Так трудно думать об этом, когда с потолка к его рогу снова тянется огромный язык твоей Саламандры, которую ему не стоит показывать, ведь она запрещенное существо как-никак. И покушается на его огромную демоническую гордость…
ГЛАВА 17
Если Саламандра обмуслякает рог Леонхашарта, он может не понять. Прибьет еще сходу… Вилкой, что ли, в нее кинуть? Или блинчиком…
— Моя Львица, почему у тебя такие глаза… круглые?
— Чтобы лучше тебя видеть, — маню его пальцем. — Садись рядышком со мной, так будет удобнее обсуждать.
— М-да, странно, — Леонхашарт опять запрокидывает голову, и язык Саламандры вновь своевременно сворачивается. — А смотришь ты почему-то не на меня, а на потолок. Там что-то интересное?
— Я твоими рогами любовалась. — брякаю я. Осознаю. Хочется стукнуться головой об стол, но ведь в чашку с кофе попаду.
— О, — задумчиво выдает Леонхашарт и подхватив стул, переходит на мою сторону столешницы, усаживается рядом. — Любовалась?
Ну все, зазнается сейчас…
— Они у тебя от природы так блестят или полируешь?
Пауза. Многозначительная.
— Полирую, — признается, как в каком-то страшном преступлении.
А к полированному рогу опять тянется язык.
— Потрогать можно? — Глядя в пылающие глаза Леонхашарта, медленно поднимаю руку вверх, чтобы треснуть по слишком длинному языку прежде, чем Саламандра себя выдаст.
— Можно, — отзывается Леонхашарт таким тоном, словно я не рога, а между ног у него пощупать хочу, и он млеет от этой мысли.
— Это что-нибудь значит? — настораживаюсь я. — Какой-нибудь сакральный смысл имеется? Я оскорбление таким образом не нанесу или еще что-нибудь в этом роде?
— В этом определенно есть интимная подоплека, мы не позволяем абы кому трогать свои рога.
Пока я уточняю технические моменты, язык Саламандры прижимается к блестящей поверхности рога. Скользит по ней, как щупальце, гладит… Я ухватываю кончик языка двумя пальцами и начинаю оттягивать. Язык теплый и не мокрый, скорее похож на улитку — и так же приклеивается к поверхности.
— Какие гладенькие, — нахваливаю я, отдирая язык Саламандры от рога, а она жалобно смотрит на меня с потолка. — Так бы трогала и трогала.
Подковыриваю язык… да он приклеился к рогу! Леонхашарт обхватывает меня за талию и прижимает к себе.
— Можешь трогать, сколько захочешь, — томно разрешает он.
Но я, наконец, отдираю язык от его рога и предостерегающе стискиваю, а затем отпускаю. Саламандра втягивает его в рот, и для верности я грожу ей кулаком: вдруг и правда она меня понимает.
— Спасибо, я уже натрогалась, — расцепив руки Леонхашарта. сдвигаюсь на другой край стула и перехожу на «вы». — Так, вы, кажется, хотели узнать мое мнение о ситуации?
— Да, — с сожалением подтверждает он.
— Тогда мне не хватает подробностей: по какому принципу выбирали женихов? Почему это публичное мероприятие? Что сделают с невестами по завершении отбора?
— Публичность — политический момент. Чем выше прогресс, тем сложнее удерживать стратификацию общества по магическому признаку, фактически не используя магию. Таким образом Архисовет показывает готовность к расширению прав других слоев общества.
— При этом, пока идет шоу, на законодательном уровне можно даже не чесаться, ведь население увлечено брачными играми.
— Совершенно верно. Женихи… попали на шоу условно-добровольно: партия «Равные возможности» просто не могла не представить своего кандидата, причем из лучших, чтобы показать — их заявления не реклама, а стиль жизни. Баашара, полагаю, браком с иномирянкой хотят лишить права наследования семейного дела. Его младший брат оборотистее, но передать бразды правления кланом ему без веской причины было бы невозможно. Шаакарана так наказали: опять залез в постель к жене отца, тот разозлился и решил его женить на неподходящей девушке. А я хотел посмотреть на шоу изнутри и понять, что на самом деле задумал сектор Возмездие. Но вдруг появилась ты…
— Угу, свалилась на ваши рогатые головы, как снег на голову. Но вы сами виноваты, могли бы и не похищать меня.
— Ты явилась, как прекрасное видение, словно сама богиня Шааршем снизошла в Нарак в физическом воплощении.
— Ты пил с утра?
— Нет. Просто Шааршем ослепительно красива, у нее черные волосы, темные глаза, светлая кожа… скептическое отношение к поклонникам и характер далеко не сахар. Точно так же я могу описать тебя.
— Кхм. — Похоже, это лучше игнорировать, а то разойдется, и я окончательно подтаю, а подтаявших девушек, как мороженое с шоколадом в такой консистенции, никто не любит. — И что же ты выяснил?
— Что Гатанас Аведдин сначала торопил всех с отбором, а теперь спускает его на тормоза. А еще сектор Возмездие готовит какую-то крупную операцию в Эеране.
— Думаешь, это связано?
— По какой-то причине эту операцию назначили внезапно: наш казначей сейчас отзывает средства с огромного числа проектов, часть из которых утверждена давно. Особенно достается четвертому факультету и корректировщикам. И даже Юмаат нанимают для выполнения заказов для сектора Возмездие.
— Полагаешь, они нашли истинную пару и готовятся к захвату власти здесь?
— Внезапных скачков магии в секторе четвертого факультета не было, ни у одной из невест, насколько я знаю. Если только…
— …они не завезли кого-то неофициально. Могли они искать пару внутри своего сектора, в каких-нибудь лабораториях?
— Да, могли. У них собственная научная база, и доступа к ней даже у Архисовета нет.
— Так может. Возмездию и не надо власть захватывать, раз уж все равно они такие крутые и независимые?
— Мне тоже так казалось. Но что-то они явно задумали. А что — я никак не могу понять, пытаюсь выяснить, но не получается, — с какой-то грустью произносит Леонхашарт — Это совершенно не моя сфера деятельности, я даже не знал, с чего начинать, и сейчас не уверен, что делаю все правильно.
— Ты хоть что-то делаешь, — похлопываю его по плечу. — Это уже хорошо. Так что там с невестами планировали сделать?
Леонхашарт перехватывает мою руку, поглаживает.
— Ничего. Льготы какие-нибудь предоставить — все будет зависеть от настроений населения. Но за тебя я опасаюсь. Какое-то время Гатанас задавал мне такие вопросы… словно он подозревал в нас истинную пару. Теперь вроде успокоился, но… я хочу, чтобы ты была очень осторожна. И… — сжимая мои пальцы, Леонхашарт тяжело вздыхает. — Пожалуйста, не выбирай никого другого на этом шоу. В голосовании на выбывание я буду голосовать против тебя и попрошу об этом же Баашара, если сможешь отвадить Шаакарана и Илантиха — будет идеально.
— О, поверь, я сделаю все возможное, чтобы скорее покинуть это ваше шоу.
