— Мы готовились к этому несколько тысячелетий, создавая генераторы демонической магии, чтобы у наших в Эеране была подпитка. Эеран ничем таким не занимался, им бы пришлось как-то искать демонического мага, подсовывать его как мясо, а мясо не обладает достаточной свободой, чтобы шпионить за нами.
— А если бы к нам все же попал маг с эеранской магией, вы бы смогли его определить?
— Не инициированного — нет, он бы показался нам бездарным.
Леонхашарту хочется спросить, что будет, если эеранского мага инициировать как наракского? Закончится ли это выплеском кристалла, как случилось при инициации Анастасии? Будет ли у такого мага непонятный тип магии, как у Анастасии? Будет ли такой маг казаться ищейке магом с неопределенными способностями, как Анастасия? Можно ли обмануть ищейку, дав эеранскому не инициированному магу амулет с демоническим зарядом?
Но Леонхашарт так и не задает этих вопросов, он смотрит, как фары Dodge разрезают тьму тоннеля. Он колеблется. «Если в моем предположении есть хоть доля здравого смысла, сектор Возмездие заберет Анастасию себе, — Леонхашарт выпускает когти и убирает их обратно, выпускает и убирает, не зная, какое решение принять. — Но мое предположение может оказаться и просто глупостью, я же не ученый и никогда не интересовался магами Эерана».
— К чему эти разговоры о драконьих шпионах? — небрежно интересуется Гатанас. — Возмездие отвечает за безопасность Нарака от их вторжения, неужели возникли поводы сомневаться в нашей компетентности?
— Мне кажется невероятным, что они о нас ничего не знают, ведь агенты сектора Возмездие работают в Эеране не одну тысячу лет. Неужели за это время не было ни одного прокола?
— Разумеется, были, но мы успешно ликвидировали последствия.
Dodge вырывается из тоннеля, по бокам вздымаются подсвеченные фонариками здания. И хотя грузовики сектора Возмездия вместе с охраной по-прежнему едут за ними, здесь, под открытым небом, Леонхашарта отпускает напряжение: теперь он в любой момент может улететь, скрыться от Гатанаса Аведдина и его демонов.
— Я только одного понять не могу, — задумчиво произносит Гатанас.
— Чего же?
— Почему я вам так не нравлюсь, архисоветник Леонхашарт? — Он поворачивается к нему, улыбается слегка, отчего носогубные морщинки углубляются, проваливаются темными тенями. — С вашим дедом мы почти дружили, с отцом были в нормальных отношениях, я никогда не переходил вам дорогу, не отбивал женщин, и все же вы то смотрите на меня так, словно желаете придушить, то не удосуживаетесь снять шлем, будто мы с вами враги. В чем дело?
Гатанас Аведдин выглядит так искренне удивленным и заинтересованным, что Леонхашарт почти верит в то, что тот ничего не скрывает и ни к чему не причастен, но воспоминания о последних словах отца, его встревоженно-сбивчивое: «Все не так. С Возмездием. Это невероятно, это противоречит всему, что мы знали… Мы думаем, что это охота на них, но это охота на нас, на…» — память об этих словах прожигает сердце Леонхашарта, изгоняя все сомнения: «Гатанас Аведдин управляет Возмездием, он должен знать, о чем говорил отец. И сейчас он просто меня проверяет».
Подцепив край шлема, Леонхашарт снимает его с головы, подставляет лицо ветру.
— Мне любопытно, чем занимается сектор Возмездие, — ровно произносит Леонхашарт. — И кажется несправедливым, что я, будучи архисоветником, одним из тех, кто управляет Нараком, не могу утолить свое любопытство. А еще вы часто делаете что-то без предупреждения, звоните в неподходящие моменты и оказываетесь там, где я не ожидал вас увидеть, что не добавляет мне хорошего настроения, как и всем прочим архисоветникам. Но в этом нет ничего личного. Вам моя неприязнь показалась.
— То есть если я приглашу вас к себе домой попробовать драконьего вина, вы не откажетесь? — усмехается Гатанас.
Холодок пробегает по спине Леонхашарта, и он задается вопросом, а разумно ли поступил, оставив водителя лишь под присмотром Баашара? Но голос Леонхашарта его сомнений не выдает:
— Если вы предложите интересную тему для беседы под бокал вина — не откажусь. В противном случае, боюсь, вы слишком стары, чтобы стать мне интересной компанией. — Лучше нагрубить, чем пойти в логово к врагу или признаться в том, что его
опасаешься.
— Эгоизм юности, — легко смеется Гатанас Аведдин. — Но спасибо за откровенность.
Минут пять спустя Гатанас Аведдин добавляет уже отнюдь не весело:
— Мда, как незаметно летят года. Я ведь действительно стар, но постоянно забываю об этом. Все еще кажется, что я молод, полон сил, а потом кто-нибудь так в лоб напоминает, что из меня песок сыплется и пора место в семейном склепе выбирать, а не пить по ночам контрабандное вино в компании молодого поколения.
— Наверняка вы знаете много любопытного, но это — тайны, которые вы не станете открывать мне, а я знаю слишком мало, чтобы представлять для вас интерес.
— Самокритично, — хмыкает Гатанас. — Но я понял, архисоветник Леонхашарт, не оправдывайтесь. К счастью, в моей жизни не все так плохо, и компанию я себе найти могу.
В зеркало Леонхашарт замечает, что грузовики с оборудованием и охраной отстают, перестраиваться, чтобы свернуть на другую магистраль. А Dodge Гатанаса Аведдина поднимается на эстакаду, ведущую к сектору, в котором расположен дом Леонхашарта.
— Я мог бы добраться сам, — замечает он.
— Мне не сложно вас подвезти. К тому же вы сегодня попали в аварию, я чувствовал бы себя неловко, оставив вас на полпути.
Лишь благодаря усилию воли Леонхашарт не разворачивается взглянуть на Гатанаса и остается расслабленным. Эта фраза, учитывая все обстоятельства дела, слишком напоминала завуалированную угрозу.
— Благодарю, — кивает Леонхашарт, рассеянно глядя на проносящиеся мимо здания, яркие огни освещения, машины, редких бегунов.
Постепенно городской пейзаж сменяется видами на долину с купольными оранжереями-теплицами.
— Когда-нибудь, — вдруг произносит Гатанас Аведдин, — в Нараке снова будет магия, земля возродится, и растения без всякой помощи потянутся к солнцу, пустыни превратятся в цветущие сады. Этот момент стоит любых жертв… Согласны, архисоветник Леонхашарт?
— Да, — роняет Леонхашарт.
Даже если бы он думал совсем иначе, ответить «нет» было бы глупо: возрождение Нарака — общая цель, мечта, надежда, помогающая демонам продираться сквозь череду обрушившихся на них бед, и аудиозапись несогласия Леонхашарта на любые жертвы могла бы осложнить ему жизнь. Но по тяжести, сдавившей сердце в миг этого «Да», он чувствует, что его ответ был не до конца искренним.
— Я рад, что вы тоже это понимаете, — слабо улыбается Гатанас Аведдин.
«Все же это угроза», — заключает Леонхашарт, безразлично глядя на огни в окнах принадлежащей ему высотки, которая все ближе, ближе, ближе… На сердце у него на редкость тяжело.
