Тут я уже понял, что она прикалывается:
— Уверен, было ещё много шуток насчёт моего «волшебного посоха».
Выражение её лица сменилось на жалостливое:
— Это скорее жезл, дорогой, давай по-честному.
Прикинувшись возмущённым, я отвернулся, и начал снимать с себя грязную одежду:
— Это — посох, — настаивал я.
— Ну, если так тебе лучше, Мордэкай, — заметила она. — Все мы иногда немного себе лжём.
Повеселев, я зашёл в бадью, и опустился в воду, которая была почти слишком горячей. Почти. С моих губ сорвался долгий вздох, когда тепло впиталось в мои мышцы, заиндевевшие и ноющие после недели сна на холодной каменной скамье. Мысль о завтрашней смерти казалась чем-то далёким.
Намыливаясь и оттираясь мочалкой, я смыл весь пот и грязь, но когда начал мыть волосы, я ощутил ладони Роуз у себя на плечах:
— Позволь мне, — тихо сказала она.
— Тебе не обязательно это делать, — возразил я, но она уже выкрала мыло. Следующие несколько минут были блаженством — она массировала мой скальп, а потом, промыв мне волосы водой из свежего ведра, она сказала мне наклониться вперёд.
В том, чтобы тереть мне спину, не было никакой необходимости, и это вызвало во мне целый ряд реакций, но, к счастью, к тому времени мыльная вода потеряла прозрачность. У меня из головы не шли слова Гарэса.
Однако Роуз не стала долго тянуть, и снова меня удивила, засунув руку в корзину, и вытащив бритву. Лезвие опасно блеснуло в оранжевом свете фонаря.
— Я знаю, о чём ты думаешь, — проинформировала она меня.
«Во имя всех богов, надеюсь, что нет!».
— Это что? — нервно спросил я.
— Тут слишком темно, чтобы ты мог бриться, — ответила она. — И тебе нужно было бы зеркало.
Я сразу же кивнул:
— Ты прочла мои мысли.
Она улыбнулась:
— Не нужно беспокоиться. Я очень опытная. Несмотря на все его навыки владения мечом, Дориан постоянно оставлял на себе порезы при бритье, поэтому я почти всегда была его цирюльником.
Это имело некоторый извращённый смысл, хотя я и задумался о том, было ли это правдой на самом деле. Пусть Дориан и был безнадёжным в плане лжи, он вполне мог притвориться в чём-то подобном, чтобы побольше времени проводить с женой. Я решил не раскрывать его тайну. Хотя он уже отошёл в мир иной, я не собирался предавать его доверие.
«А что бы он подумал о твоей нынешней ситуации?» — спросил мой внутренний голос. «Заткнись», — сказал я ему. Иногда он такой мудила, этот мой внутренний голос.
Моего горла коснулась холодная сталь, а потом моё ухо защекотало дыхание Роуз:
— Я не причиню тебе вреда.
То, как я от этого дёрнулся, вполне могло вылиться в перерезанную глотку, если бы она не прижимала бритву к моей коже тупой стороной. Слегка раздражённый, я произнёс:
— До этого момента я не волновался, но теперь ты заставила меня беспокоиться.
Она засмеялась, и принялась намыливать мой подбородок. Когда она снова поднесла ко мне бритву, она была воплощением профессионализма:
— Не дёргайся.
Её движения были гладкими и уверенными. Тут мне кое-что пришло в голову, и я захотел предупредить её, чтобы не сбривала недавно вернувшуюся ко мне бородку — но я не смел открывать рот, или даже глотать. Я боялся, что она сбреет мне кадык. Роуз закончила за несколько минут, а когда я пощупал подбородок, там всё было как и должно быть.
— Спасибо, — сказал я ей. — Пенни всегда грозилась сбрить мне бороду, когда гневалась. — Когда эти слова слетели с моих губ, по мне пробежала холодная дрожь. Я всё ещё не знал, что случилось в тот день, когда я потерял контроль над своими способностями, находясь в пьяном угаре, но я был весьма уверен, что гладко меня выбрила именно Пенни. «Вот, в чём надо было разбираться. А не заниматься тем, что ты делал». Меня снедала вина.
Роуз вытерла мне лицо, и, наверное, хорошо осознавала, что я чувствовал, но промолчала. Отложив бритву, она встала, и отошла, на этот раз поворачиваясь ко мне спиной:
— Можешь вытираться и одеваться. Твоя одежда — в корзине.
Я послушался, а запустив руку в корзину, обнаружил серый бархатный дублет, мягкие кожаные сапоги и подходившие к ним качественные штаны. Я их узнал:
— Где ты это взяла?
— Тирион, — ответила она. — Он сказал, что они были в его шкафу в твоём прежнем доме.
Дом, который он вернул обратно себе. Это по-прежнему меня раздражало, но не так сильно, как то, что я слышал его имя в её устах:
— Я хочу, чтобы ты держалась от него подальше, Роуз. Он опасен.
Её глаза сверкнули предостережением:
— Я в курсе. Мне не нужны твои напоминания.
Не было смысла ссориться с ней по этому поводу, поэтому я потратил какое-то время, суша кандалы и кожу под ними полотенцем, затем уселся на скамью. Роуз присоединилась ко мне.
— А тебе не кажется, что тебе следует поделиться со мной твоим планом? — предложил я.
— Ты действительно веришь, что никто не подслушивает? — сказала Роуз.
Тут она была права. Мы сидели, держась за руки, пока стена не растаяла, после чего её помощницы вошли, чтобы унести бадью. Роуз ушла последней, и я схватил её за руку до того, как она смогла уйти:
— Роуз, подожди. Мне нужно тебя поблагодарить, за всё.
— Я уже знаю, — ободряюще сказала она.
— Нет, — сказал я, качая головой. — Я… — Моё предательское горло снова свело. Я не мог сказать слова.
Она вновь приложила палец к моим губам:
— Я уже знаю. Дай себе время. Ты ещё не закончил горевать. — Она отвернулась, но прежде чем переступить порог, она со знающей ухмылкой сказала ещё одну вещь: — И я также знаю, что ты ранее думал отнюдь не о том, что для бритья слишком темно.
Я уставился на неё, раскрыв рот, снова смутившись.
— Когда-нибудь… после суда, — сказала она мне с серьёзным выражением лица. — Может пройти год или два, прежде чем ты будешь готов. Я подожду.
Затем она ушла, а я долго пялился в каменную стену, где она только что была. «Сомневаюсь, что я когда-нибудь буду к тебе готов», — мрачно подумал я. «Вообще, Дориан небось и не осознавал, как сильно он попал, пока не стало слишком поздно». Я вернулся к изучению моих кандалов, и в первые за последнее время я с предвкушением ждал завтрашнего дня.
Глава 33
Когда утром за мной пришли, я уже встал, и расхаживал по камере, чувствуя себя весьма похоже на льва в клетке. К моему разочарованию, на свидание с судьбой меня вести явились Гарэс и Тирион.
— Тебе, похоже, не терпится растянуть шею, — весело сказал Тирион.
