— Нет.
Её мать нахмурилась, затем вздохнула:
— Твой отец… я бы очень хотела сейчас устроить ему строгий выговор. Передай ему, что я велела ему заботиться о тебе получше.
Айрин шмыгнула носом, пытаясь не заплакать:
— У него дела идут не очень, Мам. Всё не так, с тех пор, как ты…
— Ш-ш-ш, я знаю. Но ему всё же нужно прийти в себя. У него много людей, которые могут ему в этом помочь, если он им позволит. Чем занимаются твои братья и сёстры?
Айрин начала рассказывать, суммируя для матери случившееся, описывая то, как её братья и сёстры удалились друг от друга. Чем больше она говорила, тем больше тревожилась её мать.
В конце концов Пенни её остановила:
— Так они что, свалили всё на тебя? Это неправильно. Старшие должны были первыми взять на себя ответственность!
— Ну, Мэттью…
— Я прекрасно знаю, какой он — но что насчёт Мойры? — Пенни приостановилась, затем тихо зарычала себе под нос. Затем снова заговорила: — Я знаю, что тебе нужно сделать.
— Что? — спросила Айрин, снова обретя надежду.
— Поговори с Роуз. Она знает, как с ними обращаться, и у неё более чем достаточно силы характера, чтобы пинками вернуть твоего отца в форму, — сказала Пенни.
— Она уехала, — сказала Айрин, и на её глаза снова навернулись слёзы. — По-моему, они поссорились. Она съехала обратно в Албамарл, с Кариссой и Элиз.
Пенни приняла задумчивый вид:
— Х-м-м-м. Он сказал мне, что они поссорились, но я не думала, что это было всерьёз. Значит, тебе надо в столицу. Поговори с ней, объясни ей ситуацию, как объяснила мне. Она поймёт.
— Не думаю, Мам. Она не будет меня слушать…
— Тогда передай ей, что я так сказала, и что если она не исправит всё, то я буду преследовать её до конца её жизни! — отрезала Пенни.
— Но это сон. Я не…
Пенни приложила палец к губам дочери:
— Я уже сказала тебе. Иногда сны важнее, чем то, что мы считаем реальным. Поверь мне.
После этого она обняла дочь, и они сидели, прислонившись к холодной каменной стене, пока Айрин снова не задремала.
Глава 2
А проснулся холодным, задубевшим и с ломотой в теле. Моя правая рука совсем потеряла чувствительность, а спина объясняла остальным частям тела, что отказывается дальше терпеть такое обращение. Оглядевшись, я осознал, что находился в укреплениях вокруг замка. «Чёрт побери, как я здесь оказался?».
Последним моим чётким воспоминанием было строительство замка. Я глубоко погрузился в разум земли… возможно, слишком глубоко. Обычно я хотя бы помню возвращение, но в этот раз после какого-то момента память была чистой.
Айрин сидела, привалившись ко мне. Это что, она принесла меня сюда, когда я закончил? Меня беспокоило то, что я не знал ничего об этом. Я попытался выбраться из-под неё, но как только я шевельнулся, она застонала и открыла глаза:
— Пап?
— Ага, это я, — сказал я ей. — Всё получилось так, как я планировал?
— Я не уверена.
— А как мы в укреплениях оказались? — спросил я.
Она нахмурилась:
— У меня был странный сон.
Я широко улыбнулся ей:
— Так ты во сне нас сюда перенесла.
Айрин покачала головой:
— Не думаю. Меня отнесли… это был ты, верно?
Я пожал плечами:
— Возможно. Когда я забираюсь настолько глубоко, я становлюсь очень странным. Я мало что помню. Пошли домой.
Как только мы покинули укрепления, нас тут же окутал излучаемый новым донжоном жар. Ощущение было похоже на пребывание в печи — или, по крайней мере, я представлял, что в печи было бы именно так. Пребывание в печи было одной из форм пыток, которым меня пока ещё никто не подвергал. «Ещё не вечер», — подумал я. «Рано или поздно кто-то найдёт способ исправить этот пробел в моём образовании».
Мы поспешили к промежуточной станции, и переправились через новый круг обратно в наш скрытый дом в горах. Линаралла нашла нас почти сразу же, как только мы вошли в дом.
— Добро пожаловать домой, — сказала Ши'Хар.
В её внешности было что-то странное, но мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что именно:
— Линаралла, почему ты в фартуке?
— Мне показалось разумным надеть надлежащую защитную экипировку для выполнения поставленной задачи, — ответила она.
Чуть более подробный осмотр показал, что кончики её длинных серебряных локонов слиплись от испачкавшей их таинственной коричневой субстанции. Добавив это к имевшейся у меня информации, в том числе к витавшему в воздухе странному запаху, я пришёл к очевидному выводу:
— Ты что… готовила?
Улыбка, которую она нацепила на лицо, была такой неуклюжей, что я содрогнулся:
— Да. Я начала вчера, но вы так и не вернулись, и Мэттью с Мойрой тоже не появились. Я была вынуждена выкинуть еду, что, наверное, было и к лучшему. Не думаю, что она была очень хорошей.
— А где Алисса была? — спросил я — в моём сердце начало разрастаться волнение о том, что я обнаружу на кухне.
— Она всё ещё не вернулась, — сказала Линаралла.
Айрин вставила слово:
— Ты же дал ей отгул, чтобы она на несколько дней могла повидать отца, забыл?
— О, — уклончиво сказал я. — Посмотрим, что у нас есть.
Недавно удочерённая мною девушка провела нас на кухню, и нормальность открывшейся передо мной картина мгновенно вызвала у меня подозрения. Я ожидал обнаружить здесь полный бардак. Большинство начинающих поваров оставляли после себя огромный беспорядок, но наша кухня выглядела идеальной. «Может, она по ходу дела прибиралась за собой с помощью магии», — подумал я.
Сама еда не выглядела устрашающе. Маленькие кусочки мяса тонули в жидкой коричневой подливе, которую сопровождали разнообразные корнеплоды.
— Ничего не подгорело, — гордо объявила Линаралла.
— Выглядит съедобно, — пробормотал я. «Если не подгорело — значит она уже на шаг впереди Роуз».
— Садитесь за стол, — сказала Ши'Хар, — Я принесу тарелки.
Несколько минут спустя мы с Айрин сидели в столовой, перед нами стояли две тарелки. Я покосился на Айрин, и сделал жест вилкой, указывая, что ей следует попробовать.
— После тебя, — сказала она, старательно скрывая проступавшее на лице веселье.
Я промолчал, но метаемые моими глазами молнии передали ей, что я чувствовал. Предательница. Я пронзил кусочек мяса сжимаемой моей рукой вилкой, и поднёс ко рту. К моему удивлению, он был мягким, хотя и отличался полным отсутствием приправ. Однако он был съедобным. Я откусил ещё, но волокнистость мяса меня насторожила, поэтому я выплюнул его, и снова осмотрел.
