— Уверена, что рисовал. Я искала что-нибудь подобное, когда приезжала в вагончик после смерти Ника. Однако нашла только общие наброски на тему войны, которые и вы наверняка видели.
— Я бы не назвала их общими.
— Да.
Мейси взглянула на часы и снова села рядом с клиенткой.
— А примеры сопереживания? Ник рисовал что-нибудь на эту тему?
— Честно говоря, я просто уверена, что существует целая подборка работ, которых мы не видели. Ник хранил эти наброски и эскизы в безопасном месте, потому что они послужили материалом для большой картины, которую мы не можем найти, — для триптиха.
Порывшись в своих записях, Мейси поняла, что продвинулась вперед.
— К работе Ника мы вернемся в следующий раз, а сейчас еще несколько вопросов. Спрошу прямо: Ник в последнее время ни с кем не ссорился? Я помню, я уже об этом спрашивала, но мне необходимо переспросить.
— Ну, несмотря на соседство в Дандженессе, ребята — Квентин, Алекс и Дункан — уже не так близки, как когда-то. Похоже, они разбегаются все дальше и дальше. Насколько я поняла, Дункан и Квентин переезжают в среду. Наверное, собираются, пакуют вещи. А Ник в последнее время вообще от всех отдалился, что, впрочем, типично для художника, готовящегося к большой выставке.
— А в семье?
— Ник часто ругался с Гарри. Вы, наверное, и сами уже догадались. Гарри у нас этакий мужчина-мальчик, и мальчик в нем постоянно одерживает верх. А еще он играет, причем имеет гнусную привычку проигрывать, а потом приходить к нам с Ником за помощью. К Нолли обращаться бессмысленно. В последний раз Ник устроил Гарри порядочную выволочку за то, что тот вляпался в крупные неприятности.
— Что вы называете крупными неприятностями?
— Несколько сотен фунтов.
— Но помог?
— В последнее время его картины продавались по высокой цене. С тех пор как Ник погиб, Гарри являлся ко мне дважды. Я аккуратна с финансами и удачно инвестировала бабушкино наследство, а потом вовремя вытащила деньги, так что не желаю выбрасывать все на Гарри. Хотя помогла ему совсем недавно.
— А где он работает?
— В разных клубах — «Кит-Кат», «Трокадеро», «Эмбасси»… Знаете?
Мейси не знала.
— Мне очень надо с ним поговорить, вы не дадите адрес?
— Да у меня его и нет.
— Ясно. А список клубов написать сможете?
— Это пожалуйста. Честно говоря, Гарри всегда появляется сам, когда ему что-нибудь понадобится.
Мейси просмотрела несколько заметок.
— А как насчет Ника и Нолли?
Джорджина вздохнула.
— Как вы знаете, с Нолли порой трудно. Так было не всегда, хоть она и отличалась от всех нас. Нолли обожала Годфри, своего мужа, и полностью погрузилась в обожествление его памяти.
— Да, она мне говорила.
— Это и вправду очень грустно. Он был неплохим парнем, пусть и излишне мягким. Мы все шутили, что задача Нолли — привнести в семью здравый смысл, нарожать нам фермеров, бухгалтеров и адвокатов. Если вдуматься, ей нелегко быть одной из Бассингтон-Хоупов… Знаете, после возвращения Ника они одно время были очень близки.
— Неужели?
— Да-да. Я была далеко, и Нолли почти каждый день навещала Ника в больнице, а потом поселилась в Лондоне, чтобы приглядеть за ним, когда он начал работать в Информационном бюро. Наверное, то, что Ник был рядом с Годфри, когда тот погиб…
— Ник был рядом с мужем Нолли?
— А вы не знали? Я думала… в общем, да. Годфри уже служил в полку, когда там появился Ник — чистой воды случайность, бывает такое. — Джорджина нахмурилась. — Страшно жаль, что потом Нолли и Ник рассорились и даже не попытались сгладить свои разногласия.
— Разногласия из-за чего?
— Я все время пытаюсь понять, когда они начали расходиться. Помню, Нолли страшно невзлюбила работы Ника, требовала, чтобы он перестал постоянно думать о войне.
— И когда это было?
— Незадолго до отъезда Ника в Америку они уже цапались, как кошка с собакой. Точно, именно тогда, я даже помню, как Нолли сказала за обедом, когда Ник отплыл: «Надеюсь, с проклятой войной покончено, и его воображение захватят индейцы и ковбои». И папа с ней согласился. Папа всегда за нее. Она старшая, и он вечно ее защищает, старается понять все ее недовольства, хотя, на мой взгляд, в итоге понимает не больше остальных… Мейси?
— Простите Джорджина, я слушаю, просто в то же время обдумываю ваши слова… А вы с Ником? Не ссорились незадолго до его смерти?
— Конечно, нет. У нас бывали мелкие разногласия, разные мнения насчет пьесы, которую мы посмотрели, или заметки, которую прочли в газете, но мы все равно оставались очень близки. Никогда не враждовали.
Говоря все это, Джорджина размеренно водила ногтями одной руки по пальцам другой.
— Осталось всего два-три вопроса. Ник с кем-то встречался? Была у него дама сердца?
— Какое старомодное выражение — «дама сердца»! — улыбнулась Джорджина. — Ник почти полностью принадлежал работе, а когда отвлекался, погуливал то с одной, то с другой, ни к кому особо не привязываясь. Если нужно было сходить на вечеринку, какая-нибудь девица всегда оказывалась под рукой. Именно какая-нибудь — я не запомнила ни одной, все это было несерьезно.
— А что вы знаете о Рэндольфе Брэдли?
Джорджина пожала плечами, глядя в сторону, и Мейси заметила на ее щеке легкий румянец.
— Типичный американский делец. Мешки денег, которые он умеет не только заработать, но и удержать — настоящий талант, учитывая, что там, за океаном, дела, по слухам, еще хуже, чем у нас. Брэдли — давний клиент Стига — начал коллекционировать работы Ника много лет назад. Насколько я поняла, у него галерея прямо в доме — миллионеры любят хвастаться друг перед другом своими приобретениями.
— Серьезно?
— Честное слово! Я слышала, Брэдли ни перед чем не остановится, чтобы получить желаемую картину.
— А триптих он желал?
— Да, но когда он найдется, мы его не продадим. Ник был против. После его смерти Нолли ухватилась за мысль избавиться от всего разом. Что странно — она всегда считала, что картины Ника надо скрыть от людей. Уверена, не последнюю роль в такой резкой перемене мнения сыграл нависший над поместьем финансовый кризис. Плюс тот факт, что картины уедут за океан. Как я уже говорила, она ненавидит работы Ника о войне, считает, что их нельзя выставлять в Британии и вообще в Европе.
— Ясно. — Мейси снова посмотрела на часы. — Последний вопрос — во всяком случае, на сегодня. Вы намекали, что, если Ника убили, ваша жизнь тоже в опасности. Что заставило вас так думать?
Джорджина тряхнула головой.
— Интуиция, страх… Мы с Ником делали одну и ту же работу, для нас важны были одни и те же вещи. Мне не хотелось просто играть словами, хотелось в точности описать все, что я видела во Франции. А Ник пытался достичь того же с помощью кисти, будь это красота природы или жестокость людей и зверей.