Дарриэль легонько тронул мою опухшую скулу. И моментально по щеке пробежала теплая щекотка исцеления.
— Ты мог бы сделать это намного раньше, — ворчливо проговорила я.
— Я не хотел тревожить сеть на дворце, коль скоро она настроена на меня, — возразил Дарриэль. — Я не очень высокого мнения о магических способностях Филиппа, но лучше не забывать об осторожности.
Легко привлек меня к себе, словно не почувствовав моего сопротивления. А впрочем, я и не сражалась всерьез.
Мысли путались, разбегались, не давали мне ясной картины.
Что будет дальше? Если Дарриэль инициирует меня сейчас, то… То… Демоны, после смерти матери я стану темной ведьмой! Страшной, ужасной, дико умелой. Неужели после этого мне будет одна дорога — на костер?!
Я опять заплакала. Точнее сказать, прерывисто задышала, уткнувшись лицом в отворот камзола Дарриэля.
Да, я не герой. Я боюсь боли. Я боюсь смерти. Я вообще не хочу жертвовать своей жизнью во имя чьей-то власти или должности.
— Иви… — растроганно прошептал Дарриэль.
Легким движением руки приподнял мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.
— Я трусиха, — честно призналась я, пытаясь не утонуть в синем пламени его глаз. — Я… Мне страшно. И мне стыдно. Я ведь Квинси. Я не должна бояться…
На дне зрачков верховного мага шевельнулась странная тень. Его пальцы на моем подбородке стали тверже, не позволяя мне отвернуться.
А затем он наклонился и вновь поцеловал меня.
Прохладные твердые губы сначала легонько коснулись моих. Затем объятия верховного мага стали тверже. Его язык скользнул промеж моих губ. И я судорожно всхлипнула, цепляясь вмиг ослабевшими руками за его плечи.
— А это первейшее и самое строгое нарушение правил инициации, — внезапно раздался насмешливый голос короля. — Дарриэль, мне ли тебе напоминать, что проводник должен быть совершенно беспристрастен к ученику?
Дарриэль, однако, вопреки всем моим опасениям и предположениям и бровью не повел на замечание короля. Напротив, его поцелуй стал настолько настойчивым и горячим, что я… я…
Я в какой-то миг совершенно потеряла голову. Запустила пальцы в его густую шевелюру. И была готова на любое развитие событий.
— Иви, — тяжело выдохнул Дарриэль. Каким-то чудом остановился.
Он навис надо мной на расстоянии вытянутой руки, опершись о сидение в карете. И я видела, знала, каких трудов ему это стоило. Над верхней губой верховного мага искрился бисер выступившего пота. Глаза казались почти черными от непомерно расширенных зрачков. Все мои чувства эмпата не просто говорили — кричали о том, что он меня хочет. И не так, как Аниту Эйб при заселении во дворец. О нет. Это желание было глубже, страстнее, искреннее. Я почти чувствовала Даррриэля внутри себя. Одно мое движение навстречу — и он бы, наверное, взял меня. Прямо здесь, в карете. Наплевав на присутствие короля.
— Инициация точно пройдет непросто.
Язвительное замечание Эйгана ударило по ушам. Дарриэль вздрогнул всем телом, но не отпрянул от меня. Еще раз долго и с чувством меня поцеловал, после чего все-таки отстранился.
— Эйган, — глухо проговорил он, глядя при этом на меня. — Еще одна твоя насмешка — и я возглавлю какой-нибудь заговор против тебя. Честное слово!
— В таком случае предупреди меня заранее, — отозвался Эйган. — И я с превеликой радостью уступлю тебе престол.
Какое-то время в карете было тихо. Мимо окон то и дело проплывали магические фонари, и в их мягких желтых отблесках я видела, как король сосредоточенно хмурится, покусывая нижнюю губу в задумчивости.
— Куда мы едем? — наконец, осмелилась я на вопрос.
— В зал инициаций при академии, — ответил Дарриэль.
— А как же вечерний бал? — спросила я. — Наверное, он уже начался.
— Ага, начался, — подтвердил король. — Филипп рвет и мечет из-за нашего отсутствия. Амулет связи аж раскалился от его гневных посланий.
Амулет связи?
Эйган без проблем уловил мое замешательство. Выудил из-за рубашки тонкий кожаный шнурок, на котором висел округлый красный камень.
— Незаменимая вещь для разговоров на расстоянии, — пояснил он.
В этот момент камень неярко заискрился алыми всполохами, и король тяжело вздохнул.
— Опять Филипп, — пожаловался он, пряча камень вновь под рубашку. — Шипит, что я веду себя как капризный мальчишка. Мол, где это видано, чтобы правитель страны так нагло пренебрегал своими обязанностями.
— Ничего страшного, — буркнул себе под нос Дарриэль. — Девицы обойдутся сегодня без нашего присутствия.
В этот момент карета мелко затряслась, и я поняла, что мы свернули с булыжной мостовой на гравийную дорогу, ведущую к главному зданию академии, которое располагалось в одном из парков Родбурга.
Значит, еще минута или две — и мы приедем.
Под ложечкой неприятно засосало от этого осознания. Я зябко поежилась, стараясь не думать о том, что ждет меня дальше.
Дарриэль, почувствовав это, перехватил мою руку. Несильно, но крепко сжал ее, как будто пытаясь успокоить меня.
— Ваше величество, могу я задать вам вопрос? — вежливо поинтересовалась я, попытавшись отвлечься от невеселых размышлений о моей дальнейшей незавидной судьбе.
— Конечно, Ивори, — благосклонно кивнул Эйган. — Ты можешь спрашивать меня о чем угодно. И не стоит просить на это разрешения.
— Вы сказали, что в тот зал, где хранятся связующие камни, можно войти только в вашем сопровождении, — нерешительно начала я. — Потому как дверь открывает лишь ваша кровь. Но… Я не понимаю, как тогда там оказались эти антиподы.
Дарриэль, который все еще держал меня за руку, неосознанно стиснул пальцы на моем запястье.
— Хороший вопрос, Иви, — буркнул себе под нос. — Очень хороший.
Воздух в карете словно загустел от напряжения. В свете очередного фонаря я увидела, как Эйган крепко сжал губы так, что они превратились в две тонкие бескровные линии. Выпрямился, хмуро уставившись куда-то поверх.
Опять разговаривают при помощи магии. Интересно, что они обсуждают? Впрочем, сдается, я догадываюсь. Потому как ответ на мой вопрос может быть только один. Выходит, кто-то еще способен войти к связующим камням. Кто-то, в чьих жилах течет королевская кровь. А из этого следует один очень простой и логичный вывод.
Я тихонько ойкнула, дойдя в своих рассуждениях до этого момента. И почувствовала, как волосы на моей голове встают дыбом от ужаса.
— Она уже догадалась, — обронил Дарриэль, глядя в упор на Эйгана.
Тот неопределенно повел плечами. Неохотно проговорил:
— Мой отец был хорошим мужчиной, Ивори. Верным и заботливым супругом, но… Перед своей смертью он признался мне, что много лет назад допустил ошибку. Позволил себе увлечься одной девушкой. Причем увлечься настолько, что забыл о, так сказать, некоторых мерах предосторожности. Та история сильно ударила по моей матери. Нет, она не позволила себе опуститься до мести или скандалов и до поры до времени вообще закрывала глаза на происходящее. Благо, что отец в итоге опомнился и поторопился выслать свою фаворитку подальше от столицы. Спустя время мать нашла в себе силы простить его. Увы, все равно предательство горячо любимого мужа сильно ударило по ее здоровью, поэтому она умерла так рано. Однако моя мать вряд ли догадывалась, что последствия у той интрижки были слишком серьезными.
