Холли Роуз, моей близкой подруге и соавтору (и прекрасной писательнице!) приходится читать первые наброски всего, что я пишу. Ей давно пора дать медаль! Мой главный исследователь — он сам знает, о ком речь! — не только замечательный друг и помощник, но и тот человек, к которому я обращаюсь, когда мне нужно описать жизнь Мейси Доббс красочнее и глубже.
Многие помогали мне знаниями и опытом, когда создавался этот роман. В Великобритании: Джеймс Пауэрс из компании «Сомма бэттлфилд турс», который вместе со своей женой Аннет сделал все, чтобы моя первая поездка по полям сражений у Соммы и Ипра стала незабываемым паломничеством; толковые и расторопные сотрудники Имперского военного музея в Лондоне и Национального железнодорожного музея в Йорке; Иэн Лэнглэндс из фармацевтической фирмы «Смит и Нэфью», который был настолько добр, что отыскал в архивах компании историю создания пластырных повязок. Выражаю глубокую благодарность Кэролин Блич, заместителю директора Музея военной разведки в Чиксэндс, а также майору запаса А.Д. Эдвардсу, кавалеру ордена Британской империи, историку Музея военной разведки. Все фактические ошибки в этой книге исключительно на совести автора и никоим образом не умаляют мужества и сплоченности разведывательных подразделений. Во Франции мне помогали Паскаль Бергер из Музея железнодорожного транспорта в Лонгевиле и моя подруга Стефани Бидан, за что им большое спасибо. В США я имею честь состоять в Обществе памяти Первой мировой войны и хочу поблагодарить Майка Хэнлона, секретаря этого общества, за поддержку и находчивость.
У меня превосходные редакторы: Дженнифер Барт в нью-йоркском издательстве «Генри Холт» и Аня Серота из лондонского издательства «Джон Мюррей». Выражаю сердечную благодарность Джону Стерлингу, президенту и издателю «Генри Холт» за его вдохновляющую поддержку Мейси Доббс. Я благодарна своему агенту Эми Реннерт, которая стала для меня подругой и наставницей, а теперь еще и поклонницей Мейси Доббс. Еще хочу поблагодарить Дину Фишер из агентства Эми Реннерт.
И напоследок выражаю признательность самому дорогому человеку, моему мужу Джону Мореллу, — спасибо тебе, любимый, за неизменную поддержку.
ВЕСТНИК ИСТИНЫ
Посвящается моему Главному Исследователю (он знает, кого я имею в виду)
Я больше не художник — любопытный и вдохновенный.
Я — вестник, несущий слово тех, кто воевал, тем, кто хочет, чтобы войны продолжались. Слабым, еле слышным будет мое послание, но в нем таится горькая правда, которая, быть может, ужалит их низкие души.
Пол Нэш, художник
1899-1946
Во время Первой мировой служил в Британском добровольческом полку и в Королевском Гемпширском полку.
ЯНВАРЬ: начало лондонского года — холодно — сыро — и все-таки на набережной — чайки.
Когда едешь в Лондон. Генри В. Мортон. 1931
Пролог
Ромни-Марш, Кент
Вторник, 30 декабря 1930 г.
Такси медленно ехало вдоль ворот аббатства Кемден. Под хлестким, мокрым снегом, на фоне серых, навевавших уныние окрестностей старинное здание красного кирпича особенно напоминало убежище.
— Сюда, мадам?
— Да, спасибо.
Водитель остановил машину у главного входа, и пассажирка торопливо, словно бы спохватившись, накинула на голову шаль.
— Я не задержу вас надолго.
— Как вам будет угодно, мадам.
Хлопнула, закрываясь, парадная дверь. Проводив женщину глазами, шофер пробормотал:
— Да уж поторопись, моя радость.
С этими словами он достал газету и приготовился коротать минуты, оставшиеся до возвращения пассажирки.
Внутри оказалось тепло — огонь в камине, красный ковер на каменном полу, тяжелые шторы, призванные задерживать сквозняки, проникающие сквозь старые деревянные рамы. Посетительница, сидевшая лицом к камину, беседовала с аббатисой уже около сорока минут.
— Горе — не столько испытание, дитя мое, сколько путь, тропа, что ведет нас, как пилигримов, к умению смотреть на прошлое с высоты оставшихся в душе воспоминаний. Бывает, что тропа засыпана камнями и воспоминания больно ранят, но рано или поздно тени расступаются, мы получаем ответ на наши мольбы и обретаем счастье.
Женщина кивнула.
— Мне бы просто избавиться от сомнений.
— В таких обстоятельствах ваша неуверенность — вполне понятна.
— Как же мне достичь мира в душе, мать Констанция?
— А вы не изменились, — заметила настоятельница. — Все пытаетесь переделывать, вместо того чтобы просто быть. Вам всерьез хочется понять тайные движения души?
Посетительница начала нервно пощипывать пальцы одной руки ногтями второй.
— Я знаю, что пропускала почти все ваши занятия во время учебы в Гертоне, но сейчас мне показалось…
— Что я помогу вам обрести мир?
Мать Констанция на секунду задумалась, затем вынула из складок облачения записную книжку и карандаш и что-то написала на одной из страниц.
— Иногда помощь состоит в том, чтобы направить в нужную сторону. А мир в душе можно обрести и бок о бок с попутчиком. Полагаю, вам сумеет помочь вот эта особа. Тем более что она тоже училась в Гертон-колледже, хотя чуть позже, в 1914-м, если мне не изменяет память.
Монахиня просунула сквозь решетку сложенный листок.
Скотленд-Ярд, Лондон
Среда, 31 декабря, 1930 г.
— Увы, мадам, я мало что могу сделать в сложившихся обстоятельствах, тем более ничего особенного мы в них не видим.
— Да-да, инспектор Стрэттон, вы уже ясно дали мне это понять.
Женщина выпрямилась на стуле и рассерженно откинула назад волосы. Бросила взгляд на свою загрубевшую руку, потерла чернильное пятно у основания среднего пальца — там, куда вечно упиралась перьевая ручка.
— И все же я не прекращу поиски, тем более что ваше расследование не дало никаких результатов. Поэтому я решила обратиться к помощи частного детектива.
Читавший отчеты полицейский закатил глаза:
— Ваше право, однако я уверен, что его поиски не принесут результата.
— Не «его», а «ее», — улыбнулась посетительница.
— В таком случае будет ли мне позволено услышать имя? — осведомился Стрэттон, почти уверенный, что и так знает ответ.
— Некая мисс Мейси Доббс. Мне ее очень рекомендовали.
