Но Пенни не была волшебницей. Её новой руке нужно было двигаться самой по себе, согласно её мыслям.
Передо мной был мой чертёжный стол. Я вытащил большой лист, и начал набрасывать.
— Длинная и тонкая, — пробормотал я, рисуя контуры женской руки. — Чуть меньше, чем её настоящая рука, конечно же, чтобы было место для покрытия.
Мне нужно будет её присутствие, чтобы подогнать размеры под её оставшуюся руку, но придать металлу форму я мог быстро. Будучи архимагом, я в этом отношении имел значительное преимущество над Мэттью.
Вдоль нижнего края листа я начал составлять список функциональных требований для чар. Каждое сочленение требовало отдельных чар, и все эти чары должны были функционировать во всех положениях, чтобы Пенни могла использовать свою руку для точных, сложных движений. Эти отдельные чары нужно было координировать, чтобы движения были плавными и естественными.
— Надо ещё добавить чары, чтобы подогревать металл, — пробормотал я. С покрытием из мягкой оленей кожи вся конструкция будет ощущаться почти нормальной. Кожа также послужит для сокрытия выгравированных на металле рун. «Ещё надо будет добавить обратную связь», — подумал я про себя. «Давление и грубую механическую силу можно передавать из металлической структуры, а о температуре, фактуре и боли будет докладывать кожаное покрытие».
Я погрузился в мысли, и вскоре лист был покрыт рунами и диаграммами. Прошёл час, или, быть может, даже два, и я ничего не замечал, пока меня не окликнул голос:
— Пап?
Я обернулся. Мойра стояла в нескольких футах от меня.
— О! Вот ты где! Мне нужна твоя помощь.
Заглянув мне через плечо, она посмотрела на чертежи:
— Ты делаешь руку для Мамы?
Я кивнул:
— Что-то вроде руки твоего брата, но с более эстетичным подходом, — ответил я.
Она улыбнулась с одобрением:
— А я тебе зачем?
— Твоя мать — не волшебница, — начал я, после чего объяснил необходимость прямой связи между новой рукой и мозгом Пенни. Я закончил, рассказав ей, на какую именно помощь с её стороны я надеялся: — Ты создала что-то вроде заклинательного разума, чтобы переводить для нашего пленника-ангола. Сможешь сделать что-то похожее здесь?
— Встроить в металл? — неуверенно спросила Мойра.
— Да. Заклинательный разум мне понадобится, чтобы переводить её мысленные импульсы в команды движения для чар руки, а также для создания обратной связи от этих чар. — Я указал на чары, которые имел ввиду.
Она сжала губы, раздумывая:
— Думаю, что смогу. А эта часть зачем нужна? С остальными она не связана.
— Перманентная иллюзия, — объяснил я. — Если всё будет работать как надо, то ощущаться рука будет как настоящая для Пенни, но выглядеть она таковой не будет. Эти чары покроют её иллюзией, чтобы для остальных людей она выглядела как нормальная рука. Для тех, кто её касается, она будет казаться не совсем нормальной, но благодаря теплоте и мягкой коже ощущение должно быть не слишком странным.
— Это ты здорово придумал, — сказала Мойра, — но эту часть всё равно надо подсоединить, чтобы Мама могла иногда выключать иллюзию.
Я нахмурился:
— Зачем?
— Чтобы руку можно было почистить. Трудно мыть что-то, если не видишь, как оно на самом деле выглядит.
— О. — Это мне в голову не приходило. Две головы определённо лучше одной.
* * *
Я почти закончил свои планы, когда в моей мастерской появился ещё кое-кто. У него не было живого эйсара, а лишь движущееся тело. Это был Гэри. Когда он вошёл, я поднял взгляд:
— Как дела?
Он пожал плечами, неплохо имитируя совершенно человеческий жест:
— Многовибраторная сложная антенна будет готова к тестированию через неделю-другую.
— Рад слышать, — ответил я. — Было бы здорово в кои-то веки работать на опережение.
— Я тут подумал, — сказал Гэри, остановившись в конце очевидно незаконченного предложения.
Я немного помолчал, позволив тишине повисеть в воздухе.
— Я так понял, насчёт чего-то помимо АНСИС?
Он улыбнулся:
— Вот, что мне в тебе нравится.
Я поднял брови:
— Хм-м?
— Ты гораздо более наблюдателен, чем большинство органических существ, как в моём мире, так и в твоём. Нет, позволь мне поправиться. Ты более наблюдателен, чем большинство людей — органических или цифровых.
Несмотря на то, что он был машиной, Гэри явно наслаждался беседой. Иначе он не стал бы её затягивать — поэтому я подыграл ему:
— Это что, комплимент?
— Воспринимай его как таковой, — ответил андроид.
— Поговори с Леди Роуз. Ты найдёшь её ещё более интересной… если тебе именно умного разговора не хватает. — Я внутренне дёрнулся, произнося эти слова. Утверждение было несправедливым. Роуз была хороша отнюдь не только для беседы.
Гэри перестал ходить вокруг да около:
— Измерения, с которыми ты мне помог несколько дней назад, насчёт кривизны мира…
— Да?
— Они не такие, как ожидалось, — закончил он.
Я мог сделать множество различных предположений на основе этого утверждения, но я был не в настроении гадать. Поэтому я просто спросил:
— А чего ты ожидал?
— Сила тяжести в вашем мире такая же, как в моём, — сказал Гэри. — Предполагая, что у них похожая плотность, они должны быть примерно одинакового размера. И если так, то кривизна у них должна быть похожей, поскольку они должны быть сферами сходного размера.
Наши миры были аналогами друг друга в разных измерениях. Судя по тому, что рассказал мне Мэттью, они скорее всего должны быть почти идентичными практически во всём.
— Так они не похожи? — спросил я.
— Нет, — сказал Гэри. — Не похожи. Но то, как именно они не похожи, настолько специфично, что вызывает у меня подозрения.
Я ждал, зная, что он продолжит.
— Основываясь на кривизне, площадь поверхности вашего мира ровно в два раза меньше моего, — объявил он.
Это меня удивило, но мне было интересно, почему это удивило Гэри. Насколько я знал, он не был в курсе того, что нашим мирам полагалось быть почти идентичными.
— Ну, мир меньше. Чего в этом необычного?
Гэри нахмурился:
— Не прикидывайся простачком. Даже для тебя это должно быть необычным. Исходя из простой математики, это значит, что объём вашего мира должен быть на одну треть меньше моего. И сила тяжести должна соответствовать, если только миры не имеют значительной разницы в плотности.
