— Да, я заметила.
— Как вам кажется, его все-таки убили? — Джорджина требовательно смотрела на Мейси.
— Многие факты говорят, что патологоанатом прав, и смерть наступила в результате несчастного случая. Однако сердцем, — Мейси приложила руку к груди, — я чувствую то же, что и вы: правда не так проста и очевидна. Что ж, за утро мы сильно продвинулись вперед. В среду я снова съезжу в Дандженесс, но прошу вас никому об этом не говорить. Кроме того, хочу еще раз зайти в галерею, а также нанести визит мистеру Брэдди. К сожалению, я не смогу больше притворяться, что испытываю к Нику случайный интерес. Рано или поздно люди, не относящиеся к вашей семье, тоже поймут, что я расследую его гибель.
— И чего вы планируете достичь этими визитами?
Мейси побарабанила ручкой по карточкам.
— Если Ник всю жизнь предпочитал выражать одну только правду, на свете множество людей, которых тронуло его искусство. Часть из них благодарна за просвещение, но, как научила Ника служба в армии, люди не всегда рады видеть жизнь такой, как она есть, особенно если самих себя им показывает суровый и честный художник. Мне очень любопытно узнать, что о работах Ника думало его ближайшее окружение — друзья, коллеги. Потому что, если он стал жертвой преступления, более чем вероятно, что он знал своего убийцу. И тогда вы тоже его знаете.
— Простите за опоздание, инспектор. Предыдущая встреча немного затянулась. — Мейси размотала шарф и повесила его на спинку стула, Стрэттон уже сидел напротив, попивая чай. — Еще чашку?
— Нет, спасибо.
— Тогда подождите чуть-чуть, принесу себе.
Мейси вернулась с чашкой крепкого чаю и тарелкой тостов с джемом.
— Итак, мисс Доббс, что на этот раз?
— Я уже благодарила вас, инспектор, за то, что вы поддержали решение мисс Бассингтон-Хоуп прибегнуть к моей помощи — хотя, как мы установили, вашей целью было просто чем-нибудь ее занять. Однако недавно мне стала известна любопытная информация. Разумеется, ваше расследование — не мое дело, но все-таки поставлю вас в известность: я обнаружила, что вы с еще одним типом из «летучего отряда» следите за Гарри Бассингтон-Хоупом.
— А ведь говорил я им, что вы докопаетесь, — покачал головой Стрэттон.
— Кому говорили — Вэнсу?
— И что имя запросто узнаете, тоже говорил.
— Так кто же придумал высадить Дорис из машины практически у всех на виду?
Стрэттон только вздохнул.
— Выходит, вы узнали, что мы интересуемся юным Гарри.
— И, полагаю, вы объясните мне этот интерес, инспектор. Потому что меня втянули в вашу работу, даже не поинтересовавшись, согласна ли я!
— Гарри Бассингтон-Хоуп связался с очень неподходящими людьми. Неподходящими — еще мягко сказано. История типичная: музыкант, весь такой не от мира сего, любит проводить время на скачках или за карточным столом, увлечение быстро входит в привычку, а азарт игрока с помощью типов, с которыми он знакомится в клубах, все глубже заводит его в долги к людям, которым лучше все отдавать вовремя.
— И как это связано с его братом?
— Дойду и до брата, хотя прямой связи пока не наблюдается, если не считать, что старший Бассингтон-Хоуп время от времени вытаскивал младшего из передряг. Нет, причина того, что мы работаем в связке с другим отделом, с Вэнсом, — найденный пару месяцев назад труп еще одного мечтателя — того же типа, что и наш трубач, — который, по нашим данным, должен был тому же человеку, что и Гарри.
— Значит, Гарри — наживка, на которую предстояло попасться крупной рыбе?
— Да. Поэтому мы просто следим и выжидаем.
— И все-таки, инспектор, нет ли тут связи со смертью художника?
— Ник Бассингтон-Хоуп, насколько мы установили, споткнулся и упал с собственных лесов. Но время поджимало, и меньше всего нам нужна была его безумная сестрица, потрясавшая своими связями в парламенте и никак не желавшая поверить, что ее обожаемый, непогрешимый братец убился из-за собственной неуклюжести. Бегала бы как ненормальная, в поисках убийцы и испортила бы нам несколько месяцев серьезной работы.
— А если все-таки несчастный случай ни при чем?
— Вы имеете в виду наших клиентов? Нет, Николас им был не интересен. Эти преступники далеки от мира искусства.
— А чем они занимаются?
— Собирают дань с клубов, прячут краденое — золото, бриллианты. Просматривается связь с ограблениями банков. Хотите — назовите их криминальными баронами Лондона. Пирамида, в основании которой мелкие сошки, таскающие по паре фунтов то тут, то там, а на вершине те, кто правит бал.
— Ясно…
— Что вам ясно?
— Ну как же… ясно, почему вы стараетесь не открывать карты, хотя я была бы рада, если бы неделю назад вы были более откровенным.
— Должен сказать, — вздохнул Стрэттон, — что с задачей утихомирить Джорджину вы справились блестяще.
— Разве?
— Да. Я уверен, что скоро мы засадим за решетку всех, кто дергает за ниточки. Надо только не спускать глаз с Гарри, и настанет миг, когда мы возьмем их всех тепленькими, прямо на месте преступления.
— Хм…
— Что это вы хмыкаете, мисс Доббс?
— Нет, ничего. Ничего, инспектор. — Мейси допила чай, доела тост и потянулась за шарфом. — Кстати, как там Дорис?
— Думаю, какое-то время ей придется отдохнуть. Женщины вообще не слишком подходят для розыскной службы.
Мейси встала так резко, что ножки стула с визгом проехались по полу.
— Я бы не списывала Дорис со счетов, инспектор. Женщина способна подметить такое, что пропустит любой из вас.
Мейси нашла Билли и Дорин в приемной больницы.
— Как мальчики? Как Лиззи? — спросила она еще на ходу, разматывая шарф и снимая перчатки.
Билли обнимал Дорин, поддерживая ее. Лица у обоих были усталыми, под глазами темнели мешки.
Билли покачал головой.
— Мы провели тут всю ночь — то одно, то другое. Старший дома, с сестрой Дорин, бодр и весел, остальные — наш Бобби и двое детей Джима и Ады — не так уж плохи. А вот Лиззи… как я уже говорил, все висит на волоске. Только мы хотели пойти ее проведать, как нас выставили, говорят, дело срочное.
Мейси кивнула и огляделась вокруг в поисках медсестры или врача.
— А они не объяснили, в чем срочность?
— Да на бедной малышке места живого не осталось. Хотят, наверное, вколоть ей очередную порцию этого анти… — Билли запнулся, — как его там. И дело не только в том, что ей трудно дышать, или в сердце, или в почках. Дело в том, что она вся больная. И борется за жизнь, Господи помилуй, все еще борется.
— Попробую что-нибудь узнать. — Мейси погладила Дорин по плечу, кивнула Билли и пошла разыскивать медсестру. Но не успела она дойти до двери приемной, как туда вошел врач.
