* * *
На верхних этажах подземных клубов Леонхашарт, оглушенный музыкой и почти ослепленный мерцанием светильников, встречает на удивление много знакомых. Большинство из них так же, как и он, скрывают размер своих рогов, одеты попроще. Только окруженный восторженными девушками Шаакаран сверкает блестящими одеждами и золочеными рогами. Как всегда, его очарованию поддаются слишком многие: доставшуюся в наследство от котодемонов привлекательность Шаакаран использует на полную катушку.
Незаметно проскользнув мимо него и еще одного школьного приятеля, Леонхашарт минует более цивилизованные, утыканные камерами клубы. Граница подчиняющейся закону зоны и свободная территория довольно ясно разграничены черной лестницей с арочным входом в виде открытого рта черепа. В носу черепа вставлена табличка: «Оставь надежду всяк сюда входящий».
Ни охраны, ни иных предупреждений. Внизу, как и за спиной Леонхашарта, гремит музыка.
Невольно проверив спрятанный под пиджаком нелегальный пистолет, мысленно представив, как быстро выхватит ножи из рукавов или достанет из спрятанных на лодыжках ножен, он спускается на этаж ниже: освещенные диодами коридоры, гроты отдельных клубов, ярко или мрачно одетые демоны всех мастей и вроде даже люди танцуют, падают, валяются у стен, предаются страсти, пьют — все это так непривычно Леонхашарту, давит на него, изумляет, отталкивает.
Всего пять минут, а ему уже хочется бежать отсюда. Хочется снова проникнуть в сектор четвертого факультета и обнять Настю. Да даже возвращение в НИИ к Юмаат, к которой он сегодня зашел избавить броню от жучков, кажется Леонхашарту в тысячу раз более привлекательным вариантом, чем хождение по этому шумному месту.
«Надеюсь, аноним не заставит меня ходить сюда слишком часто», — он заходит наобум в один из гротов с дрыгающимися на сцене длинноволосыми музыкантами и, заказав коктейль за наличку, со стаканом шипящего ярко-голубого нечто, совершенно несъедобного на вид, уходит к угловому столику.
Устроившись там, оглядев толпу, Леонхашарт переводит взгляд на солиста с солисткой, завывающих о преступной романтике и несчастной любви, но очень быстро они и их музыка переходят для него в фоновый режим, и Леонхашарт мысленно возвращается к немного странной переписке с Настей.
После очень долгой паузы она рассказала, что Юнидатус Тарот подарил всем броши и велел их постоянно носить.
Насколько Леонхашарт знает казначея, это совсем не в его стиле. О жадности Юнидатуса Тарота чуть не легенды складывают, и вдруг — подарок, да еще кому — иномирянкам. И главное, непонятно, зачем, ведь он как архисоветник мог подключиться к микрофонам на выданных девушкам кристаллах-накопителях.
Леонхашарт уже всю голову сломал, но внятного объяснения поступку казначея придумать не может.
— Что такой симпатичный демон делает здесь один?!
Вздрогнув от неожиданности, Леонхашарт поднимает взгляд на садящуюся рядом с ним девушку с многослойным коктейлем. Судя по неловким движениям и выражению лица, с коктейлями ей пора заканчивать, как и с вечеринкой.
Привалившись к его плечу, незнакомка чокается их коктейлями и отпивает свой через трубочку. От нее удивительно приятно пахнет, несмотря на выпитое и немного неопрятный вид, это наводит Леонхашарта на мысль, что рядом с ним — суккуб. Девушка снова перекрикивает музыку:
— И чё ты такой мрачный? — Под столом ее свободная рука проскальзывает по его ноге к паху. — Может, отойдем…
Леонхашарт отскакивает. Девушка тоже поднимается, наклоняется к нему через стол, кричит в лицо:
— Пойдем туда, — она указывает на двери туалета и подмигивает. — Я помогу тебе. Уверена, нам есть о чем…
Развернувшись. Леонхашарт уходит из этого грота-клуба и переходит в другой. Там он тоже вскоре привлекает женское внимание, и в следующем клубе, и в следующем. Одна из девушек даже успевает ухватить его за пояс и крепко прижаться, после чего Леонхашарт окончательно теряет терпение и отправляется домой, проклиная неведомого анонима и еще больше сомневаясь в целесообразности походов в подземные клубы.
В квартире, когда он снимает пояс, на пол падает герметично запакованная записка.
«Вы продемонстрировали слишком упорное нежелание уединяться с девушками, такое прикрытие больше не подойдет. В следующий раз связным будет парены не отказывайтесь».
Леонхашарт два раза успевает перечитать послание, прежде чем листочек вспыхивает в его руках и обращается в пепел.
Разглядывая черно-серые останки, Леонхашарт облегченно выдыхает. До этого момента он постоянно опасался, что аноним — провокатор сектора Возмездие и его руководителя Гатанаса Аведдина, но этот способ встречи с информатором… Гатанас Аведдин из одного с Леонхашартом круга общения, знает его с детства, знает его знакомых, следит за ним и прекрасно понимает, что Леонхашарт, отказывавший первым красавицам Нарака, ни за что бы не откликнутся на такое приглашение уединиться.
Аноним, кем бы он ни был, Леонхашарта не знает совсем, и это позволяет надеяться, что на него действительно вышел враг сектора Возмездие, никак не связанный с высшим обществом Нарака.
* * *
Поглаживая лежащую рядом Саламандру, я смотрю на главу о мелких неисправностях автомобилей и способах их устранения, но сама продолжаю думать о брошах.
Вчера все согласились с тем, что Саламандра схватила их из-за магии и возможно эту магию высосала. Вот только никто не знает, что с этим делать. Я бы, например, на всякий случай дала Саламандре пососать броши остальных невест, но все упирается в то, что броши незаметно не заберешь, а если попросить — придется объяснять причину, и тогда Саламандра будет под угрозой. А если ничего не делать — кто знает, чем это обернется для остальных девушек?
В то же время может оказаться, что Саламандре просто приглянулись броши… я отбрасываю эту мысль: она целенаправленно выбралась из ванной комнаты, залезла под одеяло, опрокинула стакан и взяла в рот все четыре побрякушки. На случайный интерес это не похоже даже с натяжкой.
Едва зайдя в комнату и закрыв дверь, Катари выдает:
— Что-то Принцесса зачастила к декану.
Отрываюсь от учебника и вопросительно смотрю на нее.
Плетущая косу Лисса тоже поднимает взгляд, и лишь Манакриза, будто не заметив ее, продолжает качать пресс.
— А она к ней ходит? — уточняю я.
У нас декан, мягко говоря, не любитель иномирян, а Принцесса правил не нарушает, с чего бы приглашать ее на беседы?
— Ага, — Катари проходит к своей постели и сбрасывает в изножье принесенные учебники по политологии и устройству Нарака. — После группового свидания декан вызвала ее к себе через старосту. Вчера тоже Принцесса ходила к декану — об этом ее соседки болтали в столовой. И сегодня опять ее вызвали.
— Похоже, декан нашла себе подходящую протеже, — спокойно констатирую я.
Мне это, конечно, не по душе, учитывая наше условное перемирие с Принцессой и неприязнь декана ко мне, но помешать этому я в любом случае не могу, так что остается только принять к сведению.
