— Ты как? — спрашиваю, когда Саша, стараясь на меня не смотреть, переворачивается на бок и садится. Мне открывается прекрасный вид на ее профиль и тяжелую грудь с крупными потемневшими от прилившей крови сосками. Скорее всего, и между ног прямо сейчас она тоже темная. Сочная, женственная, безупречная…
— Я нормально.
— Саша, посмотри на меня.
Она оборачивается, но прежде выжидает пару секунд, видимо, собираясь с силами. Её взгляд расфокусирован, губы припухли. Наверняка она кусала их, в безуспешной попытке заглушить крики. В следующий раз я буду умнее и обязательно найду, чем занять ее рот. Мысли о том, что я с ним сделаю, может быть, совсем скоро — заставляют поджаться яйца.
— Тебе было хорошо? — поднимаю руку и веду костяшками пальцев, очерчивая контур ее груди, не сдержавшись, захватываю сосок и, глядя ей в глаза, легонько его выкручиваю.
— Было. Теперь я… теперь я, наверное, должна вернуть любезность? — откашливается она.
Прикосновения к ее коже жгут. Сашка тянется ко мне, но я отрицательно качаю головой и отступаю в сторону.
— Боюсь, наше время вышло. Тебе лучше одеться.
Протягиваю Саше халат и терпеливо жду, когда она завяжет поясок на талии. Из СПА выходим вместе. Сашка притихла. А я не мешаю ей осмысливать происходящее. Должна же она понять! Что ей не надо мне себя продавать. Что я и так для нее все что хочешь сделаю. Что я, как отдал ей всего себя желторотым, так до сих пор с этим и живу…
— И что теперь?
— Теперь, думаю, мы поужинаем и прогуляемся в окрестностях.
— Прогуляемся? — недоверчиво приподнимает брови Саша.
— Угу. А что? Что-то не так?
— Нет. Все в полном порядке.
Она опять злится. Я это чувствую. Злится, никак не в силах поверить, как мне кажется, в очевидное. В то, что для меня это все не игра. Что я на самом деле хочу быть с ней. Хочу, чтобы все у нас было как у нормальных людей. Чтобы она сама меня захотела. Потому что я — это я. Потому что только со мной она будет счастлива. Потому что только со мной она видит свою дальнейшую жизнь. Потому что без меня вообще никакой жизни не будет. Потому что я — не те мужики, которыми она без успеха пыталась то ли заткнуть брешь в душе, то ли… Я не знаю.
Конечно, я сам не оставил ей выбора. И действительно вынудил Сашку обратиться ко мне. Теперь я это понимаю. Как понимаю и то, что не мог поступить иначе. У меня просто не осталось других вариантов. Я столько лет пытался до нее достучаться — и все впустую, что когда у меня появилась возможность её прищучить — не раздумывал ни секунды. И… заставил… ее… прийти. Но быть со мной я её заставлять не собираюсь. Тут выбор за ней. Все, что я могу — постараться сделать так, чтобы Саша сама захотела остаться. Вот только после того, что случилось в СПА, я не уверен, что избрал верный способ. Кажется, она только еще сильнее замкнулась. Может быть, я поспешил, и не надо было… вот так, нахрапом? С другой стороны, как иначе? Я хочу, чтобы она четко понимала, от чего отказывается. Секс в отношениях играет немаловажную роль. И когда кроме него вас связывает не так уж много, хороший секс — неплохой повод держаться вместе. А там, глядишь, появятся и другие. Я все еще не теряю надежды, что Сашка поймет, какое счастье ей досталось. Усмехаюсь кончиками губ.
— Может быть, десерт?
— Нет. Я устала и, если ты не против — сразу лягу спать.
Только восемь часов, а я планировал выжать из этого дня максимум, но я вижу, что Саша действительно на пределе, и решаю ей уступить. Мы возвращаемся в номер. Сашка переодевается и тут же ныряет под одеяло. Я же не тороплюсь. Боюсь, если лягу к ней в том состоянии, что нахожусь сейчас, просто не выдержу. И что-нибудь непременно испорчу.
— Я в душ.
Закрываю за собой дверь, приспускаю штаны и, упершись ладонью левой руки в стену над бочком унитаза, сплевываю на правую. Мне нужно остыть, а способа лучше для мужиков пока не придумали. Закусив губу, толкаюсь в кулак. Для того чтобы спустить, хватает нескольких сильных движений. Я весь день нахожусь на взводе, так что это не оргазм, это — избавление от муки. Никакого удовольствия, только чувство легкой гадливости. Но иначе я не усну.
Включаю кран. Тщательно мою руки. Набираю полные горсти холодной воды и плещу в лицо. Когда возвращаюсь — Саша уже даже светильник выключила. Шурша простынями, укладываюсь рядом и притягиваю ее к себе. Не думает же она, что я позволю ей спать вот так — на самом краю? Накрываю ладонью низ живота. Попка Саши утыкается в мой пах. Тут бы я и посыпался, если бы не передернул, а так — ничего. А так — терпимо. Я закрываю глаза и, к удивлению, очень быстро проваливаюсь в сон.
Из-за того, что лег намного раньше обычного, просыпаюсь тоже рано. Саша сладко спит. Я веду по ее щеке пальцами, а следом встаю, понимая, что уже не усну. Делать нечего — я решаю позаниматься. Час в спортзале и получасовой заплыв. Я, похоже, один такой жаворонок.
Когда сворачиваю тренировку, у бассейна открывается ресторан. Идея побаловать Сашку завтраком в постель рождается внезапно и с каждой минутой кажется мне все более удачной. Я делаю заказ, терпеливо жду, когда его приготовят, и иду вслед за официантом с тележкой аж до самого номера, где его отпускаю.
В душе шумит вода. Я отвожу столик со снедью на террасу и возвращаюсь к двери. Медлю недолго, прежде чем ее толкнуть. Даже понимая, что, скорее всего, та закрыта на замок, мне нужно немного времени, чтобы собраться с силами. Проворачиваю ручку и… да чтоб его. Картина маслом. Саша под душем — зрелище, на которое я готов любоваться часами. Прислоняюсь спиной к стене. Складываю на груди руки. И залипаю на ней. В какой-то момент Саша резко оборачивается. Наши взгляды встречаются. Руки, которыми она только что скользила по своему телу, замирают… И безвольно свешиваются вниз. По лицу, губам, плечам, животу и ногам ручьями стекает вода. Я сглатываю собравшуюся во рту слюну.
— Там завтрак готов, — киваю в направлении комнаты и выхожу от греха подальше. Увиденная картинка скручивает меня в бараний рог. Сгибаюсь пополам. Хватаю воздух. Су-у-ука, как же я ее хочу. И ведь за пятнадцать лет я к такой реакции должен был привыкнуть, но какой там? Каждый раз удивляюсь бешеной силе своего желания. Она — мое наваждение. Если бы я верил во всякие привороты, решил бы, что Сашка меня приворожила. Но я ведь в здравом уме. Если не считать того, что на ней свихнулся.
Чтобы остыть, хватаюсь за телефон. Работа всегда помогает отвлечься. К тому же Быстрову вчера вызывали скорую, и хоть проблема выеденного яйца не стоит, как меня заверили, я все равно дергаюсь. Справляюсь о его здоровье, а когда сворачиваю разговор, встречаюсь взглядом с Сашей. Она подслушивала. Не то чтобы я говорил о чем-то секретном, но.
— Какой же ты урод…
— Что, прости?
— Ты же знаешь, что для меня значит отец! Как ты мог? Почему не сказал, что ему плохо? — голос Сашки дрожит. Она едва владеет собой, ее хорошенько так потряхивает. А пальцы, которыми она вцепилась в узел на полотенце, посинели, словно у трупа.
