Но с этим мужчиной, с Леней, все было иным. Острее, сильнее, почти невыносимо! Грудь распирало от внутреннего жара, словно огненные язычки, поднимаясь от паха, — оттуда, где он продолжал жарко и глубоко, сильно и мощно насаживать ее на себя, — изнутри разгорались, по нервам, обжигали все в ней. И эти ожоги дарили невероятно сильное удовольствие.
Ксюша кричала и стонала, не стесняясь его кусать, перемежая эти метки поцелуями. Выгибалась, подставляя свою грудь под его алчные и жестки губы, умеющие при этом невероятно нежно дразнить и тут же прикусывать соски, отчего она почти срывалась за грань, до которой еще могла такие ощущения выдержать! Но стоило ощутить, как именно его пальцы сжимают ее ягодицы, словно для Лени жизненно важно Ксюшу из рук не выпустить; как его член все глубже и глубже вонзается в ее плоть, заставляя сжиматься, пульсировать все внутри живота — и та тонкая грань крошилась, дрожала, признавая, что вот-вот рухнет под страстным, яростным напором и натиском невероятного мужчины! И у нее не было ни сил, ни желания, ни возможности сопротивляться, демонстрируя выдержку.
Ее стоны сводили его с ума, превращали в какого-то пещерного человека, дикаря, первобытно помешанного на своей женщине, остро осознавшего ценность и уникальность связавших их переживаний и эмоций.
А у нее все тело вибрировало, пульсировало всем тем, что Ксюша испытывала, тем, что он ее заставлял ощущать! Она подавалась навстречу его толчкам, и выгибалась назад, когда Леня губами ее соски прихватывал, покусывал, прижимал. Женские бедра скользили и елозили по его паху, по влажной и потной от этого удовольствия коже, усиливая наслаждение обоих.
— Держись за меня, Ксень! — хрипло, низко велел Леня, еще сильнее вдавив любимую в себя, сжав ладонями ее попку.
Понимал, что Ксюша уже забыла — они на табурете, и из опоры у них только стена. Обоих будто затянуло в самый эпицентр шторма. И ничего уже не замечают, кроме влажной испарины, горячих, сладко-соленых капель пота на их коже; сплетенных тел; ее ног, скрещенных за спиной Лени; его пальцев, буквально вонзающихся в ее плоть все алчней, с каждым толчком напряженного члена в податливое тело женщины, делающих их плоть — одной.
И в какой-то момент этого стало с избытком, чересчур: Ксюша вдруг всем телом вжалась в него, застыв, задрожав каждой мышцей. Запрокинула голову, каким-то поразительно хрупким изгибом шеи, и так застонала… У Лени сорвало крышу!
Он чувствовал пульсацию ее тела, на вкус, наощупь осязал ее оргазм, который доставил любимой! Самого накрыло так, что безумным стал: один мощный толчок, второй, третий… И он сам кончил с сиплым тихим стоном, вдавив ее в себя, прикусив кожу над ключицей Ксени.
На несколько минут в мастерской повисла тишина, полная, укутывающая, баюкающая их. Тела охватила истома. В голове звон и оглушенность. Разморило, казалось, пошевелиться не смогут. Только руки Лени крепко-крепко держат ее тело, даря опору и защиту, даже в момент такой уязвимости и открытости. И дыхание одно на двоих…
Она дышала горячим и плотным запахом его кожи, наслаждалась мягким поглаживающим касанием больших мужских ладоней. Ни о чем думать не хотелось. Теплая, медовая… или шоколадная (?) нега и в теле, и в голове. Счастье! Такое непривычное и не обыденное. Совершенно новое для нее.
И вдруг Леня резко выпрямился, не разжав своих объятий, тем не менее. И сквозь зубы ругнулся:
— Елки-палки! Я же так и не подарил тебе подарок, который с утра таскаю в машине! Замотался со всеми этими событиями!
И искренняя досада мужчины из-за этой «оплошности» вдруг вызвала у Ксюши искренний и счастливый, невероятно легкий смех. Похоже, ему удалось ее собой расслабить куда лучше еды и алкоголя…
Глава 18
Перед тем, как натянуть на себя джинсы, отброшенные в угаре охватившей их страсти на середину мастерской, и отправиться в гараж за подарком, Леня отвел ее в душ. Вернее даже — в комнату на втором этаже, с прилегающей ванной комнатой, в его спальню, тут и вопросов не возникло. Да и Ксюша уже не уточняла, хотя утром, убеждая ее остаться у него сегодня, Леня и упоминал про достаточное количество «гостевых» комнат. Но теперь уже никто не хотел быть порознь, это однозначно! Да и зачем?!
И все же один момент Леня прояснил:
— Чтобы ты не думала даже, а то вдруг сейчас умные мысли появятся, как бывает, — с усмешкой притянув Ксюшу к себе, он крепко обнял ее.
Сумка с вещами Ксюши уже примостилась у кровати, а они сами: Леня в джинсах, а Ксюша только в блузе, накинутой на плечи, застыли, обнимаясь посреди комнаты.
— Я всегда очень осторожен и использую презервативы. Чтоб голову не ломала насчет гадости всякой. У меня и запас дома был, — покрывая ее лицо короткими поцелуями, будто просто прекратить не мог, пояснил Леонид. — «По залету» женился в прошлом, — словно с некоторым сомнением и паузой, добавил. Глянул ей в глаза. Чувствовалось, что не гордился этим фактом. Но видно было, что откровенен и честен. И она оценила. — И хоть сына люблю, это даже не вопрос, но и головой стал думать больше, сама понимаешь. Да и я, вообще, редко «в омут с головой» бросаюсь, все обдуманно делаю, и к любым отношениям уже давно так же подходил… — Леня помолчал, будто слова подбирая. — А с тобой — обо всем забываю, оторваться от тебя не могу. И с тобой — потрясающе все…
Ксюша невольно рассмеялась, но и сама не могла от него рук оторвать, прижалась к его груди щекой.
— Знаешь, это именно то, что я о тебе при первой встрече подумала, — призналась она.
— Что я презервативы при сексе использую? Прямо там, у Женьки на юбилее? — недоверчиво заломил бровь Леонид, вызвав у нее новый приступ веселья. — Окей, я поражен. А с виду вся такая неприступная казалась…
— Нет, до таких откровенностей я тогда не дошла, — уже задыхалась Ксюша от смеха… и вдруг поняв, что он и правда ей «загрузиться» не дает этими подколками. Оценила. — Хоть мне и было интересно, выполнил ли ты требования Женьки насчет черного белья, — с намеком глянув, все же откровенно призналась, что он сразу ее интерес вызвал. И, судя по самодовольной улыбке Лени, ему это пришлось по нраву. — Но тогда так и показалось, что ты очень уравновешенный и спокойный, самодостаточный. Однако при этом, способен и на ураган эмоций… — попыталась внятно описать то, что пришло в разум при знакомстве с Леней.
Он же наклонил голову, с интересом рассматривая ее.
— Знаешь, я себя как раз не считал никогда способным на сильные и ураганные, а главное — внезапные глобальные порывы… пока тебя не узнал, — вновь обхватив ее руками, обнял с новой силой. — Для тебя я, похоже, готов на любые безумства, — немного шутливо, но с таким глубоким и сильным чувством в глазах, произнес Леня, что у Ксюши колени задрожали.
И не осталось ничего более желанного, чем самой его крепко обнять. Что с удовольствием и сделала.
— Кажется, мне не только шоколадом надо будет запастись в ближайшем времени, но и гардероб пополнить, — заметил Леня, вернувшись из гаража буквально через несколько минут.
