— Ты можешь вывести Анастасию из этого состояния? Впрочем, нет, не надо, — тут же отказывается Леонхашарт: он не даст Юмаат к ней прикоснуться и что-либо колоть. Он подхватывает засмеявшуюся Анастасию на руки и выпрямляется. — Ты немедленно выделишь машину, которая доставит нас в больницу.
Выронив прибор, Юмаат молитвенно складывает ладони:
— Меня возьми, я не буду мешать, честно-честно, буду тихонько сидеть в уголке и снимать показатели…
— Ты к ней близко не подойдешь!
— Я легкая-легкая! — смеется Анастасия, обхватывает шею Леонхашарта и утыкается в волосы. — Ты так приятно пахнешь. Так бы и укусила!
— Хорошо, я не буду к ней подходить, — соглашается Юмаат — Мы возьмем моего помощника.
— С нами поедет водитель, а потом ты… — Леонхашарт снова глубоко вдыхает, чтобы не заорать. — Потом ты и близко к Анастасии не подойдешь, поняла?! Иначе засажу в тюрьму за похищение и незаконные эксперименты.
— Объект добровольно согласился на мои исследования, у нас договор есть, — заявляет Юмаат. — Так что судом не грози!
«Добровольно? — Леонхашарт переводит взгляд на разомлевшую Анастасию: та улыбается, накручивает на палец прядь его волос. — Тогда ее исчезновение могут квалифицировать как побег». Не то что бы он не смог с этим разобраться, но своеволие и побеги — это то, что от иномирян не приемлют, за что карают особенно сильно, и декан четвертого факультета крайне несговорчива, а в этом вопросе уж точно будет упираться. Для избавления Анастасии от наказания Леонхашарту опять придется задействовать связи или оказаться у кого-нибудь в долгу. Но он может попробовать решить проблему через куратора Урша, у того аппетиты вполне умеренные, и это… позволит Леонхашарту побыть с Анастасией наедине.
— Машину нам, живо, — требует он. — Пусть нас отвезут ко мне домой. Незаметно!
Нервно покусывая губу, Юмаат внимательно смотрит на него.
— Давай же! — снова рявкает Леонхашарт, и тонкие пальчики Анастасии скользят по нижней части его маски, пробираются в зазор между высоким воротником и спецметаллом.
— Как у тебя там трубочка пролезает, — бормочет Анастасия, прижимаясь к нему грудью, елозя на руках.
«Великая Шааршем, дай мне выдержки», — мысленно взывает Леонхашарт.
Наконец Юмаат кивает, вытаскивает из кармана миниатюрную рацию и отдает приказ.
— Мир меняется, — шепчет Анастасия, снова обнимая Леонхашарта за плечи. — Все вокруг меняется, я делаю это, я хочу, и оно меняется, и ты меняешься, и я, и Юмаат, все мы меняемся…
Она лопочет всякие глупости, пока он несет ее по коридору, смеется так, что у него пробегают мурашки по спине и тело охватывает жар возбуждения. Анастасия прижимается и смотрит так томно, что Леонхашарту становится тяжело дышать, а в голову лезут образы собственной огромной постели.
Напоследок Юмаат пытается уговорить Леонхашарта остаться с Анастасией здесь или взять ее с собой, но он уже едва соображает сипло твердит односложные отказы: «Нет Нет Нет…» Единственное разнообразие в его речи — уточнение, действительно ли Анастасии нужно лишь время, чтобы прийти в себя, и Юмаат уверяет, что хватит пары дней присмотра и покоя.
В салоне микроавтобуса с наглухо затонированными окнами все становится еще хуже… или лучше, смотря с какой стороны смотреть: Анастасия сидит на коленях Леонхашарта и задумчиво гладит его грудь, пресс, ее пальцы то и дело натыкаются на пояс и чуть не соскальзывают ниже, рождая у Леонхашарта, тяжело дышащего сквозь зубы, сонмы самых непристойных фантазий. А ее почти прозрачная тончайшая роба позволяет ощутить каждый изгиб тела, тепло кожи, упругость мышц.
— Ты много времени проводишь в спортзале? — шепчет Анастасия чувственно, придвигается к самой маске, всматривается в глаза. — Или у вас есть какой-нибудь волшебный способ быстро накачивать мышцы?
— Природная способность, — тоже шепчет Леонхашарт, крепче обвивая ее талию. Сглатывает. — Это природная способность боевых демонов — быстрый рост и уплотнение мышц. Но да, я занимался достаточно долго… занимаюсь… регулярно… Настя, не ерзай на мне, пожалуйста.
Анастасия удивленно вскидывает брови.
— О! — выдыхает и, запрокинув голову, снова смеется. — Ты прав, слишком, слишком близко. — Она, преодолевая сопротивление обхвативших ее рук, сдвигается к его коленям. — Так лучше?
— Нет, — честно отзывается Леонхашарт, но тут же исправляется. — Да, так лучше, спасибо.
Хотя он предпочел бы, чтобы она сидела на прежнем месте. Особенно если бы он был без тесной брони, а она — в здравом уме и делала все это осознанно.
Микроавтобус останавливается, короткорогий водитель сдвигает перегородку между кузовом и салоном:
— Прибыли, но ворота не открываются.
Вытащить смартфон из-за пояса Леонхашарту удается только с третьей попытки, он набирает шестизначный код для системы охраны, и микроавтобус снова трогается.
— На подземную стоянку заезжай. — Меньше всего Леонхашарту нужны свидетели, особенно — камеры репортеров. Он снова нажимает код, и электрические ворота открываются.
Еще пара минут движения, и микроавтобус останавливается окончательно. Леонхашарт распахивает заднюю дверь и вылезает с Анастасией на руках. Не оглядываясь, направляется к отверстию пронизывающей здание шахты.
— Даже не запыхался ни разу, — восхищается Анастасия. — С тобой я чувствую себя пушинкой.
— Ты пушинка и есть, я почти не чувствую твой вес. — Остановившись под широкой шахтой, тянущейся до пентхауса, он выпускает крылья. — Держись крепче.
Леонхашарт приседает, резко отталкивается и взмывает вверх. От восторженного вскрика Анастасии у него екает сердце, в следующий миг он приземляется в коридоре на верхнем этаже, быстро проходит к дверям, и магнитный замок пропускает его внутрь.
Здесь Леонхашарту сразу становится спокойнее — никто посторонний не потревожит не подсмотрит. Но в то же время в этом безопасном уединении близость Анастасии, ее нежность и податливость еще более пьянят.
— А почему мы не в секторе четвертого факультета? — Анастасия оглядывает коридор, картины на стенах.
«Потому что не надо было связываться с Юмаат, подписывать какие-то там договоры и уходить с ней из сектора четвертого факультета без разрешения декана», — мысленно фыркает Леонхашарт, шагая в сторону спальни.
Его фантазия осуществляется: Анастасия распластывается на алых шелках постельного белья, ее волосы черными жгучими волнами растекаются по подушке, и взгляд все такой же томный, губы приоткрыты, соблазнительно блестят. Леонхашарт сам не замечает, как склоняется к ней так близко, что почти касается. Если бы не шлем, он бы ощутил ее дыхание, запах кожи.
— Твой дом меняется, тут все цветет, — шепчет Анастасия таким голосом, что Леонхашарта почти парализует, каждая мышца становится невыносимо тяжелой, словно приглашает лечь на нее. Его тело горит, ломает от почти нестерпимого желания сорвать с себя сдерживающую его магию броню, наплевав на безопасность Анастасии. А она дышит прерывисто, и ее вздымающаяся грудь то и дело касается его груди. — Что ты собираешься делать?
