До машины они дошли в молчании. Перед тем как открыть дверцу, Мейси повернулась к Эндрю:
— Прости. Похоже, я просто не могу дать тебе того, что ты хочешь, да?
Она смотрела ему в глаза, словно пытаясь прочесть ответ на свой вопрос, на свое видение ситуации.
— Наверное, мы те самые люди, которые хотят одного и того же, но в разное время, — невесело отшутился Дин.
Ссутулясь, он смотрел себе под ноги, пытаясь улыбаться, однако было ясно, что это улыбка человека, который смирился с ситуацией и уже не надеется ее переломить.
Мейси погладила его по щеке, но целовать не стала. Она уже села в машину, когда Дин вдруг наклонился и поцеловал ее прямо через окно. Выпрямился и сказал:
— Насчет контрабанды… Я все-таки поразмышлял, и единственная причина, которая приходит мне в голову, все та же — есть люди, готовые дорого заплатить за желаемое, за то, чего они страстно жаждут и что трудно, почти невозможно достать.
Дин хлопнул на прощание по крыше машины и проводил ее взглядом, когда та тронулась прочь.
«Есть люди, готовые дорого заплатить за желаемое, за то, чего они страстно жаждут», — повторяла про себя Мейси по дороге в Тентерден. Третьим собеседником на берегу, тем, кого не знал Эндрю, был Амос Уайт из Дандженесса. Интересно, у рыбаков принято собираться вот так, группками? Ну конечно, принято. Наверняка все знакомы — рыбачат в одном районе, возможно, торгуют вместе. Ее, безусловно, заметили и обсуждали, пока она проходила мимо. Обсуждали шепотом, но напряженные позы, манера, с которой эти трое сбились в кружок, словно бы защищая свои секреты, ясно сказали Мейси, что к чему, яснее, чем если бы они прокричали это вслух. Да, она видела их раньше. И Ник Бассингтон-Хоуп тоже. Теперь Мейси была в этом уверена.
К тому времени как Мейси доехала до Тентердена, небо слегка затянуло, но вместо того чтобы стать предвестником дождя, туманная дымка замерцала, залитая светом низкого солнца, под которым поля стали казаться зеленее, а голые деревья четче вырисовывались на фоне окрестностей. Идеальные условия для льда на дорогах и, возможно, последующего снега. Времени на путешествие из Гастингса Мейси отвела достаточно, даже с запасом, так что теперь у нее была возможность сделать еще парочку дел. В цветочном магазине она купила букет для миссис Бассингтон-Хоуп. Цветы в это время года были, конечно, тепличные, с островов Джерси и Гернси, и очень дорогие. Выходя на улицу, Мейси задумалась, сколько еще сможет протянуть магазин, учитывая, что в излишествах вроде цветов отказывало себе все больше и больше людей — бедным не до украшений.
Маленький книжный тоже, судя по всему, едва сводил концы с концами. Мейси захотелось посмотреть, что же это за доктор Син, о котором упоминал Эндрю. В продаже оказалось целых две книги, и Мейси присела на стул, чтобы пролистать несколько страниц. Если этот роман вдохновил художника, нужно понять почему. Перед тем как покинуть магазин, она черкнула пару слов на одной из своих карточек, вернула ее в сумку и поблагодарила продавца за то, что позволил ей полистать книгу.
— Мейси! — Джорджина помахала сыщице, увидев, как та подъезжает к станции, подбежала к машине, открыла дверь и устроилась на пассажирском сиденье. — Уговорила Нолли подбросить меня в город. Ей все равно надо было ехать по делам — посетить арендаторов на фермах и так далее, — но как только я попросилась в машину, она сделала такое лицо, будто я заставляю ее добровольно отдаться на съедение львам.
Мейси оглядела дорогу и тронулась.
— Ой, подождите! Я хотела сперва поговорить.
— Хорошо. — Мейси проехала несколько ярдов, припарковалась, заглушила двигатель и потянулась за шарфом и перчатками, которые лежали на заднем сиденье. — Только давайте пройдемся, вместо того чтобы сидеть в машине. Вижу, на вас прочные туфли — то, что нужно для прогулки!
Джорджина не спорила, хотя казалась несколько озадаченной. По-видимому, обычно все было наоборот — это она принимала решения и генерировала идеи.
— Итак, о чем вы хотели поговорить?
— Ну во-первых, о вагончике Ника. Накопали что-нибудь полезное?
Мейси кивнула, подбирая слова для ответа и пытаясь понять состояние Джорджины. То, как она шла, как держала руки, сжимая и разжимая кулаки и время от времени пряча их в рукава, выдавало крайнюю напряженность — но что еще? На ходу Мейси подстроилась под походку клиентки, скопировала ее осанку. И почувствовала, что Джорджина в страхе, и боится она каких-то грядущих неприятностей. В своей работе Мейси не единожды пришлось столкнуться со страхами, и она четко уяснила, что они могут быть разными: сильнее или слабее, различаться в зависимости от ситуации и в зависимости от того, кто именно их испытывает. Ожидание дурных новостей окружает человека более тяжкой аурой, чем, скажем, того, кто боится других людей или страшится не сделать чего-либо вовремя, или опасается последствий сделанного. Джорджине, похоже, было страшно оттого, что вот-вот откроется что-то неприятное, и она уже начинала жалеть, что влезла в расследование смерти брата.
— Честно говоря, накопала больше вопросов, чем ответов. Что на этой стадии расследования — обычное дело. Очень любопытно выглядят работы Ника. Он был интересным художником?
Джорджина вытащила из кармана носовой платок и промокнула мелкие бисеринки пота на лбу и переносице.
— Да, интересным и неожиданным. Хотя… что вы имеете в виду под словом «интересный»?
Мейси отвернула лацкан пиджака и взглянула на приколотые изнутри часы.
— Я заметила, что время от времени Ник изображал людей, которых встречал на самом деле, в ситуациях, в которые те никак не могли попасть. Разве не интересно? На мой взгляд — только учтите, что я ничего не знаю об искусстве, — художник должен делать примерно то же самое, что и писатель, изображающий в книге героя, в точности похожего на его приятеля, и, чтобы не обидеть этого приятеля, дающий герою полностью вымышленное имя — он должен приложить все усилия, чтобы замаскировать человека, послужившего прототипом персонажа картины. А Ник, похоже, делал все в точности до наоборот.
— Какую картину вы имеете в виду?
— Фрески на стене дома.
— Контрабандистов?
— Да. Полагаю, на их создание его вдохновил вымышленный герой, доктор Син, из книг Рассела Торндайка. Но если посмотреть на остальных, то увидишь реальных людей.
— Ну да, разумеется. Знаете, мне кажется, Ник сделал так всего один раз. Сказал, что у рыбаков такие грубые, обветренные лица — как скалы, иссеченные морем, — что он хочет использовать их в каком-нибудь историческом сюжете. Говорил, что при первом же взгляде на них ему в голову приходят все легенды тех мест. Потом еще прочел ту книгу, о которой вы говорите, и так впечатлился, что украсил дом фресками по ее мотивам. Весьма к месту, должна заметить, учитывая, что он жил на самой окраине знаменитых болот.
— Да, очень умно, — кивнула Мейси. — И знаете, меня особенно заинтересовало одно событие.
