23 сентября сильно потрепанный штормами «Св. Пётр» бросил якорь в порту Макао. Там беглецы сошли на берег, деньги за выгодно проданную пушнину дали возможность наесться, переодеться и отдохнуть. Ослабленные долгим переходом и резкой сменой климата путешественники стали жертвами тропических болезней, от которых умерло пятнадцать человек. Но ещё больше, чем потеря товарищей, взволновали команду «Св. Петра» известия о том, что Бенёвский представил их губернатору Макао как венгров, подданных польского короля, и решил продать галиот. Судно, предназначенное только для каботажного плавания, и так уже дышало на ладан и путешествие через океан вынести не могло. Тем не менее, беглецы, в том числе даже верный Винблан, взроптали. Новый бунт был подавлен в зародыше: по просьбе Бенёвского губернатор посадил большинство русских в тюрьму. Помариновавшись в жарком застенке пару недель, беглецы согласились подтвердить полномочия своего командира, были помилованы и отпущены. На двух зафрахтованных французских кораблях интернациональная команда пересекла Индийский океан, обогнула Африку и в июле 1772 года достигла Европы. До берегов Франции с Бенёвским добрались 37 мужчин и 3 женщины. Впервые в истории россияне совершили такое длительное плавание вокруг всего Старого Света.
Оставив спутников в маленьком городке Порт-Луи в Бретани, Бенёвский отправился в Париж, где вызвал всеобщее восхищение своими приключениями. Французскому двору венгерский авантюрист, представлявшийся то графом, то бароном, предложил захватить Формозу, Алеутские и Курильские острова. Но план тихоокеанских завоеваний Версаль не заинтересовал, Бенёвскому предложили возглавить другую экспедицию – на Мадагаскар. Войти в состав экспедиционного корпуса его командующий предложил и своим спутникам. Однако согласились далеко не все. Швед Винблан вернулся на родину, 17 человек пешком добрались до Парижа, упали в ноги русскому консулу и попросились домой. Екатерина Вторая, узнав об этом, предпочла покаявшихся ссыльных и бунтовщиков простить, оплатила им дорогу до России и распорядилась без лишней огласки расселить их по дальним губерниям. 11 человек отправились со своим командиром на Мадагаскар.
В феврале 1774-го две с половиной сотни европейцев под командованием Бенёвского высадились на африканском острове и приступили к строительству города Луибура. Венгерский аристократ был у туземцев в авторитете – мальгаши сочли его потомком правившей на острове династии Римини. Бенёвский эти слухи не опровергал, и 1 октября 1776 года старейшины местных племен провозгласили его новым ампансакабе, то есть верховным королём острова. Новый город пользовался популярностью. В его порт всё чаще заходили торговые суда. Это вызывало зависть у губернаторов соседних французских колоний Маврикия и Иль-де-Франса, которые строчили в Париж кляузы на конкурента. Казалось, удача начала отворачиваться от Бенёвского: на Мадагаскаре вспыхнула эпидемия неизвестной тропической болезни, уничтожившая большую часть европейцев, а в Париже скончался Людовик XV, благоволивший венгру. Новый король пожаловал Бенёвскому титул графа, звание бригадного генерала и орден Св. Людовика, но приказал свернуть экспедицию и вернуть остатки корпуса во Францию.
Разочарованный «король Мадагаскара» вернулся в родовое поместье и начал писать мемуары. Но жажда приключений не давала ему сидеть на месте. В Париже он подружился с Бенджамином Франклином, с помощью которого нанял 300 поляков для участия в войне за независимость США. Правда, до Америки граф добрался почти в одиночку – корабли с его войском перехватили англичане. Венгерский авантюрист подал лично Джорджу Вашингтону проект создания многотысячного Американского легиона, но война вдруг кончилась победой США.
Граф вернулся в Европу, где его одолела тоска по Мадагаскару, которым он так славно правил. В Париже было уже не до Африки, и Бенёвский отправился сперва в Лондон, а затем в Балтимор, где умудрился создать англо-американскую компанию по отъёму Мадагаскара у французов. В 1784 году ампансакабе вернулся на остров. Мальгаши его ещё не забыли, и с их помощью он основал новый город, назвав его в свою честь – Мавритания. До Парижа известие о такой наглости бывшего бригадного генерала дошло не скоро. И французский карательный отряд высадился только в мае 1786 года. Французам удалось по тропинке в джунглях обойти укрепления Мавритании и напасть на город с тыла. Во время штурма 23 мая Мориц Бенёвский погиб. Похоронили его рядом с двумя русскими беглецами с Камчатки, остававшимися со своим командиром до гробовой доски. В последний путь их проводил Ваня Утюжанинов, которого ссыльный венгр ещё в Большереченском остроге учил грамоте. Одиссея бузотёра, бунтовщика и авантюриста закончилась.
Как один купец самозванца с императрицей обманул
Екатерина и Пугачёв не были женаты, но однажды их развели. На деньги
Пугачёвский бунт – одна из самых страшных страниц российской истории. Сражения, убийства и грабежи не прекращались более двух лет. Однако и в этой кровавой заварухе находилось место плутовству. Жажда наживы заставляла мошенников переступать через страх перед вожаками противоборствующих сторон.
10 января 1775 года на московской Болотной площади казнили Емельяна Пугачёва и его ближайших сподвижников. После того как несколько голов слетели с плеч, а несколько тел закачались в петлях, огласили приговоры второстепенным участникам восстания. Среди них странно звучало описание вины какого-то купчишки: «Ржевский же купец Долгополов разными лжесоставленными вымыслами приводил простых и легкомысленных людей в вящее ослепление… Долгополова велено высечь кнутом, поставив знаки, и, вырвав ноздри, сослать на каторгу и содержать в оковах». Кто же эти «простые и легкомысленные люди», за обман которых столь жестоко отомстило государство?
21 июня 1774 года Канзафар Усаев, носивший в пугачёвском войске титул бригадира, привёл в ставку царя-батюшки Петра Федоровича пожилого мужичка. Гость отрекомендовался московским купцом Иваном Ивановым и сообщил, что послан от цесаревича Павла Петровича к его царственному батюшке с секретным поручением и подарками. Пугачёв соблаговолил принять посланца с родственной весточкой. Подарки от наследника престола не занимали много места: шляпа с позументом, мягкие казацкие сапоги и лайковые перчатки. В отдельную бумажку были завернуты гостинцы свёкру от великой княгини Натальи Алексеевны – несколько самоцветных камешков, которые, судя по царапинам на гранях, были выковыряны из запонок.
Стоимость всей этой рухляди не имела для Пугачёва никакого значения. Самым важным для него было признание царственности его персоны «посланцем цесаревича Павла» и пропагандистское значение этого. Иванов соглашался подтвердить перед всем честным народом, что узнал в Пугачёве императора Петра III, но сперва просил утрясти старые денежные вопросы: ещё с 1762 года государь Петр III задолжал поставщикам своего двора некоторые суммы. При более детальных расспросах выяснилось, что претензии к претенденту на престол имеет Ржевский купец Астафий Долгополов, когда-то поставивший в его конюшни овса и сена на 700 рублей. За прошедшие 12 лет набежали проценты. Долг составил уже три тысячи.
