— Я не очень уверена, что знаю, — и не думая обманывать дочь, честно ответила Ксеня, устало сев на диван. — Мы с твоим отцом немного повздорили утром. Он ушел, сказав, что хочет подумать. Он тебе не звонил сегодня?
— Нет, — Марго подошла и села рядом с ней на диван. Прижалась к боку. Ксеня тут же обняла дочку обеими руками. — Мам, вы разводитесь? — откуда-то у нее из под подмышки вдруг спросила дочь. — У меня сейчас чуть ли не у всех друзей родители разводятся. Так что ты не думай, я понимаю, не маленькая. И… — Марго как-то неуверенно и испуганно замолчала.
Похоже, высказав то, что зрело в голове самой Ксении сегодня утром, да и несколькими неделями ранее, кажется. И все же она не торопилась с ответом, крепче обняв дочь.
Поцеловала светлую макушку Марго, пригладила волосы, даже не подбирая слова, а честно осмысливая и обдумывая вопрос. А еще вспоминая невероятное количество статей и блогов об общении с ребенком и подростком, которые читала и отслеживала. Потому что, может, она и не стремилась когда-то рожать, возможно, и не была идеальной матерью с чьей-то точки зрения, но Ксения очень любила свою дочь. Очень. И меньше всего хотела походить на собственную мать. Страх этого был таким же сильным, как и вновь растолстеть.
Немного забавно, но был момент, когда оба эти ужаса едва не стали ее ежедневной реальностью, смешавшись, раздирая ее душу и мозг на части, когда она родила…
Ксюша набрала вес во время беременности. Сильно набрала. Она понятия не имела почему, но ей дико хотелось есть, и как бы она ни старалась себя ограничивать — ничего не работало. Сорвалась. Двадцать два килограмма… И почти ничего не ушло с родами, как ее пыталась обнадежить Светлана, замечая нервозность и вечную измученность невестки. А еще, вероятно, подозревая и то, что и сама Ксюша заметила: именно тогда Макс впервые «вспомнил» про других женщин. Возможно, ничего удивительного, Ксюша и у самой себя в тот момент никаких положительных эмоций в зеркале не вызывала. А потом непростые роды, кормление, когда сам себе кажешься жирной станцией по производству молока, придатком к этому мелкому комочку, который только и умеет, что орать и пачкать пеленки… А ты оторваться от своего дитя не можешь, и вдруг такая любовь накрывает, ниоткуда вроде бы! Невероятная, невыносимая местами, когда смотреть спокойно не можешь на ребенка, реально плачешь от того, что у тебя в жизни вдруг чудо такое появилось!
И не до фигуры в тот момент, не до прически… да и не до ворчащего или недовольного подгоревшим завтраком мужа. Вероятно, была и ее вина в том, что тогда Макс начал искать утешения и нежности на стороне. Ксени было не до него, это правда. Тем более что ей на работу необходимо было через четыре месяца вернуться.
Так что вопрос о разводе уже тогда впервые мелькнул в ее голове. И она задумалась, как будет объяснять все своей дочери в будущем, если все именно так обернется… Так что ее знакомство с форумами мамочек, психологов и специалистов было давним и плотным.
— Я не знаю, солнышко, — чуть отодвинувшись, так, чтобы смотреть дочери в глаза, честно призналась Ксюша, не лукавя и не обманывая. — То, что сегодня случилось, весь этот неприятный разговор — он оказался для меня неожиданным. Как и решение твоего отца куда-то уйти. Возможно… — она немного помолчала. — Я не знаю, мы не обговаривали такого никогда, но… я допускаю, что тема развода может стать актуальной. Однако, — и она обхватила щеки дочери руками, прекрасно видя, что, несмотря на всю разумность и уравновешенность характера Маргариты, девочке было больно услышать такие слова. У нее самой в ответ замерло сердце в груди, болезненно сжавшись. — Ты должна хорошо меня услышать сейчас, Марго, ладно? — дождалась кивка. — Чтобы ни случилось и куда бы не повернули наши отношения с папой — мы оба любим тебя. Оба. Сильно. И это всегда будет неизменно. Даже если мы решим жить дальше отдельно. Это не поменяет того, что ты наша дочь и самое лучшее, что есть у нас. Поняла? — чувствуя, как к горлу подкатывают слезы, она прижалась губами к виску дочери.
— Поняла, — Марго тоже всхлипнула, крепко обняв ее в ответ. Совсем по-детски, как уже лет семь не обнимала, наверное, с первого класса. — И я вас очень люблю, мамочка. Вас обоих, — все-таки разрыдалась, хоть и спрятала лицо у нее на груди.
— Мы знаем, Марго, правда, — баюкая ее, будто маленькую, глотала слезы Ксения, пытаясь тем не менее дать дочке хоть какое-то чувство уверенности и поддержки. Твердое знание, что взрослые не будут рушить весь ее мир из-за своих конфликтов.
Глава 8
Выходные у него прошли смазано. Собственно, большую часть субботы Леонид просто проспал, сказалось долгое «празднование» на Женькиной вечеринке, да и повода не было куда-то подрываться, вот и отдыхал.
Бывшая жена сына ему на этих выходных не отдавала. Они больше двух лет уже жили отдельно, наконец-то утрясли все детали по разводу, осталась формальность. Расписание встреч с сыном составили, чтоб ее… через забор!
Леонида подбешивало каждый раз, как думал об этом!
Но Татьяна и сейчас вечно придумывала какие-то отговорки, помехи, дурацкие причины, лишь бы они с Андреем пересекались как можно меньше. На что не раз указывали его адвокаты в суде, кстати, раздражая и беся Татьяну. Она, похоже, считала, что Леониду с сыном вообще не стоит встречаться, достаточно и того, что он деньги платит. Еще и удивлялась каждый раз: о чем они разговаривают, чем занимаются? За идиота его держала что ли? Странной стала, если честно. Как встретила эту «новую любовь всей своей жизни», будто подменили человека. Хотя они раньше не особо мирно жили, правда же, зачем лукавить. И любовью или привязанностью между ними особо не пахло. Не было подобного… Такого, как бывает, когда искренне. Тоже не дурак, пожил уже, повидал всякого.
Но раз так сложилось… Да и с сексом у них все нормально складывалось всегда, а уж как Танька минет делать умела — закачаешься! Похлеще некоторых дам, которые таким на жизнь зарабатывали. Да и в остальном не отказывала… По сути, они расписались когда-то только из-за «залета», чего уж там, без всякой пламенной любви. Но Леня свои косяки признавал и от ответственности никогда не уходил. Да и Андрюшу любил. Рад был, что Таня тогда не на аборт побежала, а к нему пришла с претензиями… Даже несмотря на то, что многие друзья намекали: еще проверить стоит, действительно ли он отец… Леонид «за руку» не ловил, но циркулирующие вокруг него слухи улавливал. Ну и не дурак, тоже подмечал время от времени признаки. И семья у нее нормальная вроде, и отказа ни в чем не знала никогда. Красивая, как бестия. Умела всегда мужиками крутить… Это ли сказалось, что вела себя по жизни, как шалава, по итогу, готовая лечь под того, с кого больше получить можно сейчас? И он так попался, выходит?
Однако и сам ведь с ней спал тогда без принуждения, да и на презервативы, бывало, рукой махал, по дурости и в какой-то дикой уверенности вседозволенности, управления жизнью… Многие из его друзей страдали таким лет десять назад. И если искренне подумать, Леонида еще легче всего та самая жизнь проучила, хоть и протащив мордой по асфальту. Но живой хоть и при всем своем, сколько бы раз ни приходилось с нуля вверх карабкаться. А многих парней, с которыми еще в школе и университете начинал, уже и похоронил. Так что сложный брак — мелочи, разгребется. Уже, собственно.
