Какое-то время я смотрел ей в глаза, не отводя взгляда. В её взгляде было сострадание, разделяемая со мной печаль, и немало сочувствия — но губы её оставались крепко сжатыми. Она ничего не сказала.
Наконец я обрёл дар речи, и сказал то, что надо было сказать уже давно:
— Прости.
Учитывая ситуацию, испытываемый мною в тот день стресс, и горе от потери жены, многие просто простили бы мне прежнее нелицеприятное поведение обычным «забудь». Но не Роуз. Как бы больно мне ни было, мои слова в тот день были совершенно неприемлемы.
Она ответила искренне:
— Спасибо, но твои извинения не принимаются… по крайней мере, пока.
— Мне не следовало говорить то, что я тогда сказал, — добавил я. — Я не вкладывал в них душу.
Роуз вздохнула:
— Знаешь, что говорят про «истину в вине»? То же самое применимо к ситуациям, когда люди взвинчены. Мы говорим то, чего говорить не следовало — но это не делает наши слова ложью, хотя иногда нам хочется, чтобы они были ложью.
В тот день, будучи в припадке гнева, я сказал ей, что теперь, когда Пенни и все наши общие друзья были мертвы, не было никаких «нас», имея ввиду наши давно сложившиеся отношения. Очевидно, это никак не могло быть правдой — так на что она намекала? А, кого я обманываю. Я в точности знал, что имел ввиду я. Речь шла о невысказанном влечении, давно присутствовавшем в нашей дружбе. Оставаться другом Роуз, даже если это ни к чему так и не приведёт, было будто предательством по отношению к моей жене. Роуз была в этом не виновата, но именно по этой причине я на неё тогда окрысился.
Теперь это сделала уже она — бросила нелицеприятную истину мне в лицо. Как я мог на это ответить?
— Эм, Роуз, я правда не говорил тогда всерьёз. Я просто…
Она подняла палец, останавливая меня:
— Нет, Мордэкай, не надо пытаться это замять. Ты имел ввиду именно то, что сказал, поэтому нам надо с этим разобраться.
— С моей стороны было нечестно…
— Нет, это было нечестно — но суть не в этом, — парировала Роуз. — Суть в том, что ты боишься, что теперь, когда Пенни не стало, я восприму это как своего рода шанс. Ты что, действительно думаешь, что я все эти годы прожила вдовой потому, что сидела и дожидалась тебя, как стервятник какой-то? Думаешь, я ждала в стороне, притворяясь подругой Пенелопы, притворяясь, что люблю ваших детей, притворяясь вам другом — исключительно ради того, чтобы однажды выцепить тебя в качестве приза?
— Ну, нет, конечно же нет, — пробормотал я, не зная, что сказать. Я на самом деле не смотрел на это с такой точки зрения, но теперь, когда она всё так выложила, стало очевидно, что глубоко в душе я именно так и думал — сознательно или нет.
Тщательно контролируемые жесты Роуз начали показывать признаки стресса. Её пальцы дрожали, а глаза начали припухать.
— Именно это ты и имел ввиду. Ты вообще понимаешь, как трудно было оставаться здесь после смерти Дориана? Как больно было наблюдать за вами с Пенни, когда моя собственная семья была разбита? Я сделала это не из какого-то дурацкого романтического интереса! Я сделала это ради Пенни, я сделала это ради Грэма и Кариссы, и я сделала это для тебя и твоих детей тоже. И до того дня, когда ты сказал те слова, я ни разу об этом не жалела.
«Ну, блин, я и впрямь мудак», — подумал я. У Роуз увлажнились глаза, но я не мог решить, собиралась ли она плакать, или вот-вот готова была наброситься на меня с выпущенными когтями. С Пенни у меня никогда не было таких сомнений — всегда когти. Ну, иногда сразу и слёзы, и когти, но когти всегда присутствовали. Чуть погодя я осознал, что у меня слегка отвисла челюсть. Я онемел, и понятия не имел, что мне сказать, дабы исправить ситуацию.
Роуз помогла, отвернув лицо, чтобы скрыть слёзы. Она махнула мне рукой:
— У меня всё. Теперь можешь говорить то, что хотел сказать.
Чувствуя себя неудобно и чрезвычайно глупо, я снова выдавил:
— Прости.
— Извинения принимаются, — ответила она.
Роуз начала промакивать лицо рукавами, но я поймал её запястье, и выудил из своего кармана носовой платок:
— Вот, используй вот это.
— Спасибо, — сказала она, прочищая нос. Тут я начал было её обнимать, но она стрельнула в меня предостерегающим взглядом.
Я замер, а потом сказал:
— Я ничего такого не предполагаю. Мы ведь всё ещё друзья, верно?
Она кивнула, и обняла меня:
— Мы — не друзья, мы — семья. Впредь не забывай об этом.
— Не забуду, — заверил я её.
Чуть погодя она оттолкнула меня:
— Мне нужно ещё кое о чём с тобой поговорить, наедине.
Я огляделся, чтобы напомнить ей, что мы уже были одни.
— Говори, — сказал я ей.
— Ты уверен, что никто не может нас услышать? — спросила она.
— В доме, полном волшебников, нельзя ни в чём быть до конца уверенным, — сделал наблюдение я.
Роуз вышла в коридор, и провела меня к моей спальне:
— Она окружена уордом приватности, так ведь?
Я кивнул, и открыл дверь, впуская Роуз внутрь, и закрыв дверь позади нас:
— Теперь мы точно наедине, — заверил я её, прежде чем поправиться, — если только Мойра снова не посадила сюда одного из своих крошечных заклинательных зверей. Что заставило тебя так разнервничаться?
Стеснительно расправив юбки, Роуз сделала глубокий вдох:
— Не то, чтобы я не хотела, чтобы твои дети это услышали — я просто предпочла бы, чтобы ты услышал это первым. — Говоря это, она быстро оглядела комнату.
Зная Роуз весьма хорошо, я задумался, какие выводы она могла сделать из состояния моей комнаты. В данный момент тут было необычно чисто, что было результатом случая позапрошлой ночью. Я подошёл к туалетному столику, взял записке Пенни, и тщательно сложил, положив себе в карман. О чём бы Роуз ни догадалась, я не был готов об этом говорить.
Роуз была достаточно любезна, чтобы оставить свои выводы при себе. Вместо этого она продолжила говорить на поднятую тему:
— Тирион делает значительные успехи в политике Лосайона.
— Он уже набился в спасители столицы, — согласился я. — То, что он стал после этого известен, было ожидаемым.
— К сожалению, он не кажется настолько неумелым политиком, как я ожидала, основываясь на том, как ты его прежде описывал, — сказала Роуз. — Он уже нашёл среди дворян нескольких союзников, в частности — Принца-Консорта.
— Лиманд? — Я почему-то не был удивлён. — Два сапога пара, как говорится.
Роуз хмуро на меня посмотрела:
— Тут нечто большее, чем видно на первый взгляд. Ты в курсе слухов, которые ходят про Лиманда?
