— Послушай, Прис, я постараюсь, но не торопи меня и не ожидай результатов. Я займусь этим по дружбе, а большего не обещаю.
Присцилла счастливо улыбнулась и взяла Мейси за руку.
— Ох, Мейси, меня это вполне устраивает! Не знаю, как тебя благодарить. Конечно, это ужасная обуза, и я бы не стала тебя просить, если бы не…
— Так на что мне нужно взглянуть? — спросила Мейси, высвобождая ладонь.
Присцилла стала доставать листы бумаги из конверта.
— Это письма от Питера, которые он писал, будучи в армии. В основном к родителям, но есть и парочка адресованных мне, когда я еще не служила в Корпусе медсестер первой помощи. — Она вытащила еще несколько писем. — А эти вот из Франции. Их легко отличить по водянистым чернилам. Должно быть, чернил тогда не было, вот и приходилось разбавлять. — Она пожала плечами и продолжила: — А вот эти письма снова из Англии. Из Саутгемптонских казарм, откуда, похоже, Питер ездил в Лондон.
— Его повысили в чине?
— Понятия не имею. Все послания были чрезвычайно короткими, он и не скрывал, что у него нет времени на писанину.
— Нисколько не удивлена.
— Еще из Франции. — Присцилла передала письма Мейси и затихла, сжимая последний листок. — Проклятие! Каждый раз гляжу на эту чертову штуковину и не могу сдержаться! — Она вытащила из сумочки носовой платок и промокнула уголки глаз. — Это его последнее письмо родителям. Полстраницы ни о чем.
Мейси взяла письмо и торопливо перебрала остальные.
— Присцилла, похоже, он довольно долго служил во Франции, прежде чем вы получили последнюю телеграмму, но здесь только три или четыре письма, отправленных, судя по штемпелям, с небольшой разницей в датах и почти сразу после того, как его туда отправили. Конечно, если считать это письмо последним.
Подруга пожала плечами.
— Да, я тоже заметила. Наверное, папа с мамой их сожгли. Насколько я знаю, они уничтожили все последующие письма из армии.
— Только те, что написаны во время повторного пребывания во Франции? Почему не все?
Присцилла посмотрела Мейси в глаза.
— Честно говоря, не имею понятия, почему люди поступают так, а не иначе, особенно в непростые времена? Может, Питер больше и не писал, хотя, зная его, сильно сомневаюсь, — он всегда любил поговорить, и ему было о чем рассказать. Впрочем, я сама думала, что буду писать братьям чаще — «Заметки юной Присциллы о суровом военном времени», — но так уставала, что каждую ночь валилась без сил и лишь изредка черкала пару строк.
— Ну, мне тоже кажется, что Питер не скупился бы на письма. Судя по твоим словам, ему действительно было что рассказать. — Заинтригованная, Мейси наклонила голову и недоуменно наморщила лоб.
— Да, наверное. Но… даже не знаю. Просто хочу выяснить, где он погиб, а поскольку официальное извещение о его смерти так и не пришло, я в полном неведении.
Мейси собрала письма и сложила в конверт.
— Может, ты и удивишься, но записи тогда вели исправно, несмотря на весь ужас и неразбериху. Странно, что ты не нашла никакой информации. — Она понимающе улыбнулась, подозревая, что скорее всего подруга толком и не пыталась выяснить обстоятельства смерти Питера Эверндена.
Присцилла задумалась.
— Могу сказать только то, что слышала от родителей перед самой отправкой во Францию: Питер получил другое назначение и очень обрадовался. Правда, в подробности никого не посвятил, хотя всем страшно хотелось знать, чем он занимается. У папы в кабинете на стене висела карта, по которой он, как мог, следил за нашими передвижениями. После Саутгемптона папа никак не мог отметить Питера, не знал, куда его послали, и мне, конечно, не сказали о том, что он пропал без вести. А потом пришлось вытащить еще две булавки — осталась только я. — Присцилла заново зажгла сигарету, глубоко затянулась и выпустила кольцо дыма. — Я вернулась домой, папа свернул карту и все.
Воцарилось молчание. Мейси невольно отметила, что обе просьбы — совершенно постороннего человека и близкой подруги — чем-то похожи. Одна просьба привела к другой. Двое погибших во Франции, скорбящие родственники, не знающие душевного покоя, и среди них — ее нежно любимая подруга. Мейси положила ладонь на руку Присциллы.
— Я постараюсь найти, где он пропал, сделаю все, что смогу. А теперь давай закажем еду, я умираю от голода. — Она посмотрела на Присциллу. — Еще я бы хотела обсудить свой переезд. Не хочу снимать квартиру. У меня есть сбережения, и я рассчиталась за машину. Думаю, пора обзаводиться собственным жильем.
Присцилла озорно улыбнулась, как Мейси и рассчитывала.
— Отлично!
Глава 9
После встречи с Присциллой Мейси решила не возвращаться сразу на Ибери-плейс, а посмотреть, где бы ей хотелось жить, если вдруг она решит переехать. Других тем для размышлений тоже хватало.
В сгущающихся сумерках она зашагала к набережной Темзы. Мейси нравилось гулять у воды, хотя после отлива ил на отмелях отнюдь не благоухал. Вспоминая обед с подругой, Мейси не переставала удивляться — ну почему она всегда уступает Присцилле? Вот, казалось бы, она полна решимости, но через минуту уже соглашается, что ей необходима собственная квартира, хотя прекрасно понимает: самой бы ей это и в голову не пришло. Да и если бы предложение исходило от кого-нибудь другого — включая Мориса! — все равно бы отказалась. Более того, она дала обещание навестить Присциллу в Биаррице, когда поедет во Францию! Впрочем, Мейси любила Присциллу и ценила ее честное мнение, которое та всегда была готова высказать. Да, они с Присциллой как небо и земля, думала Мейси, но между ними существует тесная связь, которую никто не стал бы отрицать. И еще она сильно скучала по Присцилле.
Присцилла сказала, что нужно составить список требований к будущему жилью. Пронизывающий ветер обжег шею, и Мейси подняла воротник. Присцилла права, Мейси сама бы это предложила, но загвоздка в том, что она не знает, чего хочет, разве только чтобы рядом была река. Так вышло, что Мейси никогда не выбирала жилье по своему вкусу, все складывалось само по себе, а она воспринимала это как данность. Чего же она хочет? Присцилла объявила, что квартиру нужно искать в популярных районах, чтобы Мейси могла общаться с людьми своего круга.
Мейси повернула и пошла назад, ориентируясь по свету уличных фонарей, который едва пробивался сквозь густой мрак. Скоро она сможет ответить на вопрос Присциллы, надо лишь добраться до записей в военном архиве. Интересно, что за подготовку проходил Питер, особенно после того, как его отозвали из Франции и повысили в чине, если дело обстояло именно так.
Билли вернется в понедельник с новостями о расследовании жизненных обстоятельств Авриль Джарвис, а самой Мейси придется ехать в Кембриджшир, в дом, где прошло детство Рейфа Лоутона. В конце недели, по возвращении от Эндрю Дина, она встретится с Морисом, расскажет ему, что, возможно, в ближайшее время уедет во Францию. Конечно, вначале она поделится своими планами с Эндрю, только дождется сюрприза, о котором он упоминал. Мейси искренне надеялась, что Эндрю не станет форсировать события и не поставит их обоих в неловкое положение.
