— Замерзла?
— Нет. Там тепло.
— А так и не скажешь, — остановившись на светофоре, демонстративно скольжу взглядом по острым пикам ее сосков. Сашкино дыхание обрывается.
— Ринат… — шепчет она смущенно. Светофор меняет окрас на зеленый, я переключаю скорость и переплетаю наши пальцы. Не могу ее не касаться. Кажется, если отпущу — она опять убежит. Не знаю, избавлюсь ли я когда-нибудь от этого суеверного страха. От напряжения ноет в висках.
В магазине Сашка неожиданно начинает капризничать.
— Нет. Это очень дорогое платье… Оно мне совершенно точно не нужно.
— Я же не прошу тебя за него платить.
— Но я не хочу, чтобы за меня платил ты! — в её голосе мне слышится отчаяние. Вероятно она и сама его замечает. Потому что в тот же момент ее интонации меняются, становятся дерзкими и вызывающими. — Я лучше возьму услугой… Как насчет того, чтобы выпустить моего отца под домашний арест?
Интересно даже, отдает ли она отчет, что делает со мной своими идиотскими словами? Наверняка. Сашка потому меня и провоцирует. И ей это удается с успехом. Расчет, очевидно, на то, что мне все надоест, и я уйду, оправдав ее ожидания. Вот только черта с два, Саша! Черта с два…
Сощуриваюсь и делаю размашистый шаг, оттесняя её вглубь примерочной.
— Все сказала?
— Н-нет.
— Продолжи в том же духе, и я вымою твой поганый рот с мылом.
— Я просто…
— Просто что? Думаешь, можно испытывать мое терпение безнаказанно? Зачем ты это делаешь? Дай угадаю. Ты боишься нормальных отношений просто до усеру! Я прав?
— Нет… я…
— Что ты?
— Я… извини. Давай возьмем это платье, — она шарахается в сторону в безуспешной попытке меня обойти.
— Вот так просто? Давай возьмем? А дальше что? Мне, очевидно, полагается забыть о твоих идиотских намеках? Ну, уж нет. Слишком поздно.
— Послушай, на нас все смотрят…
Оглядываюсь через плечо на девочку-консультанта, действительно пялящуюся на нас из-за кассы, и резко задергиваю шторку примерочной.
— Ч-что ты делаешь?
— Позволь мне кое-что объяснить.
— А разве у меня есть выбор? — Сашка дерзит, как всякий человек, загнанный в угол.
— Да! Хотя разве ты в это поверишь?! Тебе ведь нужно думать, будто тебя, бедолагу, принудили, да, Саша? Только так ты можешь быть со мной. В противном случае придется признать, что тебе это нравится! И что ты хочешь этого. Очень сильно хочешь.
— Замолчи!
— А я не буду молчать. И щадить твои чувства не буду. Ты-то мои не щадишь, а, Быстрова? Так как насчет правды?
— Ринат, не нужно… Пожалуйста, я… — она закусывает губу и беззащитным жестом обхватывает себя чуть повыше локтей. Мне ее жалко почти до слез. Нас обоих жалко. — Мы купим это платье и все, что ты захочешь, купим. Я обещаю, что больше не буду… не буду…
— Вести себя, как последняя стерва?
— Да. Я ведь даже не знаю, зачем это делаю…
— Все ты знаешь, Сашка.
— Ладно! Черт с тобой! Я действительно… боюсь. До ужаса боюсь того, что происходит. Ты… это хотел услышать? — срывается на крик, из глаз брызжут слезы. И все… Этим она полностью меня обезоруживает. Напрочь сбивает запал. Её слезы — мой личный триггер.
— Сашка, прекрати. Ты слышишь? Саш…
— Ну, что? — шмыгает носом.
— Я не стану гнать лошадей, обещаю. Мы будем продвигаться вперед так медленно, как только тебе потребуется. У меня лишь одна просьба. Скорее даже приказ.
— Какой?
— Прекрати эти свои проверки меня на прочность. Я все равно не оставлю тебя в покое. А вот дров наломаю влёгкую. Это да. Видит бог, от моих нервов ни черта не осталось.
Глаза в глаза. Вижу в них всё — все ее страхи и всю ее боль.
— Я постараюсь. Правда.
— Вот и хорошо. Переодевайся, а я пойду это все оплачу.
— Ринат…
— Да?
— Зачем я тебе?
Ее колотит. И это не такая легкая дрожь, как вы могли бы подумать. Это настоящая трясучка, когда зуб на зуб не попадает.
— Если я скажу тебе, что люблю, ты поверишь?
— Н-нет, — если это возможно, Сашку начинает трясти еще сильней.
— Ну, а если я скажу что-то другое — совру. Значит, нам пока не стоит касаться этой темы.
Кивает так отчаянно, что я начинаю всерьез беспокоиться за сохранность её головы. Протягиваю руку и осторожно, как дикого зверя, глажу по щеке. Вкладываю в это касание всю свою уверенность и силу. Обещаю себе, что когда-нибудь непременно ее приручу. Предвкушаю, что испытаю, когда это случится.
— Знаешь, я не буду снимать это платье.
— Правда?
— Угу. Пойду прямо в нем. Ты же не передумал идти в ресторан?
— Нет. Ни в коем случае.
Улыбаюсь ей ободряюще и отступаю. Не знаю, как долго продлится наше перемирие, а потому стремлюсь выжать из него все по максимуму. Оплачиваю покупки. Надо отдать должное девице на кассе — ей хватает профессионализма и такта выдержать покерфейс.
— Сюда совсем не идут мои туфли, — говорит Саша, когда выходит из примерочной.
— Значит, мы купим новые. Пойдем.
И мы бродим по магазинам. Покупаем не только туфли, но еще и домашний костюм, несколько комплектов белья, два повседневных платья, два костюма — один брючный, а другой с юбкой. Будь у нас чуть больше времени, я бы полностью обновил ее гардероб, но Сашка явно устала.
Заходим в первый попавшийся ресторан. Как оказалось, французской кухни. Свободных столиков не так уж и много, но для нас находится один. Открываю меню, но залипаю не на нем, а на Сашкиных пальцах, лениво перелистывающих страницы…
— Ты знаешь французский?
— Нет.
— Серьезно? Не знаешь французского? — Сашка отрывается от меню и глядит на меня поверх толстой кожаной папки.
— Почему тебя это так удивляет?
— Ты же шпион, Орлов. Какой шпион не знает французского?
— Наверное, тот, который специализируется на языках арабской группы, — смеюсь я. Смеюсь потому, что напряжение медленно отпускает. Её… и меня вместе с ней.
— И ни одного слова по-французски? — почему-то стоит на своем.
Я откидываюсь в кресле:
— Ну, может быть, парочку. Одно из них — мушкетер. Это нас как-нибудь спасает?
Сашка откидывает голову и громко смеется, привлекая внимание к нашей компании.
— Ни капельки!
— Что так? — наклоняю голову к плечу и впитываю, как змея тепло, ее улыбку.
