* * *
Вот почему у меня такое чувство, что с именными браслетами все не так просто?
От неловкого и какого-то многозначительного молчания нас спасает появление официанта с поставленным на рога метровым в диаметре подносом, естественно, отделанным золотом. А на этом подносе помещается с десяток блюд. Порции небольшие, зато можно попробовать сразу много всего.
Самому Леонхашарту выставляют супчик в золотой миске над тлеющими угольками.
Следующий официант вносит блюда с фруктами и сладостями.
А третий с самым маленьким подносом приносит графинчики и каждому по три вида бокалов и стаканов. И еще много трубочек. Некоторые из них металлические, но сомневаюсь, что Леонхашарт сможет просунуть такие под маску'.
В мгновение ока стол с вплавленным золотым узором оказывается скрыт квадратными, прямоугольными и овальными тарелками, сервирован многочисленными вилочками, ложечками, щипчиками и палочками. А потом последний раз звякают колокольчики на занавеске, и мы с Леонхашартом вновь оказываемся наедине.
— На столовые приборы можете не обращать внимание, ешьте чем вам удобно, ничего страшного в этом нет.
В его интонациях не было ничего высокомерного, он и сам собирается пользоваться трубочками вместо приборов. Леонхашарт протягивает руки и наливает в бокалы и стаканы различные жидкости.
— Алкоголь? — Рядом с ним мне надо быть трезвой, иначе совсем ум за разум зайдет.
— Нет. Я подумал, что вы можете неправильно понять угощение дурманящими разум напитками.
А он за рулем и тоже не пьет. Я расплываюсь в улыбке: все же он больше законопослушный хороший мальчик, хоть и склонен к экстремальной добыче дорогих автомобилей.
— И что же вас так забавляет? — интересуется он.
— О, нет, ничего, лучше покажите мне, какими приборами это все едят, воспользуюсь случаем поучиться манерам.
Следующий час я самым злостным образом предаюсь чревоугодию. Пробую то и это — соленое, сладкое, кислое, острое, копченое, пресное — из совершенно разных миров, смеюсь (попробуй не улыбнуться терпкой «грукобяке») и ужасаюсь (шигррыш, крнакрш) странным названиями ингредиентов, потешаюсь над тщетными попытками Леонхашарта всосать тончайшие подобия спагетти из своего супа через трубочку. Удивительно, но даже в глухом шлеме у него получается быть милым и этот недостаток превратить в повод для веселья, он и «бороду» из трубочек себе сооружает и грозиться съесть все. Я смеюсь в голос, наверное, первый раз мне так весело за все время пребывания здесь.
А потом мы просто сидим, потягивая теплый (в один из графинов встроен подогрев) кисло-сладкий напиток с пряными нотками, и мне уже все равно, что никакой серьезной темы для разговора, может, и не было.
— Хотите что-нибудь еще? — Леонхашарт вновь проводит пальцами по моей руке, звенит подвесками браслета. — Десерт?
— Этого всего было достаточно. — киваю в сторону стола: на большинстве тарелок осталась половина, а то и больше порций. — Мой объем несколько ограничен. — Я похлопываю себя по плоскому животу.
Леонхашарт чуть склоняет голову, следя за моей рукой, потом поворачивается так, словно скользит взглядом по бедрам до стоп подвернутых на диван ног. Лишь теперь я понимаю, что сижу в расслабленной, фривольной позе, и становится неловко, и сердце… такими темпами меня Леонхашарт еще до снятия брони доведет до инфаркта.
— Тогда, может, еще налить? — Он с едва слышным вздохом поднимает со стола золотой кувшин с внутренним подогревом.
И вроде мне пора думать о возвращении, но я протягиваю ему стакан, и темная жидкость стекает в него, наполняя воздух пряным ароматом с кислинкой.
* * *
С подпиленными наполированными ногтями, еще более пушистыми ушами, тщательно расчесанный, покрытый увлажняющей маской для лица, Шаакаран лениво просит свой смартфон и заглядывает в сеть узнать, сколько просмотров получил его клип и какое место песня занимает в хит-параде, и в целом посмотреть, как журналисты оценили его гениальное выступление.
Но…
Новостные ленты пестрят сообщениями о том, что архисоветник Леонхашарт скрылся с одной из невест Анастасией в неизвестном направлении. И фото и видео приложены, как он мчится с ней по улицам Нарака.
— Что? — Шаакаран подскакивает, скаля зубы и выпуская когти, те продавливают экран смартфона, от них расходятся трещины. — Как он посмел? Убью!
Зашипев, Шаакаран спрыгивает с кушетки. Белая грива стоит дыбом, в глазах пляшут голубые всполохи, а когти отрастают еще больше.
— Броню надень. — ласково просит подавшая смартфон женщина. — А то поранишься…
Шаакаран лишь сильнее скалит отросшие клыки.
ГЛАВА 6
Maserati красной молнией несется по улицам. Мое дело — держать пульт над приборной панелью и не отпускать кнопку — так все светофоры на нашем пути вспыхивают голубым разрешающим движение светом.
— А быть архисоветником не так уж и плохо, — улыбаюсь я. — Никаких пробок.
— Зато полно других обязательств, — весело отзывается Леонхашарт, его смартфон поминутно позвякивает.
— Что это? Вас вызывают на очередное совещание?
— Нет, приходят извещения о штрафах за превышение скорости.
Вскинув брови, жду, что он скажет «шутка», но нет — Леонхашарт не опровергает свои слова.
— Серьезно? Вам раз сто звякнуло.
— Оно того стоит, разве нет? — Леонхашарт усмехается. — Держитесь крепче.
На повороте он разворачивается вмиг, почти на месте, я успеваю увидеть ошалелые лица в вовремя притормозившей машине, и Maserati, радостно урча, мчится дальше. Теперь лица прохожих размываются, одно высоченное здание сменяется другим.
А потом, как-то слишком быстро, мы вырываемся из тисков стеклянных и каменных строений, и перед нами расстилается степь, рассеченная одинокой дорогой, точно свинцовым ручейком. Каменные столбы, загораживающие проезд, резко сдвигаются в стороны, и машина, лишь чуть сбросив скорость, устремляется к серой дымке горизонта.
Мне не страшно, хотя по логике вещей пора бы немного испугаться, но я лишь забрасываю пульт в бардачок и удобнее откидываюсь на сиденье.
— И куда вы меня везете?
— Подальше от города. Он иногда утомляет.
— Насколько я знаю, магам нельзя покидать пределы снабженной накопителями зоны. У нас не будет проблем?
— Не беспокойтесь, Анастасия.
Я почему-то очень явно представляю его улыбку, и представляю ее более теплой, чем были на тех фотографиях, что выпали в поиске.
Скорость нарастает, меня вдавливает в сидение, но это приятное ощущение: кажется, что я лечу, хочется приподняться и дать ветру облизать себя, но здравомыслие пересиливает, я просто смотрю, как бешено мелькает полоса дороги и однообразные кочки степи. Все быстрее-быстрее-быстрее. Maserati несется резво, но мотор уже начинает рычать, словно разъяренный хищник.
