Но не до конца.
Остальные аттракционы и изменения, что они претерпевали, Валеру не интересовали никак. Но этим боем он что-то подзагрузился. Прямо «я встретил вас, и всё былое...».
К симулятору боя было сейчас нельзя.
Очень много клиентов. Очень. Всё расписано. Надо дождаться ночи. Часочков эдак четырёх. Правда, тогда утомится Счастье. Но он к Валере неплохо относится, так что...
* * *
Не получилось. Сначала дурацкая территория, затем ночной ужин, затем помощь по транспортировке в гостиницу заезжих музыкантов. Главный вход, бар, главный вход.
Девять утра.
Судьба против, что ли?
* * *
Использовали. Периодически Валере казалось, что ничего из задуманного ему не удаётся именно потому, что его внаглую использовали. Что его труд должен стоить дороже, что покоя ему нужно больше. А покой он утратил полностью. Мозг занимала недосягаемо-доступная Арина Леонидовна. И всё, что с ней связано. А связано на Валериной работе с ней было всё.
Всё.
И вся.
И все.
Поэтому напрягался Валера беспрерывно, поэтому и покоя ему не было, поэтому и казалось, наверное, что его мучают, используют, доводят до исступления, выжимают, как тряпку... Выжмут без сожаления, а наступит день окончания испытательного срока – его и выкинут вон. Наверное...
Валера по сто раз на дню проходил мимо дверей апартаментов Арины Леонидовны, прислушивался, приглядывался, наблюдая за ней издалека, или, если удавалось деловито приблизиться (в смысле, изображая занятость, а не просто глазеющего), наблюдал в непосредственной близости; подолгу стоял у большого монитора электронного календаря. Календарь этот обновлялся ежедневно – помимо анонсов будущих мероприятий и отчётов об уже прошедших, он сообщал о днях рождения сотрудников, активных гостей клуба, известных личностей типа Ману Чао, и вообще был рассчитан на памятные именно здешнему порядку даты (и составлял его с одобрения Арины Балованцевой пиарщик Дибич-Забакланский). Валера азартно листал фотоотчёты, выискивал изображения Арины Леонидовны, рассматривал. Мероприятия были разнообразные. Арина Леонидовна неизменно хороша. Валера восхищался, привычно злился и возвращался к одной мысли: ну надо же, как ей удаётся придумать и провернуть такие разные акции! И никаких проблем и накладок. Прямо как заговорённая. А как она себя, интересно, поведёт, когда какие-нибудь проблемы начнутся? Реальные такие проблемы, серьёзные. Обморок с ней случится? Истерика? Девочка примется перекладывать ответственности на всесильных родственников?
Хотя нет – будет, наверное, битва титана! Или нечто комбинированное. Она смышлёная.
Жизнь-то ведь в ч/б полосочку, и у Арины не может быть всегда только белая взлётная полоса. Полоса удач. Даже в её тепличной обстановке. Эх, вот бы правда посмотреть, как она, вся такая горделивая и уверенная, забегает! Как помощи запросит! Вот бы, думалось не раз Валере, получилось бы так, что именно от него вдруг зависело всё, связанное с разрешением Арининой проблемы!.. О, детский бред! О, мечты пятиклассника! Валера прогонял это наваждение, но так хотелось увидеть Арину в деструкции, так хотелось ей пригодиться – чтобы она поняла, чтобы оценила, чтобы была ему обязана... Нет, чтобы не была обязана, но всё-таки оценила. Оценила что? На этом месте Валера обычно ломался, ход его мыслей сбивался.
Но мысли эти через некоторое время возвращались. И всё начиналось по новой...
По новой.
* * *
Дни летели. Собралась уезжать Килана Змеющенко. Валера попросился отвезти её на вокзал.
Отвёз. Хорошая. Какая хорошая. Валера устраивал её в купе – никто почему-то не провожал звезду, – Зоя стеснялась и во всём с ним соглашалась. Устраивал и думал, что с удовольствием жил бы с ней. Наверное, даже бы женился. Лиля заставляла держать марку, с ней Валера никогда не мог расслабиться, шаг не туда вправо, не туда влево – и он дурак. И ему глупо, и ей расстройство. Вот Валера и старался не делать лишнего, не суетиться, не проявлять инициативу. И со слов Лили, и вообще он знал, что если что и делает для дома, для любимой, то из-под палки. А о глупензии Зое хотелось заботиться. Доверчивая наивность давала возможность быть сильным и активным.
А может, думал Валера, глядя, как проплывает мимо него вагон СВ с Киланой на борту, он и ошибается. Ведь не зря Гуманоид быть сильным не торопится. На Редькиной не женится.
Валера много раз наблюдал, как поэт буянил в баре. Буянил, что-то доказывал и гнусил, пил и снова буянил. Великая Килана Змеющенко подбирала его с пола, жалела и плакала. Плакала, как плачут добрые, бессильные перед стихией девчонки.
Так что зачем ему, Валере, плакса? Тоже сопли утирать, как Зоя Гуманоиду? Слёзы Валера не любил.
Вот Лиля была сильной женщиной. Не забалуешься у неё. Поэтому он с ней. Уже третий год.
Так что кому нужны лохушки?..
Поезд с Редькиной умчался. Валера вовремя подумал о лохушках – и мысленно подарил Зою Антону Мыльченко. Они всё-таки одинаковые, богема. Вот пусть и мучаются друг с другом.
И подумал о сильной, сильнейшей Арине Балованцевой.
Которой не было. Не было в «Разноцветных педалях». Витя Рындин был, службу нёс.
Не было Арины Леонидовны весь январь. Начало февраля. Не бегала под ногами её собачонка, сын Серёжа наверняка пошёл по рукам родственников. Или он с Ариной Леонидовной? Но где она?
Однако и Быков в заведении за всё это время тоже ни разу не появился. Конечно, что ему тут делать, если без Арины Леонидовны. Но вдруг они просто куда-то вместе отдыхать уехали? Вот что думал Валера, стыдясь своих обывательских предположений. Думал, стыдясь. Изучал выражение лица Виктора Рындина, пытался подслушать разговоры Стасика и другого брата Арины Леонидовны, Захара, когда они на пару были им замечены за столиком в баре.
Никакой информации. Коля Доляновский сначала был на больничном, а потом тоже ничего не знал. Молчал и Польза, не делилась сплетнями тётя Роза. Да и сплетен про Ариночку Леонидовну у неё не было – Розита её обожала.
Вакуум. Валера изводился в информационном вакууме. Арина Леонидовна Балованцева снилась ему регулярно. В вате, в гудроне, в ацетоне, без гудрона. Начинались сны с того, что Валера качественно её откуда-нибудь спасал – и Арина Леонидовна, правильно понимая это спасение, трепетно и охотно благодарила его. Валера сфотографировал её на Новый год – и теперь Аринина фотография, тщательно спрятанная, была с ним в телефоне всегда.
Валера мотался, Валера слонялся, Валера изгонял из своих мозгов образ хозяйки заведения, цинично используя тело Лили. Помогало плохо. Совсем не помогало. Хуже – Лиля с Ариной Леонидовной не ассоциировалась никак. И теперь многолетне-привычная, ни в чём не повинная женщина вызывала у Валеры стойкое отторжение.
Всё. Валеру окончательно затягивало злобное отчаяние.
