешь ли ты наполнить этот горшок.
Когда она уходила, мне в голову пришла шаловливая мысль:
— Роуз, погоди. Меня это смущает, но я слишком слаб. Ноша тяжёлая — не думаю, что смогу поднять её. Мне, возможно, понадобится больше помощи, чем ты думаешь. — Я одарил её хулиганской улыбкой.
Она захлопнула свой рот ладонью, притворяясь шокированной:
— О, нет! Если это так, то я уверена — моих скромных сил будет недостаточно. Быть может, мне следует позвать Грэма, чтобы он тебе подержал?
— Забей, — мгновенно ответил я. — Я уже чувствую, как силы возвращаются ко мне. — Если честно, Роуз иногда такая бука — и чувство юмора у неё злое.
Минуту спустя она вернулась с Алиссой, но несмотря на все их усилия, они не смогла поднять меня на ноги. Было слишком больно, и ноги отказывались меня держать. За день до этого я мог встать при поддержке одной лишь Пенни — но с тех пор я ослабел. После некоторого количества возни и пары криков боли с моей стороны они сдались. Вместо этого они перевернули меня на бок, и поднесли горшок поближе.
Было очень унизительно. За четверть часа я мало что смог из себя выдавить, но они сжалились, и убрали горшок.
Потом были чаи из одуванчиков и ивовой коры, и хотя вкус мне не нравился, я пил их почти без жалоб. Она хорошо это скрывала, но что-то в позе Роуз сказало мне, что она беспокоилась, и только чаем я мог помочь избавить её от волнений — поэтому я быстро его проглотил.
Потом я немного поспал, а когда проснулся, открыл глаза медленно. Роуз всё ещё была рядом, сидела у кровати. Её руки были чем-то заняты — чуть погодя я осознал, что она плела кружево. Готовить она не умела (убедился на собственном опыте), но Леди Роуз получила традиционное воспитание, и её руки никогда не лежали без дела. За год её ловкие пальцы могли выдать поразительное количество кружев, который шли на воротники и манжеты.
Я тихо наблюдал, любуясь её искусностью. Когда она заговорила, это стало для меня неожиданностью — я не думал, что она заметила, что я встал.
— Не хочешь рассказать мне, что случилось на острове?
— Уверен, ты всё уже услышала от Пенни.
Её руки продолжали двигаться, и взгляд её не отрывался от её работы:
— Я услышала достаточно, чтобы понять, насколько сильно её расстроило всё случившееся. Одного взгляда на тебя хватило, чтобы понять, почему именно, но я уверена, что она не рассказала мне всего.
Леди Роуз обладала острым умом и склонностью к наблюдению и вмешательству в чужие жизни. Несмотря на отсутствие у неё магического взора, она всегда знала о событиях вокруг неё больше, чем любой десяток знакомых мне людей вместе взятых. Иногда объём её знаний был просто пугающим. Порой я гадал, не обладала ли она какой-то тайной способностью читать мысли. Более того, она рассказывала лишь часть того, до чего додумалась, поэтому всегда можно было с уверенностью сказать: она знает больше, чем говорит.
