— Ой! — заныла, впечатавшись не то в стену, не то в каменную тушу. — Свали, урод!
Толчок — и Николь охнула, придавленная к стене огромными ручищами. Мужчина склонил голову и чуть ухмыльнулся, показывая кончики проступивших клыков.
— Урод твой будущий муж. Грин — тот еще садист.
Словесный удар вышиб из нее весь запал. Копившееся напряжение лопнуло и расплескалось перед глазами соленой мутью, пряча хищный оскал оборотня.
Но, собрав остатки воли в кулак, Николь вздернула подбородок:
— Будет, что ему подсказать!
А саму так и перетрясло. Господи… Привычна же ведь к перепалкам да ссорам! Макс как только ни изгалялся. Папаша вообще оплеухой мог заткнуть. А сейчас после двух жалких фраз тянет в истерике на пол упасть. Разреветься до сорванных связок и через слезы и сопли выдавить один-единственный вопрос — за что? Что она такого плохого сделала? Не выбирала же от кого родиться.
Мужчина отшатнулся, будто она его действительно ударила. Перетек серой тенью в бок и быстрым шагом направился вглубь коридора. А Николь поплелась следом. Клал оборотень на ее вопросы и тем более истерики. Перед ним дочь ублюдка, разрушившего жизни ни одной сотне оборотней. И сострадания для нее не предусмотрено.
* * *
Блики костра плясали по стенам красно-оранжевыми пятнами. Хим-топливо не давало ни дыма, ни запаха, зато отпугивало непрошенных гостей. Слух ловил цокот когтей о бетон и шорохи, доступные даже человеческому уху, но Николь было плевать.
Прижавшись к излому опорной колонны, девушка медленно пережевывала кусочек концентрата, а заодно и его нервы.
Дарк старался не смотреть в ту сторону, но взгляд так и магнитило к крохотной серой фигурке. Личико осунулось, под глазами залегла тень, а пальцы тихонько мнут спрессованный брикет, отделяя крошку за крошкой. Концентра на вкус как жеваная бумага — не всякий мужик с первого раза проглотит, а девочка не морщится даже. И грубая ткань комбеза — совсем не шелк брендовых шмоток, а рабочие берцы уже наверняка натерли, но Николь не жаловалась. Она вообще словно и не здесь была, а Дарк не мог отделаться от желания услышать хотя бы одно слово, пусть это будет хоть «животное».
Волк от стыда забился на самый краешек сознания и тихонько скулил, чувствуя глухую безнадегу своей пары. Снова и снова напоминал о коротком и грязном разговоре. Чтоб его.
Огрызнулся, называется. Только себе же хуже сделал. Казалось бы, что такого? И так нервы на пределе, а она тут скачет и шум устраивает, но вот словно серной кислоты глотнул. Ест изнутри, жжет, а выплюнуть никак.
Дать ей куртку что ли, чтобы на холодном не сидела? Только его пошлют прямым текстом. Ну, хоть так голос подаст…
Ломтик концентрата упал в пыль под ногами, и Дарк беззвучно ругнулся. Надо было просто молчать, как раньше. И придумать, чем себя занять или как голову проветрить. Ивет из сердца другими волчицами вытравливал, но тут не вариант — волк злился на каждую попытку, не то что телодвижения — заинтересованного взгляда.
— Привал окончен, — скомандовал, и девушка послушно поднялась на ноги.
А длиннющие ресницы надёжно взгляд прячут, и никак под этот веер не заглянуть.
Дарк поправил рюкзак и быстро затоптал небольшой костерок — только искры во все стороны. Чем быстрее они найдут муженька Ивет, тем лучше.
Сбоку прошмыгнул кто-то очень тихий и крупный. Возможно, крысак. Пять сотен лет назад это были зверьки размером в полторы ладони вместе с хвостом, но после первого катаклизма начали быстро эволюционировать.
Теперь встретиться даже с одной такой тварью может быть опасно для человека. А вот на оборотней крысаки не нападали. Чуяли зверя и не рисковали связываться.
Николь тоже услышала. Оглянулась тревожно, посветила фонариком, а губы в белую нитку сжаты и лицо чуть бледнее обычного. Боится. Волк сразу оживился, подтолкнул успокоить пару словом, а лучше делом, но Дарк и пальцем не пошевелил.
Сближаться им никак нельзя… А шею он не только Оржевски, но и Грину свернет, как и планировал. Придумает что-нибудь. А там пусть там Николь сама себе мужика выбирает на «долго и счастливо». Зверь опять окатил волной сопротивления. Все такого же ярого. Вот проклятье…
Широкий коридор вел в бывший солнечный зал. Под землей обитать не слишком радостно, поэтому люди, а потом и оборотни, научились создавать подземные парки с искусственным небом над головой. Но если человек может довольствоваться пустышкой, то зверя не обмануть. Он чуял камень вокруг и над собой. Оборотни все рисковали вылазками в Верхний Сектор, чтобы немного ослабить давление второго «я». Но там их ждали с распростертыми сетями из законов и лжи. Налетел на тебя какой-нибудь идиот — оборотень избил человека, бросил мимолетный взгляд на женщину — грубое домогательство, а то и насилие. Разумеется, были и те, кто предоставлял убежище, но их травили свои же.
Николь тихонько охнула, когда пятно от фонаря выхватило изгрызенный временем и крысаками ствол дерева. А потом еще и еще. Над головой слабо мерцал разбитый видео-купол, спутанной паутиной висели провода и сухой лишайник, а под ногой тихо скрипнула сухая земля.
Николь залюбопытничала сразу. То чуть отойдет, то вперед забежит. Но все равно ни звука. А у него под кожей зудело от желания похвастать, что в их городе солнечный зал куда лучше. И он сам нужное оборудование доставал. Даже кондёры приличные. Такие только в логове вожака имелись.
Глупое желание покрасоваться злило, но куда его засунешь, если рядом вертится охренеть какая соблазнительная девочка? Дарк ускорил шаг, пытаясь добраться до следующей вешки, которую должен был оставить Рольф. Ивет загрузила подробную карту маршрута, но она ни к чему была — Дарк тут каждый камешек знал. Столько раз, сколько он, ни один оборотень сюда не спускался.
Но до конца зала они не дошли.
Чуткий слух оборотня уловил стон. Такой слабый, что Дарк сначала сам не понял, почему остановился. Вслушался в тихие шорохи, пытаясь разобрать, померещилось ему или нет. Стон повторился. И принадлежал он точно не местной живности.
— Держись ближе, — скомандовал девчонке и достал пистолет.
Черт его знает, кто тут стонать может. Забрались они не то чтобы далеко, но порядочно. Вместе с крысаками мог и крот зубы показать. А у этой твари безобидное одно лишь название…
Дарк осторожно двигался вперед, тщательно обходя места, которые казались ненадежными. Старые постройки, материалы использовались куда худшего качества, и в иссохшей земле можно было видеть нечто вроде ям, которых быть не должно.
Первые двадцать метров, вторые…
— Твою ж мать, — зарычал, когда земля ощерилась черной ямой. А у самого комок под горлом встал. Холодный такой, мерзкий.
— Не подходи, — зашипел на девчонку. Взял фонарик в зубы и осторожно подполз к краю. И едва только луч света протиснулся на самое дно, Дарк чуть не взвыл.
