Я покосился на Гэри. Чуть погодя андроид сказал:
— АНСИС уже сделал одну попытку проникнуть сюда. Эта локация уже явно известна. Существует высокая вероятность того, что у АНСИС где-то заготовлены и другие активные агенты, но мы никак не можем узнать, где они, и что они из себя представляют.
— Может, нам тогда следует подождать, пока не узнаем точно…
— Они растут с каждым днём, с каждой минутой, — перебил я. — Чем раньше мы нанесём удар, тем лучше. Если это заставит оставшиеся их силы раскрыться, то так даже лучше.
Гэри согласился:
— Это правда. Но как скоро?
— Сейчас же, — сказал я им.
* * *
Несколько часов спустя я шёл по дороге, которая вела туда, где некогда был Ланкастер. По воздуху я добрался бы гораздо быстрее, но Мэттью и Мойре нужно было больше времени. Хотя они могли добраться до Кэнтли по Мировой Дороге, оттуда им пришлось бы лететь на драконах. А потом им нужно было время на поиски цели. В общем и целом, их миссия была сложнее моей.
Им необходимо было найти деревню анголов, а потом решить, следует ли её уничтожить, или попытаться освободить жителей, прежде чем уничтожить всё вокруг. Дар Мойры должен был оказаться в этом деле особо полезным.
Моя же работа была относительно простой. Ланкастера больше не было. Я мог работать, не волнуясь о невинных жертвах — если не считать деревьев и странной живности.
Луна в небе была совсем новой, и почти не давала света, но мне и не нужно было много. У меня не было усиленного драконьими узами зрения, поскольку я так и не связал себя узами ни с одним драконом, но простое заклинание помогло мне достичь того же эффекта. Одного магического взора было более чем достаточно для продвижения ночью по просёлочной дороге, но благодаря улучшенному зрению я мог насладиться раскинувшейся вокруг меня тихой картиной.
Я двигался к цели, в то время как слева от меня ландшафт полого спускался к Реке Глэнмэй, а справа находился тёмный, мрачный лес. Это была та же дорога, которой некогда двигалась со мной на руках моя мать, пытавшаяся спастись от убийц. На этой же дороге я позже убил тысячи солдат из Гододдина, прежде чем утопить остатки их войска в долине.
Казалось подобающим, что к следующему моему побоищу я иду по этой же дороге. По крайней мере, в этот раз я не собирался убивать людей.
А ещё вокруг было красиво. Ландшафт был холстом, полным различных оттенков серого, а трава шла волнами в тусклом лунном свете. Я шагал в ночи, окутанный тишиной.
Где-то после полуночи я достиг кромки сменившего Ланкастер первозданного леса. Мягкие земли моего детства исчезли, сменившись угнетающим присутствием древесных гигантов. Чтобы дойти до центра, у меня должно было уйти ещё несколько часов, но сомнений в том, что я буду там делать, я не испытывал.
Опасность стала моей спутницей, и из первого провального похода я знал, что одного магического взора не хватит, чтобы предупредить меня о некоторых таящихся здесь угроз. Я слегка расслабился, позволив себе мягко впасть в состояние, которое я называл «разумом камня». Моё существование слегка расширилось, граница между моим «я» и остальным теперь находилась в двадцати ярдах за пределами моего необычного человеческого тела.
Мои эмоции умерли, сменившись кристаллической ясностью, но хотя всё во мне было неподвижным, вовне меня было движение. Существа ползали, бегали и летали вокруг и внутри меня.
Непорядок. Двигаться позволялось только одной вещи — маленькому кусочку человеческой плоти в центре меня. Приняв это решение, я изменился, и сфера влияния, которой я стал, превратилась в злонамеренное существо, враждебное всему, что двигалось.
Насекомых разрывало на части, червей давила бывшая их домом почва. Птицы падали замертво, когда их душил сам воздух. Более крупных зверей ловили лозы, и пронзали ветви деревьев, внезапно пришедших в движение.
Я шёл, и со мной шла смерть.
Мир вокруг меня менялся, прогрессируя в одном направлении, будто я был лишь лодкой, плывущей по ленивому течению безразличного насилия. Земля гудела, небо вибрировало — они пели мне, нашёптывали мне сны о чём-то большем, искушали соединением с ними — но я сохранил достаточно сознания, чтобы избежать такой глупости. Вместе с ними пел и другой голос, глубокий контрапункт к ослепляющей яркости живой земли — безжизненный зов пустоты.
Удивительно, как я его не замечал, пока был моложе, ведь сейчас он казался мне до боли очевидным. Он таился в тишине между звуков, в отдыхе между ударами сердца, в висевшем вне тепла живых тел холоде. Он был в пространстве между мельчайшими частицами земли и воздуха. И он знал меня.
Он молил о моём внимании, но я его игнорировал, приучив своё сознание оставаться с голосом земли и воздуха. Пустота уже видела меня, и если бы я взглянул на неё в ответ, то она снова забрала бы меня.
Однако я всё равно испытывал искушение. Если моим желанием было убивать всё, что попадало в мою сферу влияния, то пустота была гораздо проще. Зачем давить, рвать и душить, когда жизнь можно просто поглотить?
А потом я оказался в том месте, что находилось в центре, и остановился. К тому времени я встретил некоторое число массивных существ — и оставил их позади, сломанными и истерзанными. Теперь, когда я больше не двигался, ко мне пошли новые существа. Пауки, волки, массивные медведи, и твари, для которых у меня не было названий, шли на меня, и умирали так же быстро.
Глубоко подо мной лежала земля — жаждущая, ждущая освобождения, но время для неё пока не пришло. Мне нужно было дождаться сигнала. «Какого сигнала?».
— Свет, — без всякого выражения произнёс я в качестве напоминания самому себе, приведя в действие почти забытое человеческое горло.
Во тьме было и что-то новое. Существа, двигавшиеся без жизни — конструкции из металла, бывшие ближе к пустоте, чем к земле. Я их ожидал, но как раз тут всё становилось опаснее. Эти твари могли уничтожить меня издалека.
Позволив моему телу расшириться ещё больше, я воззвал к земле, и та ответила, послав вверх, ко мне, огромные каменные пласты, построив огромную массу камня вокруг хрупкой плоти в моём центре. Почти сразу же после этого части меня дезинтегрировались, обрушившись под градом мощных ударов. Враг начал обстрел.
Через несколько секунд я понял, что моё положение отнюдь не безопасно, поэтому я поднял ещё камня, заключив себя в гранитную гору. Теперь она была достаточно большой, чтобы я мог залатать почти любые свои внешние повреждения так же быстро, как их наносили.
Но была в этом и проблема. Я не мог видеть небо. «Мне нужно увидеть свет, когда он появится».
Однако прежде чем я смог что-то с этим сделать, что-то всколыхнуло окружавший меня камень, вонзившись глубоко внутрь. Ещё больше ударов посыпалось на это же место, раскалывая внешний слой моей защиты, и пробиваясь всё ближе к моему уязвимому центру. Повреждения росли неумолимо. Мне нужно было стать больше, либо устранить угрозу, иначе я не протянул бы достаточно долго, чтобы увидеть сигнал.
