Я покачал головой:
— Нет, я именно так и сказал, но это была оговорка.
Лицо Лорда Осуалда приняло строгое выражение:
— Значит, вы признаёте, что солгали Королеве?
— Нет, сэр, — уверенно сказал я. — Мои воспоминания о событиях были смазаны из-за владевших мною в тот момент эмоций. Когда я первый раз пересказал случившееся, я спешил. Просто ошибся.
— Вы сказала то, что не являлось правдой, Лорд Камерон. Полагаю, что все согласятся — это по определению ложь. Вы не согласны? — настаивал прокурор.
Я видел, как Роуз напряглась. Будь её воля, она бы наверное захотела отвечать на вопросы вместо меня. «Не волнуйся, Роуз», — молча подумал я. «У меня всё на мази».
— Нет, сэр, не согласен. Ложь — это не соответствующее действительности утверждение, сделанное с намерением обмануть. У меня такого намерения нет. Как юрист, вы же наверняка это понимаете?
— В ваших намерениях всё ещё есть сильные сомнения, — сказал Лорд Осуалд. — Когда вы вернулись с Герцогом Роландом, то признали, что шпионили за Принцем Лимандом, а потом ворвались в его охотничий домик, и напали на него. Этими заявлениями вы почти что приговорили сами себя, поэтому кажется странным, что вы внезапно изменили одну подробность — единственную подробность, которая ловко препятствует единственному свидетелю в комнате прийти вам на защиту. Я нахожу это любопытным. А вы, Лорд Камерон?
К этому я был готов:
— Нет, Лорд Осуалд, не нахожу. Когда я встретился с Королевой, то свободно рассказал всё, что знал, поскольку в тот момент не был в курсе убийства Принца Лиманда. Если бы я намеревался солгать, то с самого начала рассказывал бы совсем другое. Мои слова о том, что Милли заснула до того, как я покинул охотничий домик, были простой ошибкой, которую я не допустил бы, если бы пытался скрыть преступление.
Лорд Осуалд похоже был не рад моим словам:
— Удобный ответ, — отозвался он. — Давайте перейдём к кое-чему более релевантному. Принц Лиманд вам не очень нравился, верно?
— Я едва знал его, — искренне сказал я. — Мы встречались лишь несколько раз, но он определённо не оставил о себе хорошее впечатление.
— Вы ведь преуменьшаете свою неприязнь к Принцу, так ведь, Лорд Камерон? Говорят, что вы испытывали к мужу Королевы лютую ненависть.
Хотя в данный момент это по сути было правдой, я на самом деле не мог вспомнить, чтобы в прошлом испытывал такие чувства, и никогда не говорил о таком никому другому. Одарив прокурора озадаченным взглядом, я спросил:
— Кто говорит?
— Вопросы задаю я, Лорд Камерон. Пожалуйста, отвечайте.
— Я и пытаюсь, — отозвался я. — Насколько я знаю, я никогда не демонстрировал и не высказывал таких негативных чувств по отношению к Принцу, поэтому для ответа на ваш вопрос мне нужно, чтобы вы уточнили, кто именно сделал такое заявление, разве что вы просто выдумываете слухи, чтобы подкрепить свою позицию.
Лицо Лорда Осуалда приобрело пурпурный оттенок, но Судья Уотсон подался вперёд:
— Пожалуйста, сообщите суду об источниках вашего утверждения, Лорд Осуалд. Мне любопытно.
— Уверен, их было несколько, — сказал прокурор, — позвольте мне свериться с записями. — Он споткнулся, пока шёл к своему столу, отчего по галёрке пробежали смешки. Чуть погодя он поднял лист бумаги: — Да, вот оно. Лорд Эйрдэйл. А теперь отвечайте на вопрос, Лорд Камерон.
Я улыбнулся:
— Насчёт принца я с Лордом Эйрдэйлом никогда не говорил. Его единственным основанием для такого утверждения может быть тот факт, что он видел, как я вломился в охотничий домик Принца. В тот момент я был в ярости из-за творимого там надругательства. Подозреваю, что у него могли быть другие причины для того, чтобы вспомнить о разговорах, которых у нас в прошлом на самом деле не было.
После этого прокурор двинулся дальше, и хотя мне нравилось, как всё пока шло, дальше ситуация приняла нелицеприятный оборот.
— Лорд Камерон, вы же очень симпатизируете Королеве, верно?
— Она — моя родственница, — сразу же ответил я. — Я очень её люблю.
— Двоюродная тётка, если быть точным. Верно?
— Её мать, Королева Дженевив, была сестрой моей бабки, — твёрдо сказал я.
— Вы могли бы сказать, что она красива? — спросил Лорд Осуалд.
Я понятия не имел, к чему он клонит, но Роуз, судя по всему, понимала. Прежде чем я смог ответить, она вскочила на ноги:
— Протестую. Внешность Королевы к делу не относится.
Судья кивнул:
— Принято.
Лорд Осуалд ухмыльнулся, и двинулся дальше:
— Ваша жена недавно погибла, верно?
— Почти четыре месяца назад, — твёрдо сказал я. — Полагаю, все уже знают об этом.
— Вы думали о повторной женитьбе, Лорд Камерон?
Его вопросы начинали меня злить, но я был не настолько глуп, чтобы показать это:
— Конечно же нет. Я любил жену больше, чем можно выразить словами. Ещё не оправился от её потери.
— Учитывая то, что вы, очевидно, знаете закон, вам несомненно известно, что двоюродным родственникам позволено вступать в брак, верно? — спросил Лорд Осуалд.
Нахмурившись, я ответил:
— Да, но Королева мне — как сестра. Такое никогда не приходило мне в голову, к тому же она уже была замужем.
— Ключевое слово здесь — «была», Лорд Камерон. Вы давно испытываете к нашей Королеве нежные чувства, верно, Лорд Камерон? — бросил обвинение Лорд Осуалд.
— Не такого рода, на какие вы намекаете, — упёрся я.
— Однако же вы создали особый портал, чтобы позволить Королеве навещать ваш дом по собственному желанию, верно?
— Ну, да, — ответил я. — Вы что, обвиняете Королеву в непристойных связях?
Лорд Осуалд улыбнулся:
— Я лишь проясняю ситуацию, дабы просветить данный суд. Вы создали портал между вашим домом и покоями Королевы. Она иногда пользовалась этим, чтобы спать у вас дома, верно?
— Моя жена и семья отлично знали об этом портале, — объявил я. — Мы построили ей дополнительную комнату. Ничего непристойного в этом не было.
По галёрке пробежались шепотки и бормотание. Прокурор продолжил:
— Лорд Камерон, если что-то неподобающее всё же происходило, неужели вы думаете, что ваша ныне покойная жена осмелилась бы сказать вам что-то против?
Разъярившись, я встал:
— Лорд Осуалд, если бы вы хоть раз лично видели мою жену, то не стали бы говорить такие глупости. Она была не робкого десятка. Если бы происходило что-то подобное, она бы мне яйца оторвала.
Это вызвало взрыв смеха с галёрки, и Судье Уотсону потребовалось несколько минут, чтобы восстановить порядок. Когда воцарилось спокойствие, Лорд Осуалд задал следующий вопрос:
