Вернувшись к бумагам, она сделала пометку в карточке и взглянула на часы. Лоутон назвал имена трех женщин-медиумов, к которым обращалась его жена, и Мейси собиралась навестить сегодня всех трех. Она слишком хорошо помнила медиумов и других шарлатанов, притворявшихся, что связаны с загробным миром и слышат погибших сыновей, братьев или мужей. Еще она помнила несчастных родственников, которым ее наставник, Морис Бланш, помогал оправиться после разочарования, и практикующих ясновидящих — им он бросал вызов и лишал доходов.
Когда Мейси училась у Мориса, они вместе работали над разоблачением шайки мошенниц, которые выманивали деньги у людей, потерявших родственников. Это дело стало поворотным для Мейси, потрясло ее до глубины души, и не в последнюю очередь потому, что она впервые давала показания в суде. Газеты писали, что только благодаря освежающей искренности одного из свидетелей, а именно мисс Мейси Доббс, присяжные вынесли обвинительный приговор Фрэнсиз Синден, Айрин Нельсон и Маргарет Окрайт, вследствие чего те надолго отправились за решетку. Проверив, не было ли обвинений или жалоб в адрес женщин, чьи имена назвал Лоутон, и не попадали ли они в их с Морисом поле зрения раньше, Мейси отправилась по адресам.
На Барроу-роуд в Ислингтоне, на севере Лондона, чувствовалось дыхание перемен. Викторианские особняки поделили на квартиры, некоторые здания пришли в упадок, зато другие продолжали цепляться за надменное величие, несмотря на облупившуюся краску. Квартира в цокольном этаже дома номер двадцать один могла бы показаться сырой и мрачной, если бы там жил кто-то не такой заботливый, как Лилиан Браунинг. Почерневшие от копоти стены оживлялись оконными ящиками с розовой и красной геранью, а на каждой ступеньке ведущей вниз лестницы стоял средних размеров терракотовый горшок с пышно разросшимися яркими цветами. В горшок побольше миссис Браунинг посадила плющ, который уже обвил новенькую чугунную ограду (старую сняли в тысяча девятьсот четырнадцатом году, перед самой войной, и отправили на оружейный завод).
Мейси постучала в дверь.
Лилиан Браунинг выглядела лет на сорок, у нее были светло-карие глаза и мышиного цвета волосы со свежей химической завивкой, от которой они вились колечками, а не лежали красивыми гладкими волнами. Бледно-зеленое платье плотно обтягивало талию, свидетельствуя о том, что в юности миссис Браунинг могла похвастаться стройной фигурой, но сейчас уже достигла возраста, когда рекомендуется ограничить себя в еде.
— Да? — женщина прищурила глаза, улыбаясь Мейси, потом вытащила из кармана черной шерстяной кофты очки, водрузила их на нос и окинула посетительницу внимательным взглядом.
— Миссис Браунинг?
— Да, это я. Чем могу быть полезна?
— Меня зовут Мейси Доббс. Не могли бы вы уделить мне пару минут? — Она тоже улыбнулась и приветливо кивнула — этот жест всегда располагал к себе собеседника.
— Хотите, чтобы я вам погадала?
— Меня очень интересует ваша сфера деятельности, миссис Браунинг. Можно войти?
Женщина кивнула и посторонилась, пропуская Мейси в узкий коридор, затем повела ее в маленькую гостиную справа.
— Вы здесь по совету подруги, не так ли?
— Вроде того.
Мейси ждала, пока ей предложат сесть, и осматривала комнату. Тисненые викторианские обои на стенах покрывал слой бледно-желтой масляной краски, чуть потемневшей на стыках бумажных полотен. Шелковая бахрома на полинялых бархатных портьерах износилась. Гостиная утратила былую элегантность, но выглядела чистой и уютной, хотя в ней и попахивало сыростью.
— Присаживайтесь, мисс Доббс. — Хозяйка кивнула на кресло с обтрепанными подушками. — Выпьете чашечку чая?
— Нет, спасибо, — снова улыбнулась Мейси.
Она почувствовала себя гораздо увереннее, так как поняла, что в этом доме нечего бояться и не от кого защищаться. Потусторонние сущности здесь никогда не появлялись. Миссис Браунинг — обыкновенная самозванка, которая пытается свести концы с концами. Впрочем, от нее может быть польза.
— Чем могу помочь, мисс Доббс? — Миссис Браунинг достала из деревянного ящичка на буфете колоду таро. — Я беру шиллинг и шесть пенсов за гадание. Вызвать духа стоит дороже.
— Обойдемся без этого, миссис Браунинг. Я должна была сразу сказать, что пришла поговорить о вашей бывшей клиентке, леди Агнес Лоутон.
Браунинг стремительно встала, положила карты в ящик и скрестила на груди руки.
— Да уж, надо было сразу спросить, и я бы еще на пороге ответила, что мне нечего сказать. Вы из полиции?
Мейси откинулась на спинку кресла.
— Нет, не оттуда. Я пытаюсь… — Мейси сделала паузу. — Пытаюсь помочь мужу Агнес Лоутон примириться с утратой сына и жены. Как я понимаю, она обращалась к вам за помощью.
Женщина села и поджала губы, прежде чем ответить.
— Я знаю, что она умерла. Раз в неделю я хожу в библиотеку — посмотреть некрологи и прочитала, что она покинула земную юдоль.
Мейси потупила взор. Было что-то печальное и смешное в этой женщине.
— Ну, раз вы здесь не для того, чтобы упечь меня за решетку, все в порядке, — чуть погодя произнесла миссис Браунинг. — Мне и так приходится нелегко — муж погиб. Она и обратилась ко мне потому, что я тоже потеряла близкого человека. Знаете, у меня очень уважаемая клиентура, люди мне доверяют.
Мисс Доббс согласно кивнула.
— Конечно, я до сих пор ее помню, хотя видела несколько лет назад, — продолжила хозяйка. — Шикарная дамочка. Очень обеспеченная, хотя никогда не называла себя «леди», сказала, что ее зовут миссис Лоутон. Бедняжка думала, что ее сын жив.
— И что вы ей сказали? — спросила Мейси, подавшись вперед.
Миссис Браунинг отвела взгляд.
— Сказала, что он ко мне не являлся, я имею в виду его дух.
— И вы убедили ее, что он не погиб?
— Я никогда этого не утверждала. Послушайте, мисс Доббс…
— Она не упоминала, отчего ей кажется, что сын жив?
Миссис Браунинг встала и подошла к окну. Мейси знала, что хозяйка надеялась защитить свою репутацию медиума и потому не решалась выгнать из дома незваную гостью, у которой могли быть влиятельные связи.
— Миссис Лоутон сказала, что мать всегда чувствует и что он бы пришел попрощаться, — пояснила миссис Браунинг. — Вы, наверное, тоже об этом слышали: сын на мгновение является матери, а потом — бац — и приносят телеграмму о его смерти. Я поняла, о чем это она, со мной тоже так было. Мне показалось, что мой Бернард спускается по ступенькам, и вдруг он исчез, будто испарился. А через неделю пришло сообщение, что он погиб. Вот так я узнала о своем даре.
— Извините…
— В общем, я поняла, что она имеет в виду. Раз сын ей не явился, пусть хотя бы на миг, значит, он скорее всего жив.
Мейси встала, собираясь уходить. Ничего интересного, разве что тень отчаяния Агнес Лоутон. Мейси представила, как женщина заходит в мрачную гостиную — яркие цветы у порога интерьера не оживляли — и сидит там, пока шарлатанка притворно общается с мертвыми, убеждая клиентку, что ее сын еще жив. Мейси презирала обман, но не могла не посочувствовать. Печальная у миссис Браунинг работа, хотя сама она не понимает, какой вред наносит своими выдумками.
