– Говорила же этим баранам, что дверь на соплях держится! – Светлячка кончиками пальцев вытирала влажные, густо подведенные глаза. – Не-еет, все отлично будет! Вот на что бешеная женщина способна!
Конь со стоном перевернулась на бок и села, потирая ушибленное плечо.
– Что это за гребаный цирк? – зашипела она сквозь зубы.
– Для пущего эффекта тут должна быть шутка про коней, но тебе она не понравится. – Лайма с улыбкой отбросила потухший окурок и уже серьезнее спросила: – Как твоя голова? Соображать можешь? Не болит больше?
Сталкерша хотела огрызнуться, а то и предпринять более активные действия, но тут осознала, что от головной боли и общего недомогания не осталось и следа.
– Вот и отлично. – Женщина с зелеными волосами все поняла по выражению ее лица. – Кстати, ключей у меня все равно не было.
– Ладно, что тебе нужно и что ты сделала с Федькой?
– Конь, – разочарованно вздохнула та, – тебе стоило называться жирафом, потому что доходит до тебя как-то уж слишком долго. Твоя зверушка оказалась куда смекалистее и сразу поняла, что я на вашей стороне. Но все же первая часть твоего вопроса попала в точку – мне кое-что от вас нужно. Стандартное «услуга за услугу». – Лайма сделала паузу, дабы убедиться, что девушка наконец ее услышала. – Я помогу вам сбежать, а вы избавите меня от одного человека.
Конь фыркнула, все еще не до конца веря в происходящее.
– И как ты себе это представляешь? – Она развела руками, намекая на свой вид.
– Твои вещи и оружие вон там, в соседней нише, за ящиками. – Лайма указала направление кивком. – Забирай.
Сталкерша недоверчиво покосилась, в любой момент ожидая подвоха, но светлячка только пожала плечами, выражая неуместность ее сомнений. В итоге девушка встала и пошла в указанном направлении. Там, в полутьме подвального закутка, и правда отыскались рюкзак, одежда, обувь и даже ПП. Все в целости. Конь набросила на плечо лямку, подхватила оружие и остальное, и вдруг ее взгляд выхватил из густой темноты подозрительный силуэт. Чуть поодаль под стеной лежало что-то крупное. Кто-то. Сталкерша присмотрелась, а в следующую секунду пулей вылетела обратно в круг света.
– Твою мать, Лайма! Там труп! – Не выпуская вещей из рук, она ошалело таращилась на светлячку. – Постой, это… Это что, Борман?!
– Вот от него вы меня и избавите, – кивнула Лайма, судя по всему, ожидая подобной реакции. – Он не умер. Просто отдыхает.
– Да что тут происходит, в конце концов? – выдохнула Конь. – Может, хоть немного прояснишь? Я ни черта не понимаю!
– Это очень долгая история, а у нас на все про все… – Лайма мельком глянула на запястье, – час, максимум полтора. Но я постараюсь донести до тебя основное. Ты пока одевайся, не теряй времени.
Догадываясь, что выбор у нее невелик, девушка принялась натягивать комбез.
– Если вкратце, – продолжила светлячка, – то Борман совершил ошибку и должен получить по заслугам.
– Что это значит?
– Кто убил Фанка?
Конь на секунду задумалась, застегивая верхнюю часть костюма.
– Какой-то тип по кличке Икар… застрелил.
– Ага. Сама-то веришь, дорогуша? – фыркнула Лайма.
Та поморщилась, предвкушая подтверждение самых мрачных своих опасений.
– Не особо.
– Икар – это кукла. Да, весьма убедительная, особенно для тех, кто теперь представляет большую часть «Света». Но вместо мозгов у нее солома. А за ниточки дергал кое-кто поумнее…
– Борман. – Сталкерша взялась за ботинки, но вместо этого с радостью придушила бы себя. Новый глава группировки клялся в своей невиновности, но что мешало ему солгать? И самое главное: что мешало ей быть хотя бы чуточку внимательнее, критичнее к окружающим, вместо того чтобы погружаться с головой в ностальгию и воспоминания. Ниф, Борман… кому вообще тут можно доверять? Она покосилась на неподвижную Федьку.
– Не грузись. – Лайма будто слышала ее мысли. – Все ошибаются. Так вышло, что ты попала под самый финал этой истории; точнее, спровоцировала его начало. Если сделаешь, как я скажу, а там ничего сложного, то все пройдет гладко и почти без последствий.
– Слушай, зачем тебе это? – Конь решилась задать один из мучивших ее вопросов. – Вы же с Борманом… Ты с ним…
– Сплю? – Женщина закончила фразу с такой улыбкой, словно речь шла об игре в шахматы. – И что это меняет?
– Ну…
– Милая, – почти ласково проговорила та, и в ее голосе не было ни грамма притворства, – видишь ли, в жизни зачастую наступает такое время, когда ты понимаешь, что все, дарованное тебе природой, – лишь инструмент. И только от тебя зависит, будет он работать тебе на пользу – и как именно, – или же останется лежать на полочке и покрываться пылью. Борман хорош и как мужчина, и как лидер, и, знаешь, получи он это место честным путем, я бы слова не сказала, пускай. Его деятельность вполне можно корректировать, имея достаточное влияние и авторитет, довольно лишь знать подход. Но смерть Фанка я ему простить не могу. Вдобавок есть еще кое-что. – Лайма нахмурилась. – Борман хорош, но он не светляк.
Конь слушала и понимала, что в ее словах все сходится, все вполне обоснованно и логично, но то, какими путями и методами она действовала… и эта ее трансформация из безумной старухи в хитрую и расчетливую женщину неслабо сбивала с толку. Вероятно, на то и было рассчитано.
– А это вот все… – Сталкерша жестом намекнула на странный внешний вид светлячки.
– Игра на публику. Когда тебя не воспринимают всерьез, можно творить что угодно – всем плевать. Вдобавок, все эти побрякушки помогли мне научиться не издавать лишнего шума – очень полезный навык, между прочим.
– Погоди, – спохватилась вдруг девушка, – если ты знала про Икара и Бормана, то почему не предупредила Фанка заранее? Почему допустила?
– В том-то и дело, что предупреждала. – Лайма вздохнула, и мелкие морщины на ее лице стали заметнее. – Я и про Бормана говорила ему, как только тот появился. Но ты же знаешь Фанка. Знала… он видел в нем перспективного помощника, и если с Борманом все более-менее понятно, то Икар… – Женщина покачала головой. – Под конец Фанк совсем расклеился. На людях вел себя как обычно, но пару раз я замечала его за бутылкой, хотя эти дела он тщательно скрывал. Не буду отрицать, что твой уход стал одной из причин его депрессии, но и винить тебя не вижу смысла, в конце концов, каждый имеет право на выбор.
В глазах резко защипало, Конь зажмурилась и сделала глубокий вдох, не позволяя подступающему спазму сжать горло.
– Возможно, это убийство было своего рода жестом милосердия, по мнению Бормана. Все-таки он тоже видел, что происходит и к чему идет.
Голос светлячки гудел где-то на фоне. Девушка выпрямилась и перехватила лямку рюкзака, но та выскользнула из пальцев, и мешок хлопнулся на пол.
