Она протерла глаза, отгоняя остатки сна, потянулась. Ей снова снились сны. Сны или кошмары? В одном из них мать шла впереди, потом повернулась и позвала: «Давай, Мейси, быстрее! Не отставай!», но как Мейси ни старалась, догнать ее не смогла: ноги словно свинцом налились. Она бежала, оставаясь на месте, а когда взглянула вниз, то увидела, что ее ноги засасывает кровавая жижа. «Давай, Мейси, иди сюда!» Она боролась изо всех сил, пытаясь выбраться и догнать маму, но та взяла за руки двух других девочек и ушла с ними. Мать уходила вдаль, держа девочек за руки. Потом все трое обернулись и поманили Мейси к себе. Они улыбались, и Мейси узнала девочек — Авриль Джарвис и Паскаль Клеман. «Давай, Мейси, не отставай».
Она вздрогнула и посмотрела на часы. Все в порядке. Это всего лишь сон, который уже закончился. Она чересчур устала и выпустила дракона на свободу. Мейси понимала, что стоит уснуть, и кошмары вернутся. Нужно сохранять ясный ум. Такси приедет не раньше половины девятого. Времени как раз хватит, чтобы добежать до леса и найти место, о котором говорилось в дневнике Питера. Она должна сдержать данное Паскаль слово и никому не рассказывать о дневнике, зато теперь ей известно, где искать доказательства того, что Питер Эвернден был здесь во время войны.
Надев шерстяные брюки, блузку, жакет, удобные туфли, шарф и берет, Мейси в очередной раз вышла из дома через заднюю дверь. Похрапывающий Филипп втянул носом воздух и пошевелился, когда она проходила мимо, но так и не проснулся. Мейси выскользнула из калитки и торопливо зашагала к деревьям за местом крушения британского самолета. Светало, и сквозь поднимающийся над полями туман виднелись расплывчатые тени. Запели птицы, издалека доносились голоса крестьян, но Мейси вдруг почувствовала себя одинокой.
Казалось, деревья сомкнулись еще теснее, словно защищая лесной приют от холодного ветра. Мейси повернула направо, к изгороди, и, внимательно ее оглядев, принялась считать. Некоторые столбики явно меняли, но в целом изгородь выглядела так же, как в начале века, когда ее только поставили. «Двадцатый. Повернуть к лесу». Мейси подлезла под изгородь. Нужно найти приметный дуб, он очень старый, возможно, прародитель здешнего леса. Сухие листья шуршали под ногами, и всякий раз, когда Мейси слышала шорох или хруст веток, она замирала и прислушивалась, выдыхая клубы пара и чувствуя, как колотится сердце.
«Должно быть, здесь. Вот он, самый большой дуб». Мейси обошла дерево, затем опустилась на колени между двух корней, ища место у самой земли, где кора на стволе отошла, образуя подобие маленькой дверцы. «Эльфова дверь», как говорили деревенские ребятишки в Челстоуне, уж больно это напоминало вход в сказочный мир. Точно, здесь.
Мейси достала из кармана складной нож, выбрала самое большое лезвие, разгребла прелую листву и начала копать. Работать пришлось недолго — примерно на футовой глубине, когда она ладонями вычерпывала землю, пальцы задели металл. «Вот оно!» Мейси еще раз огляделась и аккуратно очистила крышку коробки. «Да, то, что нужно». На часах было около семи. Лишь бы не испачкаться, да и нельзя, чтобы кто-нибудь заметил, как она выходит из леса. За ней, похоже, все еще следят. Сунув нож и жестянку в карман, Мейси засыпала ямку землей и набросала сверху листьев. Вновь огляделась, испуганно вздрогнув, когда из кустов неподалеку выскочил кролик, и поспешила прочь. Перебравшись за изгородь, она бросила взгляд по сторонам и побежала к домам, держась поближе к стене из грубого камня. У самого двора мадам Тьерри Мейси посмотрела назад и, щурясь от яркого утреннего солнца, заметила, как какой-то человек торопливо пересек поле и юркнул в лес. Англичанин! Она взглянула на часы, искренне желая, чтобы такси приехало пораньше.
Она поднялась к себе в комнату и, тяжело дыша, прислонилась к запертой двери. Вещи Мейси собрала заранее и потому решила умыться и ждать, пока мадам Тьерри не скажет, что такси ждет. Нет никакой необходимости выходить из дома. Она положила жестянку на стол, но, подумав, сунула обратно в карман. Плеснула в лицо водой из чаши, промокнула щеки кружевным полотенцем, еще раз помыла руки и вычистила ногти специальной щеточкой, которую заранее положила вместе с мылом в фарфоровую мыльницу. Вытащила из кармана коробку и ополоснула, чтобы смыть грязь. Поначалу Мейси хотела вылить грязную воду в туалет на лестничной площадке, но потом передумала.
Вытерев жестянку кружевным полотенцем, Мейси покрутила ее в руках, рассматривая крышку. В тысяча девятьсот четырнадцатом году все британские солдаты получили на Рождество такие жестянки с рельефным портретом принцессы Марии
[21], окруженным лавровым венком, и названиями стран-союзниц в войне против Германии. Солдаты и офицеры получали разные подарки. Что досталось Питеру Эверндену: унция табака и трубка или карандаш и пакетик конфет? Мейси перевернула коробку. Она была примерно пять дюймов длиной, три дюйма с четвертью шириной и глубиной в один дюйм с четвертью. Металл окислился и позеленел, но Мейси сумела открыть крышку, под которой обнаружился маленький кисет из хлопчатобумажной ткани. Кремовую ткань покрывали пятна ржавчины, но горловина кисета раскрылась без особого труда. Мейси потрясла мешочек, и на ее ладонь выпала цепочка с двумя маленькими дисками. Мейси улыбнулась. То, что она искала и знала, что найдет: именные жетоны Питера Эверндена. Секретные агенты обычно их не носили, хотя жетоны им выдавали. Как правило, разведчик прятал свой жетон неподалеку от места проведения разведоперации, рассчитывая, что в случае его поимки или гибели жетон найдут, хотя в подобных случаях родственники получали извещение о пропаже без вести. Как Мейси узнала из зашифрованных записей, Питер Эвернден отправился на очередное задание, не успев забрать из тайника жетоны, хотя надеялся, что их найдут. По странной прихоти судьбы ключ к тайнику отыскала дочь Питера, которую он никогда не видел. Мейси бережно уложила жетоны и кисет в жестянку, завернула ее в блузку и спрятала на дне чемодана.
Мейси раздумывала, как лучше поговорить с Присциллой. Вне всякого сомнения, ее импульсивная подруга немедленно примчится в Сент-Мари, чтобы увидеть Паскаль, и вряд ли это обрадует Шанталь Клеман. В серых глазах хозяйки шато светилась непреклонная решимость женщины, которая ничего не боится, даже вражеской армии в собственном доме. Нет, нужно сдержать Присциллу и обсудить сложившееся положение вещей с Шанталь, прежде чем подруга приблизится к шато хоть на милю. И все же Присцилла должна встретиться со своей племянницей.
Мейси расхаживала по комнате, ожидая, когда подъедет такси, водитель назовет ее имя и мадам Тьерри позовет ее вниз. Вдруг она вспомнила о Рейфе Лоутоне. В дневнике Питера нашлась интересная информация о летчике и разбившемся самолете. Это стало самой занимательной частью расследования. Похоже, несколько ниточек тянутся в одном направлении, а интуиция и судьба действуют сообща, хотя порой кажется, что Мейси передвигают, как пешку в чужой игре.
