— Пожалуйста, позвони Шаакарану и Баашару, узнай, куда они дели Манакризу и Найтеллит.
Да, я помню, он говорил, что Шаакаран повез Манакризу к спасенным студентам, но все невесты здесь, а ее до сих пор нет, хотя она наверняка велела бы ему искать если не меня, то Лиссу и Катари.
Оглядевшись и недосчитавшись двух подопечных, Леонхашарт набирает сначала один, потом второй номер. С каждой секундой мне все тревожнее, и я уже знаю, что он сейчас скажет.
— Оба не отвечают.
Девчонки пропали… И Саламандра тоже.
— Надеюсь, они в порядке, — мой голос тверд, но на душе как-то неспокойно: всем уже пора вернуться.
— Вряд ли они возвращались в сектор четвертого факультета, а если бы с Шаакараном что-то случилось, поднялся бы невообразимый шум… — начинает Леонхашарт, но оборачивается в сторону жилых кварталов.
Сирены еще подвывают, иногда пролетают над домами демоны и челноки. В городе невообразимый шум, смогут ли в такой суете быстро заметить исчезновение даже такого яркого демона, как Шаакаран, или нет?
Рассеянно взглянув на меня, Леонхашарт достает смартфон и в несколько движений начинает звонок. Держа трубку у уха, оглядывается по сторонам. Я тоже оглядываюсь: пропавших с демонами девчонок не видно, попутно замечаю, что в воздухе возле загона почти не осталось вертолетов и челноков, да и летающих демонов тоже почти нет.
Через несколько мгновений умолкает сирена.
Похоже, Безымянный ужас успокоен.
Не дозвонившись, Леонхашарт набирает другой номер.
Куда кошак дел Манакризу? Что он там с ней сделал? Если с ней что-нибудь случится, я ему хвост оторву!
Похоже, эти мысли отражаются на моем лице каким-то зверским выражением: девушки, только что подбиравшиеся ближе к Леонхашарту. начинают отодвигаться подальше от него. Даже Принцесса немного отступает. Катари с Лиссой и то косятся на меня с опаской. А Леонхашарт, только что крутивший головой из стороны в сторону, останавливает на мне странный взгляд.
— Что? — не понимаю я.
ГЛАВА 34
— Что? — спрашивает Настя сердито.
Леонхашарт не может отвести взгляд от ее лица, от ее глаз, в радужках которых ему чудятся лиловые отсветы. В этот момент, нахмурившаяся, с проступающим на щеках гневным румянцем, со всполохами во взгляде Настя кажется ему еще прекраснее, чем прежде. Леонхашарт шагает к ней, почти сгорая от желания схватить ее, расправить крылья и улететь далеко-далеко, туда, где никого, кроме них, не будет.
Его порыв останавливает трель телефонного звонка.
Если бы это был не Шаакаран, известий от которого ждет Настя. Леонхашарт ни за что не поднял бы трубку, но тут приходится.
— Лео, — шипит Шаакаран. — Спаси меня… спаси меня сейчас же, я на улице Второго совета, забери эту невесту, ты же архисоветник, ты за них отвечаешь… Лео, правда, спасай, она меня укатала.
«Одна нашлась», — выдыхает Леонхашарт, а вслух говорит:
— Мы за ней заедем. Не сразу.
— Прямо сейчас надо! — в шепоте Шаакарана звучат панические ноты.
— Э-э… — Леонхашарт не припоминает, чтобы его приятель был в таком ужасе от девушек, поэтому не сразу соображает, что посоветовать. — Можешь отвести ее к кампусу факультета благородных демонов и передать Гатанасу Аведдину, он сейчас должен быть там. И хотел спросить…
Спросить о другой пропавшей невесте Леонхашарт не успевает: разговор прерывается гудками. Он снова сосредотачивается на Насте, точнее, пытается понять, сполохи в ее глазах — причудливое отражение света или у нее магия так проявляется…
— Что там? — Опять в глазах Насти завораживающе вспыхивают лиловые и алые отсветы.
«Как у настоящей демонессы, — невольно думает Леонхашарт и скользит взглядом по черным волосам на ее макушке. — Ей пошли бы рога… с такими же лиловыми отсветами. Или алыми. Она была бы самой красивой демонессой Нарака…»
— С твоей подругой все в порядке, — отзывается Леонхашарт. — Шаакаран довезет ее до места сам.
Он все высматривает в ее глазах яркие искры, но они гаснут, и глаза снова кажутся темными омутами, в которых Леонхашарт с удовольствием продолжает тонуть…
«Возможно, дело было в освещении или ее глаза отражали сияние моих глаз», — он с трудом отводит взгляд, пересчитывает остальных невест в помятых и слегка испачканных платьях, так и оставшихся на них после шоу: все оставшиеся ему тринадцать на месте. Осталось посадить их в машины и довезти до места. И можно будет всю поездку сидеть рядом с Настей…
Настя оглядывается на горящий сектор четвертого факультета, соблазнительно закусывает губу. То искоса, то прямо Леонхашарт любуется ею, сбрасывает звонки от архисоветников и подчиненных, а потом и вовсе блокирует, чтобы провести больше времени рядом с ней, даже если надо изображать, что он просто выполняет поручение Гатанаса Аведдина.
Леонхашарт даже снова набирает Баашара. Но отвечает тот лишь на третий звонок.
— Баашар, та невеста, с которой ты эвакуировал студентов… где она?
Короткая пауза.
— Я оставил ее возле сектора четвертого факультета.
— Где?
— Возле сектора. У аварийного выхода. Ничего больше не знаю.
Он прерывает связь. От неожиданности Леонхашарт проверяет смартфон: прием отличный, никаких обрывов на линии. Баашар просто выключил телефон. Это странно. Конечно, Баашар не отличается многословием, но в этот раз все слишком поспешно даже для него, да и интонации голоса были какими-то странными.
Размышления Леонхашарта прерывает появление автомобилей такси. Теперь ему просто надо устроить все так, чтобы оказаться на заднем сидении вместе с Настей…
* * *
В городе будто и не было тревоги: вновь снуют по дорогам автомобили, прохожие спешат по своим делам, некоторые улыбаются, в магазинах и ресторанах посетители…
Но все это замечаю лишь урывками. Пытаюсь сосредоточиться на виде из окна машины, но вся я будто сконцентрирована в своей руке, которую поглаживает Леонхашарт, ради этой поездки уменьшивший свои огромные рога.
Мы сидим на уютном заднем сидении, смотрим каждый в свое тонированное окно, и только наши руки соединены. Леонхашарт так нежно, чувственно гладит мои пальцы, соскальзывает на ладонь, поглаживает внутреннюю сторону круговыми движениями среднего и безымянного пальца. Мурашки бегут по коже, дыхание сбивается, я поджимаю губы, а Леонхашарт продолжает это неожиданно приятное движение. Не думала, что прикосновения к руке могут быть такими… будоражащими, пробуждающими повышенную чувствительность во всем теле.
Теплые пальцы Леонхашарта мягко скользят, он приостанавливается на несколько мгновений, вынуждая меня замереть в предвкушении, а потом снова гладит впадину ладони, и по коже пробегают волны жара, я выгибаюсь вперед, не в силах прижиматься слишком чувствительной спиной к сидению.
