Большинство людей видело её как идеальную представительницу дворянства, но Роуз знала, что это не так. Она была такой же подверженной порокам, как и все остальные. «И я совершенно одинока». Она слишком много лет пробыла вдовой. «А теперь ещё и мелочной стала». На миг в её сознании мелькнуло лицо мужчины, и, как часто и бывало в эти дни, лицо это принадлежало отнюдь не Дориану.
Роуз безжалостно оттолкнула этот образ прочь. Она была слишком дисциплинированной, чтобы позволить таким мыслям отвлечь её.
Перед ней показалась дверь в её покои. Роуз вошла, и миновала гостиную, прежде чем остановиться в основной жилой комнате. Она чувствовала себя не на месте, и не испытывала вкуса ни к одному из своих обычных времяпрепровождений. Когда она чувствовала себя так, Роуз часто отправлялась в Албамарл. Будучи той самой Леди Хайтауэр, она никогда не испытывала недостатка в делах, которыми следовало заняться в столице. Титул делал её ответственной за защиту всего города.
Но в этот день она была в ловушке. Мордэкай оставил её за главную в Замке Камерон, и если бы она покинула донжон, то лишь переложив эту ношу прямо на несовершеннолетнюю дочь Мордэкая, Айрин. Питэр, камергер, был рядом, чтобы помочь при необходимости, но Роуз не собиралась оставлять Айрин в таком положении без хорошей на то причины. Она, может, и была теперь Торнбер, но росла она как Хайтауэр, а Хайтауэры никогда не избегали своих обязанностей.
Шальной порыв ветра шевельнул выбившиеся из причёски волосы у Роуз на щеке. Раздосадованная, она отвела волосы за ухо. Роуз замерла на короткий миг, но затем почти сразу же снова пришла в движение, пройдя на противоположную сторону комнаты, чтобы проверить камин. Между тем её взгляд тайком осматривал комнату.
Ставни, закрывавшие единственное окно комнаты, были приоткрыты, и столик под окном был сдвинут под углом, более не располагаясь вдоль стены. Ваза с цветами, стоявшая на нём, также поменяла своё положение.
Кто-то проник в комнату, пока Роуз не было, и скорее всего сделал это через окно. На первый взгляд этот факт был почти нелепым. Её окно было на четвёртом этаже, и ширины его едва хватало, чтобы позволить пролезть ребёнку, или очень худому человеку. Взобраться по стене снаружи также было бы трудно. Хотя она и была каменной, но камень был гладким, и имевшиеся там выступы требовали бы от взбиравшегося человека невероятно сильных пальцев.
«Он вошёл, и либо споткнулся о столик, либо вынужден был его отодвинуть. Затем он попытался вернуть всё как было», — молча заметила она. «Потом он вошёл в мою спальню». Она уже заметила, что дверь в спальню была закрыта неплотно.
Вопрос, от которого её сердце затрепыхалось от холодного страха, заключался в том, покинул ли этот человек её покои. «Сохраняй спокойствие». Её разум поспешно перебрал возможные сценарии — кража, шпионаж и убийство были тремя самыми вероятными. Она уже отбросила мысль о том, что комнату потревожила её горничная. За годы службы Анджела хорошо усвоила её привычки и предпочтения.
Переворошив поленья в камине, она выпрямилась, и вернула кочергу на место. Хоть Роуз и не хотелось отпускать её, она не желала себя выдавать, на случай если кто-то за ней наблюдал. Лучше прикинуться рассеянной. У неё под рукой было и другое оружие.
Ей нужно было выбраться из покоев, но единственным возможным укрытием в главной комнате был шкаф, и он стоял рядом с дверью в гостиную. «Не следовало мне вообще ставить его там», — с сожалением подумала она.
Вслух же она сказала:
— Тут как-то слишком прохладно. Куда я дела халат? В гостиной оставила, наверное. — Затем она целеустремлённо направилась к двери. Она надеялась, что если в шкафу кто-то был, то он подождёт её возвращения, прежде чем захлопнуть западню. Если так и произойдёт, то она просто уйдёт через главный вход, и вернётся с несколькими крупными помощниками, чтобы обыскать покои.
Когда Роуз проходила мимо, дверцы шкафа распахнулись, и кто-то выскочил на неё.
У большинства платьев Роуз в юбке было скрытое отверстие, позволявшее ей дотянуться до длинного ножа, пристёгнутого к её ноге. При необходимости она сама перешивала свои платья. Уже предупреждённая, она держала ладонь на рукояти, когда нападавший появился из шкафа. Высвободив оружие, она подняла его клинком вверх под низким углом, и вогнала все восемь дюймов заострённой стали в тело незнакомца, чуть выше паха.
Она испытала кратковременный шок, когда увидела, что незнакомцем была гибкая молодая женщина с коротко стриженой головой, одетая в мужские штаны. Второй неожиданностью для Роуз стало то, что убийца не согнулась и не отпрянула из-за вызванной раной боли. Вместо этого рука нападавшей нырнула вниз, схватив запястье Роуз, не позволяя ей снова ударить.
Роуз закричала, намеренно выведя свой голос на самую высокую громкость. Учитывая пустоту донжоне, её вряд ли кто-то услышал бы, но шанс на это всегда оставался. Дёрнувшись назад, она попыталась вырваться из хватки нападавшей, но женщина сжимала её запястье железной хваткой.
Хотя убийца была стройной и с тонким телосложением, она всё же была выше и тяжелее Роуз. Незнакомка неуклюже попыталась врезать Роуз рукой по голове.
Пригнувшись, Роуз уклонилась от удара, продолжая поворачивать засевший в животе женщины нож. Одновременно она запустила руку в лиф своего платья, и вытащила своё второе оружие, маленький стилет, который вогнала в первую попавшуюся цель — колено убийцы.
Незнакомка завалилась вперёд, подминая Роуз под собой, ещё глубже вгоняя нож в свой живот, и они начали бороться на полу. Кровь была повсюду. Роуз сумела высвободить свою левую руку, сжимавшую стилет. Она била снова и снова, в то время как её противница царапала по полу своей свободной рукой.
В конце концов ей удалось высвободиться. Роуз поскользнулась и едва не упала, поднимаясь на ноги, поскольку пол был скользким от тёмной крови. Женщина пыталась подняться, дотянуться до Роуз, но слишком ослабела для этого.
Тут две руки схватили её сзади за плечи, потянув назад. Роуз снова закричала, и в этот раз её крик был рождён исключительно инстинктом и страхом. Извиваясь, она метнулась вперёд, но руки зацепились за воротник её платья. Ткань сдалась первой, и в итоге Роуз оказалась запутанной в своей собственной одежде — её руки были скованы тканью, которая прежде закрывала её туловище. Она всё ещё сжимала стилет, но воспользоваться им было невозможно.
Новый нападавший был мужчиной, и он непреклонно загибал её тело назад. Когда она стала сопротивляться, он подсёк ей ноги, и последовал за ней на пол, приземлившись сверху.
На миг она подумала, что он собирался её изнасиловать. Всё время, пока этот кошмар разворачивался вокруг неё, разум Роуз продолжал работать. Ни один из нападавших не имел оружия, и не пытался использовать что-то в качестве оружия. Значит, это было изнасилование, или, возможно, похищение… или и то, и другое. Тут, когда мужчина отвёл свою голову назад, она поняла, что изнасилованием тут и не пахло.
Выражение его взгляда было мёртвым, пустым. Он ни разу даже не взглянул на её обнажённую грудь. «Значит, похищение», — подумала она, но даже в этом что-то казалось неправильным. Когда нападавший сместился, чтобы упрочнить свою хватку, Роуз подняла колено, и заехала ему в пах.
