Первая волна эмоций пошла на спад, обнажая во всей красе мерзкий страх за одну волчью шкуру. Пусть только вернется… только нос свой покажет…
Клэрис хмыкнула.
— Не трясись так, Дарк не один. Несколько лучших бойцов окажут ему поддержку.
— Несколько лучших бойцов, да? Прелесть какая! В особняке дюжина лучших охранников!
— Ой, не ори, — скривилась, словно Николь ее носом в каку ткнула. — Я прекрасно знаю, сколько там охраны. Оржевски многим как кость поперек горла. Наверняка ты не в курсе, но за последний год на него совершено три покушения.
Николь только плечами пожала.
— Жаль, неудачных, — заметила едко. — Плохо же вы готовились.
— Не мы, другие. И да, готовились плохо. Но сейчас отличный момент до него добраться. И там место профессионалам, а не глупенькой запавшей на оборотня дурочке.
Сказала, как кипятком ошпарила. А потом в ледяную воду с размаху окунула.
— Следи за языком! Он…
— Да-да, планировал прирезать всю семейку, и вообще весь такой плохой. Мы беседовали достаточно. Николь, посмотри на свои запястья.
Раны тихонько заныли, напоминая о себе. И рукава комбеза уже наверняка выпачканы кровью… Да нет, глупости! Не может она испытывать симпатии! Это… это просто хороший секс и, может быть, немного солидарности, ведь у них одна цель.
— А мистер Ривер… — продолжила ковырять больное Клэрис, — он даже метки тебе не поставил. Это укус между шеей и плечом, который связывает пару и его избранную. Даже люди с тяжелой депрессией валятся, если Связи приходит конец. Уже только этот шаг говорит о серьезных намерениях.
Николь судорожно схватилась за шею. Дарк часто прикусывал кожу как раз в этом месте. До легкой боли, но никогда всерьез.
— Это требование волка, — кивнула ее мыслям Клэрис. — Очень и очень настойчивое требование. К тому же мистер Ривер настоял действовать сразу, чтобы обезопасить твою маму.
Голова слегка закружилась.
— Маму? — прошептала не своим голосом. И озноб вернулся.
— Да, Оржевски знает, где она и если затянуть с подготовкой то наверняка использует. Не убьет, конечно, но давить будет. Я подключила все силы, чтобы ее найти но, увы, времени мало. Возможно, данные есть в особняке.
— И зачем мне все это знать? — выдавила из себя.
— Минимум для того, чтобы ты не прибила мистера Ривера, как только он вернется.
— Если вернется.
Губы шевелились едва-едва, а внутри не просто испуг — тихая истерика. Господи, за что ей все это?! Кроме дикого страха за родного человека еще и… это. Не может же она и в самом деле к нему что-то чувствовать! Разве это так происходит? Где все эти ужины при свечах и прочая романтическая чушь? Или у нее настолько сломана психика, что достаточно разнузданного секса на капоте машины? И ласкового урчания волка… А еще вызова на дуэль охранников, и заботы о пленнице, хотя наверняка его трясло от злости, что пара досталась именно такая…
— Вернется, — тихонько подбодрила Клэрис. — Жаль, мы не знали о его планах раньше. Мистер Ривер признался, что намеренно избегал помощи людей, не доверяя даже лояльным организациям. Действовал строго через своих. Совместными усилиями у нас получилось быстро определить план действий. В первую очередь — обеспечить твою безопасность. Не потому что ты плохая, Николь. Просто волк будет волноваться за пару, отвлекаясь от основной цели, а это смертельно опасно.
Слова Клэрис звучали спокойно и очень проникновенно. Гладили по шерсти взъерошенные мысли, да только зря. Не в этот раз.
— Может, перестанешь играть в моего личного психотерапевта? Мне их за глаза хватило.
Девушка откинулась в кресле и сложила руки на груди. Роскошной, размера четвертого. Еще в школе все парни слюной исходили. Паскудное настроение ухудшилось еще на несколько пунктов. Какого-то черта именно сейчас Клэрис не воспринималась как благодетельница и будущая подружка.
— Ты очень мило беспокоишься, — ухмыльнулась во все тридцать два. — Не надо. Охотник стал дичью.
Клэрис активировала компьютер. На столе выросла объемная голограмма с очень знакомым расположением комнат.
— Если тебе будет спокойнее, пожалуйста — наблюдай за своим волком сама.
Тонкий пальчик нажал одну из кнопок. И ничего не произошло. Вообще.
В комнате вдруг стало тихо, а внутри — оглушительно пусто. Сердце прыгнуло под горло и забилось там острыми иглами, обрывая крик боли и возможность дышать.
Губы Клэрис шевелились, она все ещё что-то говорила, но Николь не слышала ничего, кроме нараставшего издалека грохота крови. Дикого ритма, в котором пульсировала алым короткая и кошмарная мысль. Дарка больше нет.
Глава 24
В нос бил приторно-сладкий запах яда. Медовая отрава, надышавшись которой любой выхаркает свои лёгкие за несколько секунд. Если, конечно, ему не вколют противоядие. Но вряд ли Оржевски заготовил парочку шприцов.
— Животное.
Губы кривит излом брезгливой усмешки, а тонкий прищур глаз сверкает металлическим холодом. Золотые крапинки в них совсем тусклые, не живые. Не такие, как у Николь…
— Понравилось трахать эту маленькую шлюшку? Наверняка она сама к тебе лезла в трусы… Такая у них порода — стоит только пальцем поманить. Грязная кровь.
Ну и ублюдок! Как можно было думать, что у Николь и этой мрази есть что-то общее? Между ними пропасть размером со Вселенскую бесконечность.
Взгляд метнулся в сторону сидевшей на стуле женщины. Карамельные волосы растрепаны, на всю левую щеку синяк, но и без этого Дарк видел — Николь очень похожа на свою маму. Как сестры.
— Симпатии — отличный рычаг, животное, — издевательски хмыкнул Оржевски. — Скоро прибежит и девчонка. Жаль, что развлечение будет не таким занятным… Потаскушка готова на многое ради своей мамочки. Убьет тебя по первому щелчку или раздвинет ноги перед любым из моих парней.
Грохот выстрела и скулёж волка прозвучали одновременно. Бедро опалило кипящей болью, но Дарк только плотнее сжал губы. Вокруг полно токсина. Несколько вздохов — и будешь корчиться на полу, харкая сгустками крови. Для себя Оржевски предусмотрительно использовал антидот. Яд на него не действовал. И на мать Николь, очевидно, тоже.
Секунды вонзались в лёгкие крохотными ледяными иголочками. Затягивали петлю удушья все туже и туже. Оборотни могут не дышать гораздо дольше людей. Минут десять, иногда и больше. Его рекорд — семнадцать и двадцать три секунды. Но, похоже, время установить новый.
— Интересно, как долго ты выдержишь… — задумчиво продолжил Оржевски. — Помнится, у меня была одна рабыня. Строптивая молоденькая сучка, которую не сломал конвейер. Она сдохла только на вторые сутки развлечений.
Ублюдок провоцировал его так же, как любил это делать с Николь. Давил на больное, пытаясь вывести из равновесия.
