В 1850 году умер Иосиф Шультен. Его похоронили на старом кладбище недалеко от «Доброго приюта». В октябре 1851 года пришёл черёд и самого Котляревского. Перед самой кончиной он попросил посадить себя в кресло. Сел, выпрямился и умер. Похоронили его рядом с могилой Шультена. Во время похорон на рейде Феодосии выстроилась эскадра кораблей Черноморского флота с приспущенными траурными флагами. Генерал от инфантерии Котляревский был навечно зачислен в списки Грузинского гренадерского полка. На ежевечерней перекличке фельдфебель первой роты первого батальона выкликал: «Генерал от инфантерии Пётр Степанович Котляревский». Правофланговый рядовой отвечал: «Умер в 1851 году геройской смертью от сорока ран, полученных им в сражениях за Царя и Отечество!» Эта традиция сохранялась до расформирования полка в 1918 году.
Начавшиеся новые времена оказались неблагодарными к герою кавказских войн. Обелиск в Гяндже был снесён властями Советского Азербайджана, строительство мавзолея-часовни, которую спроектировал друг генерала по Феодосии Иван Айвазовский, так и не завершилось, а в 1930-х усыпальницу и вовсе сравняли с землёй. Даже могила Котляревского затерялась. По некоторым сведениям, она безо всяких опознавательных знаков находится на территории военного санатория «Феодосийский», который до 2014 года принадлежал Министерству обороны Украины. Сейчас санаторием владеет Минобороны Российской Федерации, но на состоянии могилы генерала Котляревского это никак не отразилось.
Сержант Бертран, любовник смерти
Поклонник хорошеньких женских трупов внёс солидный вклад в мировые науку и культуру
Любовь бывает разной. В жизни встречаются любовь мужчины и женщины, любовь народа к партии, любовь к отеческим гробам. Французский сержант Франсуа Бертран предпочитал последний вид любви. Правда, чувства он испытывал не к самим гробам, а к их содержимому. И нравились ему не отеческие домовины, а женские.
В 1848 году Париж взбудоражили слухи об ужасах, происходивших на городских кладбищах. Периодически сторожа натыкались на извлечённые из свежих могил расчленённые трупы, чаще всего женские. Газеты строили самые нелепые предположения, рассуждали о вампирах и оборотнях. Так как больше всего расчленённых тел находили на кладбище Монпарнас, неизвестного осквернителя могил прозвали Вампиром с Монпарнаса.
Кладбищенские смотрители сбились с ног, но таинственного злодея не то что поймать, даже увидеть никому не удавалось. Наконец, в начале весны 1849 года, после сильных дождей, по следам грязи на стене удалось установить, где именно маньяк перелезал через стену погоста. Рядом с этим местом установили растяжку – тонкую проволоку натянули поперек единственной тропинки, привязав её конец к спусковому крючку маленького пистолета. В ночь с 7 на 8 марта грянул выстрел, но поспешивший на шум сторож вновь остался ни с чем. Правда, судя по следам крови, Вампир с Монпарнаса был-таки ранен.
Несколько месяцев парижских покойников никто не тревожил. Однако июльской ночью сторож кладбища на Монпарнасе заметил в темноте прихрамывающую фигуру. Неизвестного удалось задержать. Им оказался военный инженер 74-го полка, сержант Франсуа Бертран. Военнослужащий был обвинён в осквернении могил и привлечён к суду. Протоколы допросов подсудимого и его бесед с психиатрами быстро утекали в газеты. Пресса смаковала подробности.
Будущий маньяк родился в 1823 году в деревушке в Верхней Марне. Маленький Франсуа был ребёнком физически здоровым, но замкнутым. С восьми лет его стали одолевать эротические фантазии. Он воображал комнату, набитую обнажёнными женщинами, которых он истязал и мучил. При этом он непрестанно самоудовлетворялся. Несмотря на явную сексуальную озабоченность (а может быть, благодаря ей), Франсуа решил посвятить себя служению церкви и поступил в семинарию, откуда был призван в армию.
Подобно многим маньякам, в общении с противоположным полом Бертран был страшно застенчив. Он страстно желал обладать женщинами, но, к счастью для прекрасного пола, стеснялся с ними даже заговорить. Сперва для удовлетворения своей похоти он искал трупы собак, искромсав которые саблей или штыком, успокаивался. Вскоре этого показалось ему недостаточно, он стал сам убивать несчастных животных. В поисках очередной четвероногой жертвы Бертран ночью забрёл на кладбище, где наткнулся на не до конца засыпанную свежую могилу. И вдруг Бертрану страшно захотелось разрезать на куски человеческое тело. Он тут же осуществил задуманное, затем сложил расчленённые останки обратно в гроб и закопал его. Испытанное им удовольствие не шло ни в какое сравнение с чувствами от издевательства над животными. Теперь парижские барбосы могли не опасаться за свою жизнь – Франсуа Бертран начал многомесячную охоту за трупами их хозяев.
Далеко не все его деяния были запротоколированы. Чаще всего, найдя свежую могилу, он прямо руками, не замечая боли в ободранных пальцах, раскапывал захоронение, отдирал крышку гроба и разрубал труп на части саблей. Куски тела он снова зарывал, поэтому полиция знала только о тех его «подвигах», когда кто-то или что-то спугивало маньяка. В июле 1848 года Бертран выкопал тело шестнадцатилетней девушки. Впервые его охватило страстное желание совокупиться с трупом. Маньяк давно уже перестал сопротивляться призывам своего больного сознания… С тех пор он выискивал женские имена на свежих могилах. После любовных утех с трупом непременно следовало его расчленение. Извращённый секс был всего лишь прелюдией к главной цели – разрубанию женского тела на куски.
Неизвестно, до каких ещё деяний довел бы Франсуа Бертрана его помутившийся разум, если бы не мартовская растяжка на кладбище Монпарнас. Тяжелораненый сержант смог ускользнуть с погоста и доплёлся до полкового врача Маршала де Кальви. Рассказывая об обстоятельствах ранения, Бертран был вынужден доложить лекарю и кое-что о своих подвигах. По неясной причине де Кальви согласился сохранить тайну своего пациента, мало того, попросил подробно описать все его действия и фантазии. Возможно, доктор хотел использовать этот случай для научной работы или ему просто хотелось поперечитывать эти записи в уютной домашней обстановке. В любом случае он видел в действиях сержанта мало дурного – ведь живым людям Бертран не причинял зла.
Арест маньяка и процесс над ним произвёл эффект разорвавшейся бомбы среди его однополчан. Они никак не ждали от своего замкнутого, но исполнительного сослуживца ничего подобного. Настоящий фурор вызвала поимка сержанта и среди парижских психиатров. Арестанту сразу поставили массу медицинских диагнозов, в том числе вампиризм и ликантропия, то есть оборотничество. Расспрашивавшие Бертрана врачи обратили внимание на его рассказы о том, что, насытив свой сексуальный голод, маньяк на некоторое время прямо возле рассечённого трупа забывался тяжёлым сном, во время которого он видел и слышал всё, что происходило вокруг. Научные светила предположили, что в периоды этого странного сна военный инженер превращался в волка. К огромному сожалению учёных, никаких реальных подтверждений этой блестящей теории найдено не было и от неё пришлось отказаться. Зато история Франсуа Бертрана стала первым научно описанным случаем некрофилии – полового влечения к трупам. Этот термин в 1850 году предложил бельгийский врач Жозеф Гуислейн, также беседовавший с Бертраном.
