Мейси только засмеялась.
Увидев повязку Билли, Артур Левитт снял кепку.
— Что случилось, сынок?
Мейси заметила, как Билли сжал губы. Она понимала, что каждый раз, когда ему приходится рассказывать о семейной утрате, боль охватывает его снова и снова.
— Потеряли младшую, мистер Левитт.
— Соболезную, сынок.
— Не мы первые, не мы последние. Моя мамаша лишилась четверых, и до двух лет не дожили. Хоть и думалось, что все это осталось в прошлом, — а оно вон как. Но что ж делать, надо жить. Растить мальчишек, да и у жены сестра вот-вот еще одного принесет, будет чем заняться. Артур, это мисс Доббс, моя начальница, — сменил он тему.
Мейси шагнула вперед, протянула руку. Левитт поднял бровь, но поздоровался вежливо.
— Чем могу служить, мисс Доббс?
— Мистер Левитт, я провожу частное расследование смерти Николаса Бассингтон-Хоупа по просьбе его сестры, Джорджины Бассингтон-Хоуп. Мисс Бассингтон-Хоуп считает, что официальное следствие оставило немало белых пятен, так что мне бы очень хотелось с вами побеседовать.
— Ох, мисс Доббс, даже и не знаю… — Левитт огляделся. — Мистера Свенсона нет, а ему такое точно не понравится.
— С мистером Свенсоном я поговорила. — В каком-то смысле это была правда, хотя фраза явно намекала на то, что Мейси якобы получила от Свенсона разрешение на беседу со смотрителем. — Я знаю, вы уже рассказывали полиции, как обнаружили тело, однако у меня есть еще несколько вопросов.
Глаза Левитта заметались между Мейси и Билли. Наконец он вздохнул:
— Ладно, что уж там. Надеюсь, вреда от этого не будет, а если мисс Бассингтон-Хоуп поможет, то и совсем хорошо.
— Вам нравился мистер Бассингтон-Хоуп?
Смотритель кивнул:
— Хороший парень. Толковый, вежливый. Не то что большинство здешних художников — в поле ветер! Носятся туда-сюда, как зяблики перед грозой. Нет, мистер Бассингтон-Хоуп крепко стоял на ногах. И тяжелой работы не боялся, картины всегда вешал сам — берег их очень.
— Ясно. — Мейси взглянула на Билли, делавшего пометки, на его трясущиеся руки и на мгновение задумалась, когда он в последний раз ел. — Мистер Левитт, не могли бы вы рассказать все, что помните о последнем дне мистера Бассингтон-Хоупа?
Смотритель помолчал, косясь в окно.
— Приехал он рано. В фургоне.
— Это было необычно?
Левитт кивнул.
— Как правило, он приезжал на мотоцикле — «скотт флайинг сквиррел» у него был, мистер Бассингтон-Хоуп холил его и лелеял. Они с мистером Кортманом — знаете ведь мистера Кортмана, у того «бро» — вечно спорили, чей мотоцикл лучше.
— И правда, как тут выберешь? — буркнул Билли.
Левитт отлично понял его сарказм, но продолжил:
— А в тот день мотоцикл не понадобился, слишком много надо было тащить — инструменты и так далее, потому он и взял напрокат старый фургон.
— Ясно. И что дальше? — подбодрила Мейси смотрителя.
— Я пришел еще до семи, а мистер Бассингтон-Хоуп появился, думаю, в восемь. Разгружались долго. Мистера Хейвуда он подхватил по дороге, из дома сестры, а мистер Кортман следом приехал, на мотоцикле.
— Я думала, мистер Бассингтон-Хоуп накануне и сам ночевал у Джорджины, — пробормотала Мейси, глядя в пол и не обращаясь конкретно ни к Билли, ни к Левитту.
— Да, мисс, так и было, только он, видимо, еще спозаранку уехал на склад, загрузился там — и сюда.
— И как прошел день?
— Сперва развесили большую часть работ — это у них легко вышло. Хорошая, кстати, была бы выставка, правда, продавать почти что нечего, мистер Брэдли скупил все на корню.
— Понятно. А что там с лесами?
— Как развесили все, что мистер Бассингтон-Хоуп привез, он снова поехал на склад, за оставшимися картинами, а те двое вышли перекусить. Мистер Кортман спросил сперва, не нужна ли помощь, а мистер Бассингтон-Хоуп отказался. Потом доставили доски и все, что нужно, для лесов, и остаток дня все их и сколачивали.
— Заходил кто-нибудь?
— Да, конечно. Родственники заскакивали — то один, то другой. Мистер Свенсон, понятное дело, появлялся, раздавал указания. Кстати, с мистером Бассингтон-Хоупом он всегда малость язык прикусывал. Тот горяч был, мог вскипеть, если ему диктовали, что делать, чего не делать, и не стеснялся высказать все, что думает. Один раз мистера Свенсона прямо на людях отчитал, это уж было чересчур. Тот обиделся, тоже вспыхнул. Я еще про себя подумал, не довел бы его мистер Бассингтон-Хоуп когда-нибудь до ручки. Он такой был, мистер Бассингтон-Хоуп — если что себе в голову вобьет, то нипочем его не отговорить. В этом смысле они с братом похожи. Да и с сестрами.
— Вы знали его брата?
— Да я здесь долгие годы служу, мисс! Вся семья у нас выставлялась: то один, то другой. Мать очень хорошо рисует. Только старшая сестра скорей с жизнью расстанется, чем кисть в руки возьмет. — Левитт почесал затылок, вспомнив, что вопрос был насчет Гарри. — Брат тоже забегал, то на открытие, то просто на выставку. — Он поджал губы, словно прикидывая, сколько из того, что ему известно, следует открывать Мейси. — Вы вот что знайте, мисс Доббс: ключи от сундука с деньгами тут держит мистер Свенсон, и младшему братишке следовало быть повежливей, если он хотел хоть что-то получать от старшего.
— Ясно, — кивнула Мейси. — Так что там насчет лесов? Как их возводили?
— Добротно их возводили, точно. Мистер Бассингтон-Хоуп всегда был очень осторожным, без конца вымерял да проверял все эти подмостки. Сам ведь хотел на них полезть, картину вешать. Говорил мне: «Больше всего на свете, Артур, я боюсь сломать руку, которой рисую». И учтите, — Левитт строго посмотрел на Мейси, словно проверяя, достаточно ли внимательно она слушает, — учтите, он понимал, что леса — дело временное, в лучшем случае их используют еще раз — чтобы снять картину, — и прочными, как при строительстве дома, их не делают. Прыгать с носилками, полными кирпича, по ним не станешь, но для своей задачи они вполне подходили, сзади даже загородка была, чтобы опереться — легонько, конечно — и проверить расположение крючьев, а потом и картины.
— Когда же все помощники ушли?
— А вот смотрите: сначала была та шумиха — наверняка вам рассказали: мистер Брэдли раскричался из-за того, что большая картина не продается. Потом он ушел, а остальные работали часов до восьми.
— Не знаете, когда мистер Бассингтон-Хоуп собирался ехать за главной картиной?
— Нет. Я сам ушел около девяти, как обычно. Хотел было задержаться, да мистер Бассингтон-Хоуп сказал, чтобы я не выдумывал, пора домой, день назавтра будет очень тяжелым, а с ним тут ничего не случится, он изнутри закроется, а когда уйдет — запрет за собой. Я спросил, точно ли он решил, ведь самому затаскивать куски триптиха на лестницу — не шутка…
