Крутясь у зеркала и представляя, как завтра выйду отсюда вся такая красивая, и не буду уступать местным расфуфыренным рогатым обитательницам, я вдруг осознаю, что это совершенно нетипичное для меня поведение. Я, конечно, люблю красивые вещи, но если у меня их не было, я никогда не переживала, оказавшись среди отлично одетых людей. А сегодня я из-за невзрачной одежды почти переживала и теперь глупо радуюсь возможности выглядеть не хуже демониц…
Фотографии в журнале не врут. Интересно, а Леонхашарт тоже переживает? Думает, что надеть на встречу со мной? Чувствует себя неуверенно или даже глупо?
— Он и так уже сражен наповал. — Лисса улыбается мне от двери. — Как бы завтра от такой красоты не онемел. Он же должен лекции нам читать, обидно будет, если не сможет пары слов связать.
— Вряд ли, он же не будет знать, что под платьем, а оно очень приличное.
Говорю так, а сама вспоминаю, есть ли у наших парт передние стенки под столешницей. Потому что если нет, можно подтянуть подол повыше, и тогда с кафедры может открыться весьма интересный вид…
«Ё-мое, о чем я думаю на ночь глядя? Чур меня, чур!» — отмахиваюсь я от этой безумной фантазии, надеясь, что других невест она не посетит.
* * *
Тяжела судьба подручных гениальной Юмаат. Даже если этот подручный — урожденный лорд. Зеленоглазый и зеленорогий лорд Мадаарис, известный Насте как просто «Мад», неоднократно познал эту истину на своей шкуре и продолжает познавать.
Сегодня, например, вместо того, чтобы отсыпаться после трудовых будней, он должен проникнуть в хорошо охраняемый кампус благородного факультета, влезть в мужское общежитие, незаметно пробраться в комнату к иномирянкам и снова добиться от Насти ношения датчиков.
Но бездарностей миледи Юмаат возле себя не держит, так что, потратив пять часов, множество гаджетов и даже немного магии, под утро Мадаарис все же ступает на беломраморный пол мужского общежития. Чудо-плаща ему не положено, Мадаарис старательно изображает ученика.
В общежитии очень тихо. Примерно как на кладбище. И не менее жутко, потому что на кладбищах часто белое оформление, а Мадаарис с детства боится призраков, хотя доподлинно знает, что они не существуют.
Он крадется к заветной двери, моля Шааршем о благословении и помощи, оглядывается по сторонам. Сумрачно. Едва горит диодная подсветка. Никого нет. И все же Мадаариса сковывает ужас из-за чувства, будто за ним кто-то внимательно наблюдает. Наблюдает и ждет… чего-то.
Но никого нет! Даже глаза статуй обращены не на него.
Оглядевшись и несколько раз повторив себе, что здесь никого нет, Мадаарис вытаскивает отмычку, тянется к замку, преграждающему путь в гостиную иномирянок.
Он не успевает ничего понять, когда что-то темное и склизкое накрывает его голову, гася вырвавшийся из груди истошный крик.
ГЛАВА 40
— Дракон… — чувственно вздыхает Юмаат и облокачивается на стол, ее глаза подергиваются мечтательной дымкой, не видя больше графиков на планшете, ничего, кроме прекрасного образа…
Вдохновенный обман Леонхашарта, сказавшего, будто в секторе Возмездие появился дракон, играет с ней и его планом злую шутку: с тех пор Юмаат то и дело отвлекается от работы помечтать о будущих исследованиях этого чуда чудного дива дивного.
В этом томном настроении ее и застает ввалившийся в лабораторию Мадаарис. В первые мгновения, правда, она его не узнает: изодранный серый костюм, лохматые слипшиеся от слизи волосы, покрасневшее от нее же лицо ничем не напоминают обычно аккуратного лорда.
— Миледи, — взвывает Мадаарис. — Я служил вам верой и правдой, выполнял самые жуткие и немыслимые поручения, лично чистил пробирки и центрифугу, писал за вас отчеты в Архисовет и кормил вас, когда вы были слишком заняты, чтобы позаботиться о нуждах собственного тела. В память о моей верной и самоотверженной службе освободите меня от задания снимать показания датчиков с пятнадцатой невесты.
Очнувшаяся от грез Юмаат недоумевает:
— Это же легкое задание, чем оно тебе не нравится?
— Мне стоило огромных усилий ни разу не попасться на глаза архисоветнику Леонхашарту, меня чуть не побили студенты четвертого факультета, а потом и студентки, я почти попал там под обвал и едва не задохнулся от дыма. Той же ночью мне пришлось лезть в кампус благородного факультета, рискуя если не жизнью, то здоровьем. А когда я почти добрался до цели, меня… меня зажевала саламандра! И… и… и выплюнула за территорию кампуса, на которую я с таким трудом влез!
— Так саламандра пятнадцатой невесты выросла до ездовой! — Тут же соображает Юмаат и хлопает в ладоши. — Как здорово, я и не рассчитывала на такую удачу!
— Вы меня слышали? — трагично вопрошает Мадаарис.
— Да, конечно! — Юмаат поднимается из-за стола. — Конечно, слышала. Ты должен не только показатели пятнадцатой невесты измерить, но и саламандры! Большая саламандра, выросшая в естественных условиях, да еще связанная с магом — такого я еще ни в чьих исследованиях не встречала.
— Может, вы сами ими займетесь? — робко предлагает Мадаарис и просительно смотрит на Юмаат огромными зелеными глазами. — Это же такая редкость, я не могу отнять у вас право исследования.
Юмаат уже почти отвечает, что займется этим сама, но вспоминает о несуществующем драконе в секторе Возмездие и вздыхает, после чего подходит к Мадаарису, хлопает его по липкому от слюны плечу и сообщает «радостную» новость:
— Я решила, что пора дать тебе дорогу в великие ученые. Это будет твое исследование. Но все отчеты будешь доставлять мне. Регулярно… кстати, сдай слюну объекта саламандра на анализ.
«Лучше бы меня эта саламандра сожрала», — слабохарактерно мечтает Мадаарис.
* * *
К утру известий о пропавшей невесте не поступает и Леонхашарт, остаток ночи спавший дома, решает лично заглянуть к Баашару и прояснить ситуацию.
Семейный дом Баашара совмещен с полигоном, и ранним утром там уже кипит жизнь, даже у ворот слышны команды, щелчки кнута, топот ног, отдаленные выстрелы.
Леонхашарта пускают на территорию без проблем. И без сопровождающих позволяют войти в дом: только сумасшедший может попытаться причинить военному клану зло на его же территории, а Леонхашарта никто не считает сумасшедшим, хотя и не понимают, зачем вдруг аж целому архисоветнику участвовать в таком странном шоу «Найди себе пару».
Внутри дома — суровый минимализм, но богатство семьи хорошо видно по деревянному паркету, массивной мебели из дерева, шкурам на полах. Стены расписаны изображениями боевых стоек, правильными позами при выполнении тех или иных упражнений.
Лифта принципиально нет.
Поднявшись на второй этаж, Леонхашарт находит дверь в комнату Баашара, та приоткрыта.
«Наверное, его предупредили, что я иду», — Леонхашарт шагает внутрь.
