ГЛАВА 25
Коридоры слишком узкие, чтобы пробежать мимо нее к столовой и скоплению студентов, а до кураторов приличное расстояние, если развернусь, эта с палкой может и напасть со спины.
Она выдвигает руку — в ней сжат кусок металлической трубы. Пальцы сжаты так, что суставы побелели, лицо тоже белое, глаза просто огромные, темные из-за расширившихся зрачков, а на висках блестит пот Боится, но лезет Вздыхаю.
— Уходи пока можешь, — советую я.
В кармане у меня на груди дергается саламандра, высовывает мордочку, но я обращаю внимания, продолжая давить на девчонку взглядом. Она слабо мотает головой, светлые волосы нервно дергаются на плечах. Неуверенно шагает ко мне. Что ж, Принцесса умеет заставлять других делать грязную работу.
Я решительно шагаю вперед:
— Ты, шавка трусливая, а ну прочь отсюда! — Еще шаг, и меня окатывает волной жара — жарче, чем раньше накрывало меня в порывах подобного вдохновения. — Ты слабая, безвольная кукла, ты не сможешь меня ударить, ты боишься, твои руки слишком слабы, ты не удержишь эту трубу, все, что ты можешь — это развернуться и бежать-бежать-бежать!
С оглушительным звоном труба выпадает из ее руки и скачет по металлическому полу. Задрожав, девчонка разворачивается и пускается прочь. Во мне еще кипит сила, каждый вдох кажется настолько глубоким, словно легкие увеличились вдвое или втрое, а тело такое легкое, что я кажусь себе всесильной.
И краем глаза замечаю, как мигает, переползая дальше по шкале, индикатор накопителя под потолком.
А магия кроет сильно. Зато теперь понятнее, как получалось строить ушибленных на всю голову соседей и пацанов с пивом у подъездов домов, в которых мы жили. Видимо даже просто наличие дара магии достаточно, чтобы влиять на других людей. Жаль, на Васю это не действовало.
Хотя немного обидно это осознавать: я-то думала я сама по себе крутая, а это магическая способность. Приподнимаю висящий на шее темно-красный кристалл: с другой стороны, запас магии у меня большой…
Саламандра внимательно смотрит на меня. Подмигнув ей, направляюсь дальше, на этот раз внимательно прислушиваясь, но за мной никто не идет, зато впереди раздаются тихие голоса. Саламандра благоразумно прячется в карман.
К сожалению, я не успеваю расслышать, о чем говорят Урш с Шаанти — они умолкают, замирают в сумрачном холле между дверей своих кабинетов Один приоткрыт, выпуская красный свет большой лава лампы с перетекающими пузырями.
Урш держит руки в карманах и едва заметно улыбается. Сложившая руки на груди Шаанти подчеркнуто смотрит в сторону, хотя кошачьи уши навострены и развернуты ко мне. Кураторы явно напряжены.
— Я подготовил все необходимые бумаги, — чуть шире улыбается Урш. Сочетание мрачного освещения, его темный блейзер и брюки, наполированные фиолетовые рога, красноватый отсвет лава лампы у его плеча могли бы послужить отличным референсом для картины о двери в ад с любезно-хитрым демоном-привратником. — А также первое задание для вас как представителя факультета в попечительском совете. Надеюсь, вы справитесь.
Шаанти фыркает, но ее явный скептицизм меня не смущает. Если возможно — сделаю, если невозможно — то и переживать не стоит.
* * *
Сидеть и кропотливо работать над проектом Леонхашарту не так легко, как он надеялся, и дело не в том, что он постоянно вспоминает о неудаче со свидетелем и шпионом, проблема в Анастасии.
Сначала его отвлекает мужской голос рядом с ней, принявшийся зачитывать регламент факультета. Дернувшись, Леонхашарт хмурится. Он слышал, что Анастасия просила ей почитать, но не думал, что просьба адресовалась мужчине.
Леонхашарт через планшет входит на сайт Архисовета, проверяет работу видеокамер в секторе четвертого факультета — подключены. Он быстро находит библиотечные: Анастасия сидит рядом с мелкорогим демоном-библиотекарем. Он тощий, невзрачный, но… он сидит рядом с ней. Слишком близко на взгляд Леонхашарта. Почти интимно…
«Глупости, он просто ей читает, — Леонхашарт ставит планшет под центральный монитор и снова возвращается к отчету орков о состоянии городских колец. — Она не знает нашей письменности, вот и попросила…»
Но полностью вернуться к работе у него получается лишь когда еще две невесты присоединяются к изучению регламента. «Пожалуй, это естественное и ничуть не подозрительное желание узнать правила нового мира», — заключает Леонхашарт.
Библиотекарь от повышенного внимания сразу трех девушек к своей персоне не может определиться, на какую из них смотреть, елозит на стуле, пытается угодить сразу всем и это успокаивает Леонхашарта: Анастасия на такого не клюнет.
Не должна.
И в голосе ее больше нет той любезности, с какой она обратилась к библиотекарю. Но все же до вечера Леонхашарт то и дело посматривает на экран.
Впрочем, это не мешает ему тщательно исполнять работу — спасибо опыту, полученному при совместной работе с отцом.
А вот встречи Анастасии с кураторами Леонхашарт ожидает особенно. Если узнать что-то о мире — желание естественное, то сразу загребать властные полномочия — уже немного подозрительно… хотя Леонхашарт про себя признает что сам бы так и сделал, но он демон, мужчина, выросший с осознанием, что он станет архисоветником и вправе повелевать, а Анастасия, судя по собранным ищейкой Васандром данным, обычная человеческая девушка.
Когда Анастасия отправляется к кураторам, Леонхашарт отрывается от расчетов и в нескольких окнах выводит изображения с коридорных камер. Он неотрывно следит за движением Анастасии, смещая взгляд от окна к окну, отмечая уверенную пластику ее движений. Не заметив следующую за Анастасией девушку, он столь же удивлен ее появлением, как и сама Анастасия. Леонхашарт благодаря камерам раньше нее видит сжатую в руках другой невесты металлическую трубу и в ужасе подскакивает, понимая, что не успеет добраться до сектора факультета. Тут же хватается за смартфон, понимает, что не знает телефонных номеров кураторов.
«Уходи пока можешь», — требует Анастасия.
Леонхашарт судорожно ищет номера телефонов кураторов на сайте Архисовета…
«Ты, шавка трусливая, а ну прочь отсюда! — приказывает Анастасия. — Ты слабая, безвольная кукла, ты не сможешь меня ударить, ты боишься, твои руки слишком слабы…»
У Леонхашарта дергается рука, он поднимает взгляд на экран… Мурашки бродят по его спине, зудят жаждущие вырваться на свободу крылья. Лицо Анастасии в обрамлении иссиня-черных волос невыносимо прекрасно и столь же невыносимо пугает: такая подавляющая властность, такая уверенность, сила сквозит в каждой черте, в изломе губ, в фигуре, словно сама богиня Шааршем спустилась в проклятый ею Нарак и выносит безжалостный приговор провинившимся детям.
Жалобный звон упавшей трубы выдергивает Леонхашарта из оцепенения, он осознает, что легкие горят от нехватки кислорода, и делает вдох. И он прекрасно понимает ринувшуюся прочь девчонку.
