Всем архисоветникам надеть полную броню и явиться в Архисовет!»
Проверяю предустановленную программу для местного населения, по которой отслеживала своё положение: там предупреждение попроще, но тоже пугающее:
«Внимание! Те, кто не могут прибыть в убежища, должны оставаться на местах и принять снотворное для предотвращения повышенной генерации магии из-за переизбытка эмоций».
Похоже, всё плохо, всех спасти даже не попытаются. И, похоже, никто не собирается вытаскивать отсюда Леонхашарта и Гатанаса, всем просто не до них!
Чуть не выронив смартфон, подбегаю к кристаллу. Он немного искажает лицо Леонхашарта, застывшее в миг, когда он с тревогой, почти ужасом смотрел на меня. Гатанас Аведдин запечатан в неестественной позе, будто поймал себя в момент падения. Брызги и струйки крови в кристалл попали из его рассечённой осколком руки, которой он прикрыл незащищённую шлемом голову.
На гладкой поверхности кристалла в том месте, где его касался ладонью Юнидатус Тарот, серебрится почти незаметная пентаграмма.
Глава 12
Тут, конечно, своя атмосфера и порядки, но сильно сомневаюсь, что казначей Юнидатус Тарот стал бы делать что-то хорошее тайно, а раз он делал тайно, то…
– Саламандрочка, будь другом, слижи вот это вот, – указываю пальцем на неприметную пентаграмму.
Может, я параноик, но эта тайком оставленная пентаграмма меня настораживает. Юнидатус Тарот так-то казначей, ему по службе магия не нужна, да и кристалл на деньги не похож, так что…
Он мог что-то полезное сделать, но верится с трудом.
Чпок! – это приклеивается к пентаграмме язык Саламандры, появившийся будто из ниоткуда.
Несколько мгновений ничего не происходит, и вдруг Саламандра хрипло вскрикивает. В точке соприкосновения языка и кристалла щёлкает, искрят разряды тока. Вновь крикнув, Саламандра дёргается отскочить, кроша треснувший от толчка Юнидатуса асфальт, и шумно втягивает язык.
Её жалобное поскуливание раздаётся то близко, то отдаляется, смутный силуэт бегает кругами по дороге. Оглядываюсь на кристалл: пентаграмма слегка дымится, но в остальном не изменилась ни капли. Саламандра не смогла её повредить.
Что же делать? Колдовать я не умею. Оглядываюсь по сторонам. Поблизости всякие заведения, на земле сверкают осколки витрины. Останавливаю внимание на пластах потрескавшегося асфальта. Действующей рукой порывисто хватаю похожий на булыжник кусок и подступаю к пентаграмме.
Трогать руками её, наверное, не стоит, но если поскоблить…
Я слишком на взводе, просто скоблить не получается – ударяю шершавым куском по кристаллу, по пугающей меня пентаграмме. Ударяю прямо, затем – по касательной, так должно быть проще стесать с поверхности изображение.
Куски асфальта колются, крошатся, кристаллу хоть бы хны, но злость и страх требуют выхода, я бью раз за разом. Ударов двадцать-тридцать спустя, когда осколок разваливается в пальцах, сдуваю с поверхности тёмные крошки и смотрю на пентаграмму. Она выглядит будто лазерная гравировка, и хотя общий узор по-прежнему виден отчётливо, в некоторых местах удары куском асфальта выбили часть поверхности линий.
Надо не хаотично стучать, а точечно, нарушая контур. Наверное, если убрать хотя бы одну линию, работать не будет, иначе зачем придавать заклинанию такую графическую чёткость?
Саламандра больше не скулит. Сидящей рядом я её обнаруживаю по сияющим оранжевым глазам и вываленному наружу припухшему кончику языка.
– Скоро пройдёт, – обещаю твёрдо и выковыриваю из обломков следующий кусок асфальта.
Тук! Тук! Тук! – звук ударов вплетается в вой сирены, я бью в центр пентаграммы, пытаясь нарушить и сердцевину, и контур двух прилегающих лучей. Изображение поддаётся медленно, неохотно. Теперь, когда действую более осознанно, замечаю вылетающие из неё голубоватые искорки тока. Пентаграмма реагирует на удары. И медленно стирается.
Третий кусок из полотна дороги мне помогает выковырять Саламандра. Она в невидимости, только глаза и язык наружу. Под её когтями асфальт скрипит.
– Спасибо, – хватаю новый кусок не одной, а уже обеими руками. Пот струится по вискам, с каждым ударом я устаю всё больше, начинаю крепко задумываться: правильно ли всё делаю? Может, я перестраховываюсь? Слишком паникую?
Сверкнув разрядами тока, пентаграмма испускает чёрный дым. Шипя, будто плюясь, она вытравливается с поверхности кристалла.
Выдохнув, разжимаю онемевшие пальцы. С тихим щелчком кусок асфальта падает под ноги. Ладонями я прижимаюсь к холодному кристаллу, всматриваюсь в лицо Леонхашарта. Он неподвижен, глаза открыты.
– Ты слышишь меня? – сипло спрашиваю я и облизываю пересохшие губы. – Понимаешь, что происходит? Можешь что-то сделать? Как тебе помочь?
Фырча, Саламандра придвигается ко мне, охватывает талию горячим хвостом. Даже не касаясь её, я ощущаю напряжение Саламандры. Разворачиваюсь.
По дороге к нам едет небольшой грузовик. Вроде ничего примечательного, если не считать того, что мы в закрытой и отгороженной красной зоне. Я бы даже подумала, что это Архисовет прислал кого-то эвакуировать Леонхашарта и Гатанаса, но в этот грузовичок кристалл не влезет.
Солнечный свет отражается на лобовом стекле, мешая разглядеть водителя и пассажира.
– Медленно отходи, – подталкиваю Саламандру в бок с узкими росчерками от недавних ран.
Заурчав, Саламандра отступает, только хвост не убирает, тянет меня за собой – подальше от грузовика и кристалла. Рефлекторно хватаюсь за гладкую холодную поверхность. Меня тянет остаться рядом, всё во мне требует схватиться за Леонхашарта и не отпускать.
Грузовичок останавливается в десятке метров от нас. Водитель – огромный широкоплечий орк – прячет лицо за тёмными очками и повязанным на нижнюю часть лица цветастым платком. А пожилую женщину – пожилую демоницу – я узнаю.
Агент Яд собственной персоной.
Невольно кошусь на кристалл: Леонхашарт и Гатанас заключены вместе. Что, если агент Яд, явно недолюбливающая Гатанаса, решит взорвать его? Просто чтобы добраться до своего врага…
Саламандра тянет меня прочь, но я упираюсь, прижимаюсь к кристаллу боком. Внутри меня вспыхивает гнев и щекотное ощущение магии:
– Я не дам Леонхашарта в обиду.
– Я не собираюсь его обижать, – агент Яд приближается медленно. Она старается незаметно разглядеть Саламандру (точнее, оценить её по глазам и торчащему языку), я вижу, как дёргаются в её сторону зрачки демоницы. – Я хочу помочь тебе. Тебя ведь не эвакуируют, бросили здесь, в опасной зоне.
– Им тоже поможете? – указываю на кристалл.
– Аведдины всегда скрывали особенности своей магии, я не стала бы рисковать, пытаясь сдвинуть кристалл с места или выколупать этих двоих: последствия могут быть непредсказуемыми и опасными для их и наших жизней.
