Глава 7
Остаток дня я провёл, погружаясь в тайны, хранившиеся в скульптурах на эроллис, которые привезла Линаралла, а после того, как Айрин и Керэн устали от обучения чародейству, Мэттью и Линаралла присоединились ко мне, поскольку кроме меня читать на эроллис только они и могли. Мы разделились, читая разные скульптуры, но даже после нескольких часов работы ощущение было таким, будто мы едва лишь прошлись по верхам.
В примыкавшей к моей мастерской кладовой было более пятидесяти скульптур, и каждую из них можно было читать дни или даже недели. Мне потребовалось бы больше года, чтобы прочитать их все, и даже работая втроём, требовался не один месяц.
Было бы не так трудно, если бы у нас был какой-то способ узнать, что можно пропустить — но чтобы это понять, нам нужно было точно знать, что мы искали. Намёки на то, что Ши'Хар Иллэниэл изначально сотворили с нашим миром, могли скрываться в любых записях.
Это кого угодно свело бы с ума. Когда я тем вечером лёг спать, моей фрустрации хватило, чтобы заставить меня забыть о том, насколько пустой ощущалась спальня… почти хватило.
Следующим утром я начал пораньше, относительно говоря. Я собирался отправиться в Албамарл, и поговорить со своим младшим сыном. Остальным я сказал, что собираюсь сделать, и Айрин поймала меня, прежде чем я успел уйти через портал.
— Пап, подожди, — внезапно сказала она.
— Х-м-м?
Она передала мне кожаную сумку, в которой лежало что-то громоздкое, но относительно лёгкое.
— Не будь с ним так суров, когда увидишь его.
Я прищурился:
— Что ты имеешь ввиду?
Айрин опустила взгляд:
— Когда я видела его в последний раз, я обошлась с ним не очень мило, но с тех пор у меня было время об этом поразмыслить. Думаю, тебе следует его поддержать. Возможно, нам и кажется, что Коналл сбежал, но на самом деле он жаждет одобрения. Он пытается проявить себя.
Протянув руку, я заставил её поднять голову, и посмотрел ей в глаза:
— И?
— И если ты на него накричишь, то он вряд ли вернётся домой, — добавила она. — Мама всегда говорила, что на мёд мухи слетаются охотнее, чем на уксус.
Вообще-то я был весьма уверен, что чаще всего этой фразой пользовался я сам, но она была широко распространена, так что спорить на этот счёт я не собирался:
— А в сумке что?
— Накидки, — ответила Айрин. — Они принадлежат Мэттью, но он никогда ими не пользуется. Я позавчера накричала на Коналла за то, что он не носит их как представитель нашей семьи в роли Защитника Королевы. Если дашь их ему, и скажешь, что гордишься им, то он наверняка их будет носить.
Я с открытым восхищением уставился на дочь. «Когда это она стала такой мудрой?» — подивился я. Такая зрелость в ней определённо не от меня. Я сам был довольно диким и беспечным, пока мне не стукнуло двадцать с лишним. Взяв сумку из её рук, я заключил дочь в объятия:
— Спасибо, Рэнни. Это — великолепная идея. Не знаю, что бы я без тебя делал.
— Не говори ему, что накидки были моей идеей, — предостерегла она.
Я ухмыльнулся:
— Он догадается, что они принадлежали Мэттью.
— Скажешь, что это Мэттью предложил, — сообщила она, широко улыбаясь.
— А Мэттью в курсе, что ты его ограбила?
— Я позже скажу ему, в мастерской. Он не будет против, — уверенно сказала она.
После этого я ушёл, пройдя через портал в личные покои Ариадны. Её не было там, поэтому я выбрался наружу, и пошёл искать своего блудного сына. Мне повезло — первым из знакомых мне навстречу попался Харолд.
— Харолд! — поприветствовал я его.
Поскольку в коридоре больше никого не было, он отозвался на моё приветствие столь же неформально:
— Мордэкай! — Если бы присутствовал кто-то ещё, мы были бы вынуждены придерживаться более формальных обращений. — С чем пожаловал сегодня? — спросил он.
Улыбаясь, я сразу перешёл к сути:
— Сына ищу.
— Ты имеешь ввиду многоуважаемого Защитника Королевы, Сэра Коналла? — с деланной серьёзностью спросил он.
— Именно.
— Он во дворе для тренировок, — ответил Сэр Харолд. — Я тебя провожу.
— Тренировки? — спросил я. — Вы что, заставляете его махать мечом? Знаю, что он теперь рыцарь, но я не думаю, что кому-то пойдёт на пользу, если он будет растрачивать свои таланты на меч, будучи волшебником.
— Тирион даёт ему кое-какие ценные советы, — сказал Харолд.
— Чё? — выпалил я.
— Это не то, что ты думаешь. Идём, посмотришь, — успокаивающе сказал Харолд.
Мне потребовалось немного времени, чтобы взять себя в руки, после чего я пошёл следом за ним по дворцу, пока мы не добрались до тренировочного двора. Весь дворец представлял из себя паутину уордов приватности и магических преград, установленных годы тому назад Гарэсом Гэйлином и Элэйн Прэйсиан, поэтому я не смог увидеть сына магическим взором, пока мы не вышли из здания во двор.
То, что я увидел, меня разозлило и удивило. Я и не знал, что думать. Поле для тренировок было раздраконено: земля была изрыта различного размера ямами, и соответствующего размера кучки земли были разбросаны повсюду. Мой сын стоял посреди всего этого — грязный, потрёпанный, и тяжело дышащий.
Однако никаких ран я на нём не заметил — иначе моё твёрдое намерение не доводить дело до драки вылетело бы в трубу.
Тирион огибал его по кругу, двигаясь вдоль периметра подобно хищнику. Первые несколько секунд, пока я смотрел, всё было тихо. Ничего не происходило. Но потом мой предок послал в Коналла ряд быстрых атак, разрядов чистой силы столь мощных, что они, казалось, разрывали на своём пути сам воздух.
Мой сын отбил их все по очереди, хотя это произошло настолько быстро, что было почти одновременным. Его тело слегка дрогнуло, а руки дёрнулись, будто он хотел отбивать разряды ладонями — но всю работу производила его сила. Сторонний наблюдатель почти ничего не увидел бы без магического взора, однако громовые раскаты и грохот, доносившиеся при каждом отбитом ударе, сотрясали стены вокруг двора, а в почве появились ещё ямы в местах, где удары Тириона были отбиты в землю.
К тому времени Тирион заметил наше появление, поскольку поднял руку, чтобы остановить тренировку, после чего пошёл в нашу сторону. Коналл тоже подошёл, на ходу спокойно глядя мне в глаза, будто спрашивая, осмелюсь ли я выразить неодобрение относительно его действий.
«Терпение, мне нужно быть терпеливым», — молча повторял я про себя.
Коналл дошёл до меня первым, поскольку изначально был ближе, и поздоровался с расстояния в десять футов:
— Отец.
