— Ох!
Чертовы каблуки! Взмахнув руками, Николь попыталась схватиться за воздух и… повисла.
Оборотень держал ее под мышки, как котенка! Вообще не напрягаясь, просто стоял, а она почти висела в воздухе! Обоняния коснулся терпкий аромат зверя, и легкие сами сделали судорожный вдох. О, черт… Николь удивлённо хлопнула ресницами и даже головой затрясла. Как же приятно пахнет! Без раздражающего парфюма — просто чистая кожа... Похоже на море и дерево! Крепкие нотки смолы, теплой коры и хвои. Да один только запах поймает на крючок женское внимание.
— Эм… спасибо, — дернулась в стальной хватке. — Ой!
Оборотень убрал руки, и она чуть не шлепнулась на задницу. Распахнула рот, собираясь выругаться как следует, но взгляд резанул холодный блеск ошейника. Жалость напополам со стыдом вновь распустила колючки. Проклятое рабство! Сама по себе мерзкая штука, но когда отнимают волю — это не просто дно, во много раз хуже. Только человек мог додуматься до такого.
— Спасибо, — повторила тихо.
Отступив на шаг, Николь осторожно глянула на оборотня, но мужчина не смотрел в ее сторону. Застыл каменной громадиной. В простой черной майке и таких же штанах, он без оружия казался опасней всей охраны отца вместе взятой.
Вздохнув, она подошла к стоявшему у окна креслу и рухнула в него. Теперь эта громадина станет ходить за ней. Надо было догадаться, что паранойя отца только усилится с момента ее совершеннолетия. Вот теперь и личного охранника приставил, а то вдруг дочь еще что-нибудь выкинет. Николь поежилась, вспоминая свой первый и неудачный побег. Отец популярно объяснил, что так делать не стоит. Нет, не ударил — хуже. Ей потом полгода снились кошмары, и пришлось обратиться за помощью к психологу. Кажется, даже папаша понял, что переборщил.
Отвратительные картины прошлого всколыхнули затихшую тошноту. Сглотнув горечь, Николь крепко зажмурилась. Рывком запустила пальцы в идеальную прическу и больно натянула пряди. Нельзя думать, нельзя, нельзя… Все хорошо, все точно будет хорошо. Вдох-выдох…
— Ты умеешь говорить? — прошептала, чтобы хоть как=то разогнать чертову тишину.
— Да.
Гулкий баритон чуть не вышвырнул ее с кресла. Пинком выбил дурные воспоминания и мысли вообще. О, черт! До самого нутра пробрало, и, кажется, кости до сих пор резонируют.
— Эм-м-м, — пропищала, с трудом сгребая мозги в кучу. Вот это… голосище! Просто оружие массового поражения. — А-а-а… А как тебя зовут?
— Как вам будет удобно, госпожа.
Николь поморщилась.
— Не называй меня госпожой!
— Это противоречит приказу, госпожа, — парировал оборотень.
Ах да, отец наверняка заказал супер послушного охранника с отшлифованными до блеска манерами. Противно-то как!
— И что еще тебе приказали?
— Сопровождать вас, охранять, оказывать посильную помощь в повседневных делах, — пробасил монотонно.
А на лице ни один мускул не дрогнул. Идеальные черты словно застыли. Только слабенькие морщинки выдавали в мужчине наличие прошлой нормальной жизни: между широких черных бровей крохотная бороздка, и вокруг глаз едва заметные лучики — когда-то он улыбался… Или, может, раскатисто смеялся, оглушая находившихся рядом… А теперь смотрит куда-то мимо. Послушный самым унизительным приказам, но хотя бы равнодушный к ним.
Николь тяжело вздохнула.
— Как тебя звали в прошлом? Это же не противоречит приказу? — пробормотала, поднимаясь на ноги. — Не хочу давать тебе имя… Просто не хочу.
Оборотень молчал. Понятно, не входит в список обязанностей. Или просто стерли память. Хотя к этому прибегали редко — слишком тонкая работа. И можно вместо покорного раба получить безмозглую тушку, не умеющую даже задницу себе вытереть, не то что прислуживать.
Николь отвернулась к окну.
— Не буду давать тебе имя, — пробормотала едва заметному отражению в стекле. — И никакая я не госпожа.
Мимо пронесся сверкающий стоп сигналами мини-лёт — еще гости пожаловали.
Особняк отца находился в Верхнем Секторе — владениях состоятельных людей. Город давно перестали лежать в одной плоскости, обрастая ярусами и перетекая один в другой. Верх — для богатеньких мальчиков и девочек или людей с достатком выше среднего. Прилегающий к земле Средний Сектор — обслуживающий персонал, а Нижний и катакомбы — владения нищеты и оборотней. А еще — борцов с действующим режимом. Она бы охотно их поддержала, но во время неудачного побега продвинулась едва ли на треть.
Стоявший поодаль оборотень вдруг двинулся. По-военному четко развернулся в сторону главной залы, встречая названного гостя.
— Ты, маленькая дрянь! Какого хрена свалила?! Отец тебя обыскался!
Николь со стоном уперлась лбом в стекло. Макс. Передышка закончилась.
Глава 2
— Милая Николь, вы очаровательны.
Запястья коснулся легкий поцелуй, и Николь даже не пошевелилась, продолжая беззастенчиво разглядывать потенциального жениха.
Она готовилась ко всему. Старый, немощный, страшный… Но мистер Коллинз-Грин сумел не просто удивить — лишить дара речи.
Он был нормальным. Самым обыкновенным мужчиной средних лет и вполне привлекательной наружности.
Темные, почти черные глаза, характерные черты, выдающие примесь азиатской крови, подтянутая фигура и обаятельная улыбка.
— Хм-м-м, спасибо, мистер Коллинз-Грин, — выдавила из себя. Ого, у него татуировки. Из-под воротника кремовой рубашки проступала часть рисунка.
— Прошу, зовите меня Айрон, — опять улыбнулся и без напоминаний отпустил ее руку.
Манеры? Нет, ей не могло повезти так сильно. Но странно, что об этой фамилии она ничего не слышала. Хотя, если положить руку на сердце, никогда и не интересовалась золотой верхушкой общества. Отец же предпочитал не светить ее на званых вечерах. К обоюдному удовольствию.
— Хорошо, Айрон, — пролепетала, поглядывая на застывшего у окна отца.
Он делал вид, что вообще ничего не происходит. Лениво прихлебывал виски и рассматривал свое любимое детище — оранжерею редких ядовитых растений. Иногда ей казалось, что цветочные кадки — единственное, к чему папаша испытывал хоть сколь-нибудь теплые чувства.
— Рад этому. И с удовольствием предложил бы вам прогуляться, но наверняка вечер вышел утомительным.
Еще бы! Лживые поздравления, сальные взгляды, страх приглянуться какому-нибудь богатому извращенцу и оборотень за спиной. Громадный желтоглазый мужик, привлекавший заинтересованные и завистливые взгляды.
Не удержавшись, она оглянулась на молчаливого охранника. До сих пор чувствуется его запах… Море и лес… свобода, которой нет у них обоих.
Рослая фигура не шевелилась. Мужчина смотрел в стену, но Николь кожей чувствовала, что он все видит.
