— Вот и замечательно. — Он снова пожимает мою руку. — Но мое предложение в силе.
— Какое?
— Замужества.
— Не припоминаю такого.
— Ох. Настя, все ты прекрасно помнишь. А сейчас доедай, форменную одежду Урш доставил, пора тебе к занятиям возвращаться, он больше не может скрывать твое отсутствие.
— Так никто не знает, что я здесь? Здорово!
— Твое исчезновение из-за контракта с Юмаат могли посчитать побегом, а за побег надевают ошейник, так что постарайся не покидать сектор четвертого факультета без предупреждения.
— Юмаат меня, между прочим, похитила. — втыкаю вилку в блинчики. — Стрельнула в меня дротиком со снотворным и вывезла, так что я не сбегала.
— Ну… Юма, — цедит Леонхашарт. — Ты ешь, Настя, ешь, я ей объясню, что с тобой так поступать нельзя.
— И с другими студентками тоже.
— Не волнуйся, объясню.
Надеюсь, он качественно ей это объяснит, и больше ни один дротик меня не коснется.
Поедая блинчики, я задумываюсь о другом: как мне Саламандру незаметно вывезти отсюда? Или оставить, пусть сама добирается? Как-то же она нашла меня у Леонхашарта.
* * *
Надо сказать, к хорошему быстро привыкаешь: я как-то быстро привыкла кататься на шикарных кабриолетах, поэтому доставка до места в микроавтобусе меня… разочаровывает, хотя понимаю, зачем это сделано: в открытом кабриолете меня бы увидели, а в закрытый кабриолет у Леонхашарта рога не влезут.
Зато в уютный микроавтобус с кожаными сидениями-диванами влезают, он полулежит напротив, всю дорогу не сводя с меня взгляда, а размытый силуэт полуметрового варана, недавно выбравшийся из-под дивана, потихоньку продвигается к нему по спинке и то и дело высовывает розовый язык.
Саламандра, конечно, молодец, что сообразила за нами пойти и в автобус залезть, но эти ее покушения на рога…
— О чем задумалась? — интересуется Леонхашарт.
Да вот думаю, как ты отреагируешь, если твои рога сейчас оближут.
— О возвращении. Удивительно, что моего отсутствия не заметили.
— Куратор Урш неожиданно очень изобретателен, а твои соседки по комнате понятливы. Всем говорили, что ты в его кабинете готовила для попечительского совета отчет по состоянию сектора, поэтому у тебя не было времени посещать занятия.
И снова молчание. Неловкое немного. И я очень благодарна Леонхашарту, что он не развивает тему с предложением женитьбы и моим мнимым беспамятством. Если бы он заговорил об этом, я бы точно начала язвить, наверное, перешла бы на грубость, потому что… он меня зацепил. Очень сильно. И мне так страшно от этого, что самой противно: сопли распустила, уши развесила… Он, между прочим, после предупреждения, что выберет на шоу меня, взял и с вампиршей переслал. Возможно, ради информации о моем папаше, но сам факт…
И вроде надо думать об этом для отрезвления от романтических настроений, но не хочется. Да и вилами на воде все писано: как сейчас Леонхашарт может жаждать меня, так завтра — кого-нибудь еще, ведь нет ничего более непостоянного, чем любовь.
Надо почаще себе это повторять, чтобы не расслабляться.
А пока, вздохнув, перебираюсь на диванчик Леонхашарта и сажусь так, чтобы Саламандра не добралась до его выдающихся рогов. Леонхашарт не теряется, обнимает меня за плечи и притягивает к себе.
— Настя… поверь мне, я тебя не обижу, я хочу прожить с тобой всю жизнь.
Мужчины часто так говорят, но на практике все оказывается иначе.
— И даже если тебе страшно поверить — попробуй, я тебя не подведу. Иногда просто надо доверять друг другу.
Поджимаю губы. Не нравятся мне такие разговоры. Леонхашарт молчит, лишь поглаживает меня по плечу, перебирает волосы. И к концу нашей поездки я даже расслабляюсь.
Но все заканчивается, и это тоже.
— Твой кристалл ждет тебя в комнате, сразу его надень, — напутствует Леонхашарт, не выпуская меня из микроавтобуса. Обнимает на прощанье, шепчет на ухо. — Я люблю тебя.
Решаю просто игнорировать, потому что как реагировать на это — не представляю. Другого я бы послала, но его не получается.
Прошмыгнув между моих ног, Саламандра первая спрыгивает на пол ангара и застывает, потому что в движении она немного заметна. Леонхашарт помогает мне спуститься. Я чувствую его взгляд, пока иду к раздвигающимся дверям, и выдыхаю, когда сектор четвертого факультета прячет меня от него.
Быстро-быстро я шагаю к себе, чтобы не попасться никому, не нарваться на расспросы. Саламандра на некоторое время исчезает из вида совсем, но я замечаю ее силуэт на потолке.
А потом врываюсь в комнату, хватаю лежащий на моей подушке кристалл и падаю в нее лицом. Меня потряхивает как после сильнейшего нервного напряжения, всю ломает… от нехватки Леонхашарта. Мне уже хочется вернуться в его огромную квартиру, усесться за стол и смотреть, как он готовит по видеоинструкциям.
Ужас какой: я даже пускаю скупую слезу!
Но к возвращению девчонок достаточно успокаиваюсь. Они, увидев меня, останавливаются у двери. Потом Лисса и Катари бросаются с обнимашками, а Манакриза, собрав наши кристаллы и засунув их под свой матрац, скептически уточняет:
— Тебя этот рогатый не обижал?
— Нет, ничуть, — уверяю я с ноткой непонятной обиды на то, что о Леонхашарте выразились так небрежно.
— И как? — Катари теребит меня за руку. — Что вы делали, как тебе жилось у демона? Как?
Очень романтично.
Мне понравилось.
Хорошо.
— Неплохо, — отвечаю я. — Кормит он лучше, чем в местной столовой.
И вообще замечательный…
Так, срочно включаем мегаскепсис, а то так по уши влюбиться можно.
* * *
— Юма, выходи! — Леонхашарт шагает по белым коридорам НИИ Нарака и грозно смотрит в объективы камер. — Выходи, ты не можешь прятаться от меня вечно!
Это блеф, конечно: здание НИИ вместе со всеми подземными лабораториями напоминает муравейник, а есть еще филиалы в других частях города. Да и помнит Леонхашарт, что Юмаат пряталась у него под носом в его же собственной квартире.
— Юма, финансирования лишу!
И это тоже почти блеф: как ни крути, а проводимые в НИИ исследования нужны Нараку, и Леонхашарт вовсе не хочет тормозить прогресс из-за собственной мстительности. Только Юмаат об этом не знает, поэтому из динамиков доносится ее блеклый голос:
— Лаборатория семь-двенадцать. Следуй за указателями.
Через десять минут Леонхашарт добирается до названной лаборатории и останавливается возле бронированного стекла, за которым стоит Юмаат. Она машет ему рукой и улыбается так невинно:
— О, рада, что ты заглянул. С чем пожаловал? — передают динамики ее голос.
