Манакризе уделили очень мало эфирного времени, но даже эти обрезки потрясли меня ее невероятной, какой-то животной грацией. По бортику, по которому я едва ползла, она практически сбежала. По матам пронеслась легко и непринужденно. И по трубе через бассейн. А на ту стену, по которой я ползла, упираясь ногами в зацепы, она практически запрыгнула и прошагала по верху. Вертикальные надувные цилиндры под ней почти не прогнулись, словно Манакриза была невесомой, и по волнообразным качающимся выступам она проскочила легко. И все это в платье!
— У тебя в роду случайно не было эльфов? — спрашиваю я.
— Кого? — удивленно переспрашивает Манакриза.
— Да не важно, — я искоса смотрю на нее: даже не верится, что она может такое! Какая-то ниндзя прямо.
— Но не все прошли испытания за счет способностей, — произносит ведущий, и я понимаю, что теперь будет ролик обо мне.
На нем я не успеваю даже пары ложек съесть: всего несколько кадров, едкое замечание, что обходные пути бывают короче, и я, небрежно вышагивающая по периметру бассейнов. Ну да, я не считаю обязательным выполнять ненужные упражнения, бывает.
Катари и Найтеллит тоже уделили мало времени: они прошли полосу препятствий честно, но осторожно, поэтому и добрались чистыми. Похоже, телевизионщики сочли такое выступление недостаточно интересным.
— О том, как прошли свидания победительниц этого забега за завидными женихами вы узнаете через три дня в вечернем выпуске шоу. А также послушаете, что сказали об этом и своих впечатлениях проигравшие участницы.
— Гады! — выдают на задних рядах.
И я всецело солидарна с таким мнением: действительно гады.
Начавшийся рекламный ролик заглушает хор возмущенных студенческих голосов.
* * *
Тоннель перед самым въездом в основной ангар четвертого факультета неожиданно оказывается перегорожен ярко-желтым автомобилем. Первым останавливается Леонхашарт, за ним — Баашар на своем почти броневике.
Въезд перед закрытым КПП закрыл Шаакаран, сам сидит на ярком багажнике нахохлившийся и злой.
— Если меня с собой не возьмете — никого не пущу к кисе!
У Леонхашарта от напряжения сводит челюсть, голова сама наклоняется в боевую стойку.
— Шаакаран, тебе здесь делать нечего. — цедит Леонхашарт.
— А вот и есть! — Шаакаран, тоже держа голову наклоненной, вытаскивает с переднего сиденья длинную коробку. — Я на свидании подарок не подарил, дай мне разрешение на въезд, чтобы я мог соблюсти правила шоу.
— А при чем тут Анастасия? С какой это стати ты меня к ней не пускаешь?
Шаакаран обнажает белоснежные зубы:
— Это отбор, и победит сильней… — Он мрачнеет, явно вспомнив, как получил по рогам на дуэли, но тут же приободряется и вскидывает палец с острым когтем. — И победит самый эффектный.
Эффектный самый точно Шаакаран — это Леонхашарт сразу после коронного замечания оценивает: облегающая броня черная с золотыми вставками, на хвосте полосатая, рога опять же золоченые. И когти, кстати, тоже, хотя это ужасно непрактично — Леонхашарт это еще со съемок для модного журнала помнит, в тот единственный раз, когда позволил стилистам сделать все на их вкус.
Его изучающий взгляд Шаакаран оценивает неправильно, задирает подбородок вверх:
— Или ты боишься такой блестящей конкуренции?
— Разумеется. — соглашается Леонхашарт с самым честным видом. — Думаю тоже рога и ногти позолотить.
Шире распахнувшиеся глаза Шаакарана, его отчаянное недоумение вызывает у Леонхашарта лишь злорадство: «Да-да, стразами еще себя обклей, чтобы блестел». Леонхашарт надеется на это, потому что уверен: Насте такое не понравится. Впрочем, он и без этого Шаакарана конкурентом теперь не считает: слишком у того много женщин в окружении, слишком он непостоянен, чтобы она ему доверилась.
— Но подарок ты правда должен вручить, — кивает Леонхашарт и вытаскивает смартфон, чтобы связаться с закрывшимся КПП.
Через минуту все три машины въезжают в ангар.
— Киса, меня ждет киса! — подпрыгивает Шаакаран и размахивает коробкой с подарком.
Он мчится впереди своих спутников, напевает свою хитовую песню, весь в предвкушении.
Четвертый факультет подозрительно тих, никто не ходит по коридорам.
— Где киса? — Шаакаран оборачивается к Леонхашарту. — Ты знаешь, где ее комната?
Леонхашарт знает — помнит по планам сектора, которые рассматривал при планировании ремонта. Приходится вести туда и это чудо.
Они идут и, наконец, доносится шум — безостановочный, сердитый гул, гуляющий по металлическим коридорам.
— Это в столовой, — поясняет Леонхашарт. хотя все трое знают, что там находится.
— Может, киса там? — Шаакаран воодушевленно бросается вперед.
И Леонхашарт тоже прибавляет шаг, едва сдерживаясь, чтобы не дернуть его за хвост и не отправить назад, потому что хочет первым увидеть Настю. Но сдерживается, сохраняет достоинство.
Двери столовой распахиваются перед Шаакараном, он вскидывает руки и возвещает:
— Киса, я пришел к тебе!
Догнавшие его Леонхашарт и Баашар останавливаются за ним.
В столовой, кажется, собрался весь четвертый факультет. Работают телевизоры, передают сводку новостей. Ко входу обращаются несчастные, недовольные и злые лица.
«Мороженое едят, это хорошо, это успокаивает», — думает про себя Леонхашарт.
Ведерко прилетает прямо в лоб Шаакарану. В столовой поднимается невообразимый гвалт, ведерки летят в демонов, разбрызгивают подтаявшее цветное мороженое. Леонхашарт и Баашар отскакивают в стороны, снаряды врезаются в замешкавшегося Шаакарана, пролетают в коридор, ударяются о стены.
— Киса! — взвывает пострадавший на передовой Шаакаран и уронив коробку с подарком, обтирает с лица сладкие липкие потоки.
В него снова швыряют ведерки, он отскакивает в сторону. Двери автоматически закрываются. По полу растекаются лужи мороженого. Шаакаран весь пестрый: на нем и шоколадное, и зеленое, и красное, и белое.
— Моя прическа! — Он хватается за голову. — Мои уши!
— Надо уходить, — предлагает Леонхашарт, прекрасно понимая, что если об этом «нападении» узнают, если оно продолжится, студентам несдобровать, так что лучше сейчас уйти, вывести из-под удара Настю. А потом донести до них недопустимость подобного поведения иначе, чем это сделает попечительский совет, урезав пайки, введя вооруженную охрану или, того хуже, надев на всех ошейники с электрошокерами.
Баашар кивает, а Шаакаран возмущенно восклицает:
— Как так? Нас же обкидали, мне прическу испортили! Я требую сатисфакции!
Ухватив его за возмущенно дергающийся хвост, Баашар направляется в обратную сторону, поясняет:
