Выбравшись из-под арки и найдя в сумраке дорогу, мы продолжаем путь – крадучись, опасаясь каждого шороха, теней, дуновения ветра.
Цель – дойти до стены и, следуя вдоль неё, добраться до грузового шлюза.
И надо не только себе путь открыть, но и Саламандре незаметно тоже, без помощи она отсюда не выберется.
Пока эти задачи кажутся трудновыполнимыми, а то и нереальными, но это же не повод сдаваться.
Мне кажется, что иду слишком громко, кажется, что из темноты кто-то за мной наблюдает, хотя я обхожу высвеченные горящими окнами участки дороги.
«Мне это кажется, в темноте никого нет», – пытаюсь убедить я себя.
– Ты что здесь делаешь? – доносится из темноты ломкий, неопределённый голос.
Вздрогнув, разворачиваюсь к источнику звука, пытаюсь разглядеть, кто там, но тьма надёжно укрывает моего собеседника. Этот голос – то ли девичий, то ли мальчишеский – может принадлежать как безобидному обитателю гетто, так и опасному существу – суккубы и инкубы мастера превращений.
– Иду. – Судорожно подталкиваю остановившуюся Саламандру. – Мимо.
Ощущение, что на меня смотрят, усиливается, словно «зрителей» теперь несколько, и моё сердце на это предположение отзывается учащённым сердцебиением.
– А это не тебя, случайно, ищут? – спрашивает неведомое существо с подозрением.
– Нет, меня никто не ищет, я сама по себе никому не нужная. – Ещё один толчок, и Саламандра, наконец, продвигается дальше. Я – за ней, поскорее прочь от притаившегося во тьме демона.
В этой темноте раздаётся шелест, металлическое позвякивание. Меня охватывает удушливый страх: если там суккуб или инкуб, нельзя позволить ему приблизиться на расстояние действия феромона.
– Если никому не нужная, может, мне пригодишься?
Шлёпнув Саламандру по боку, бросаюсь прочь от обладателя голоса, от смотрящей на меня тьмы. Вперёд-вперёд-вперёд! Нога цепляется за одну выбоину. Покачнувшись, успеваю сохранить равновесие, рвусь дальше, нога проваливается в яму, и я со всей силы грохаюсь на асфальт.
– У-у-а, – выдавливаю вместе со слезами. Что ж так больно-то! Не вдохнуть, не встать!
Меня накрывает луч фонарика. Сзади ко мне кто-то быстро идёт.
Бежать! Надо бежать! Но я не могу подняться.
Глава 22
– Да не кусается она, честное слово! Клянусь! – повторяю уже третий раз, и Саламандра урчит, осторожно, чтобы не уронить металлический шкафчик, виляет хвостом, всем видом подтверждая свою дружелюбность. Для меня до сих пор загадка, как она умудрилась втиснуться в этот угол, и как ей удаётся выглядеть улыбающейся.
Но хозяйка полуподвальной квартирки – тоненькая юная суккуб Кэсси с пурпурными волосами и огромными глазами, которые за наш разговор несколько раз меняют цвет – никак не может поверить (да я бы тоже не поверила, если бы ко мне в комнату привели такого динозавра). Она сжимается в углу своего пошарпанного диванчика и чуть не плачет.
Чувствую себя грабителем с большой дороги, хотя на первый взгляд в этой освещённой лампой без плафона комнате с неровными крашеными стенами и линолеумным полом и брать-то нечего. Разве только шкаф на металлолом сдать.
А с другой стороны, зачем было такую двусмысленную фразу говорить «может, мне пригодишься»? Откуда мы с Саламандрой могли знать, что Кэсси просто напарницу для работы ищет и даже жильём готова поделиться?
Саламандра на неё зарычала и напрыгнула один раз, даже не тронула, а девчонка (хотя ей уже семнадцать) плюхнулась на дорогу и заверещала. Пришлось отбросить страх попасть под чужой контроль и её успокаивать. А пока она от ужаса соглашалась на всё, удалось уговорить её отвести нас к ней домой. Кэсси помогла даже Саламандру в дверь протолкнуть.
Но сейчас смотрит на меня так, словно я силой заставила нас в эту гостиную пустить.
– Это же дракон, – шепчет Кэсси, косясь на Саламандру. – Они наши враги, они чудовища.
– Это Саламандра, – возражаю я.
– Саламандры маленькие.
– Эта ела много.
Саламандра кивает, но это, кажется, только добавляет Кэсси уверенности в её принадлежности к драконам. Та шмыгает носом:
– Не убивайте меня.
– Не собираюсь, – вздыхаю я. – Ты же, наверное, зачаровать меня можешь, чего боишься?
– Я медикаментозную терапию начала перед удалением желёз, – она хлопает большими, меняющими цвет глазами. – Берите что хотите, только не убивайте. Я никому не скажу, что дракона видела.
Её слова наводят на неприятную мысль, что правительственные силы Саламандру могут пристрелить сразу за одно сходство с драконом, а меня в связи с Эёраном обвинить.
– Послушай, я участница шоу «Найди себе пару», ты по телевизору видела? – с надеждой спрашиваю я.
– Какого шоу?
Снова окидываю взглядом гостиную: телевизора нет, только шкаф, диван, стеллаж с безделушками из глины: вазочки, фигурки крылатых демонов.
Бедно суккубы и инкубы живут. Или только некоторые из них? Пока Кэсси, судя по её страху передо мной, ничего толкового о гетто и способах выбраться не скажет.
Вздохнув, подхожу к ней и сажусь рядом на корточки, тянусь руками к её сжатым кулачкам. Беру в свои, смотрю в глаза с расширившимися зрачками:
– Послушай, я не причиню тебе вреда, я хочу сбежать из гетто. Доверься мне, со мной ты можешь чувствовать себя в безопасности, ты доверяешь мне, я тебе нравлюсь, ты хочешь помочь, потому что чувствуешь, что я хорошо к тебе отношусь.
Во мне волной поднимается ощущение тепла, наполняет каждую клеточку, будто омывает – восхитительное чувство!
Зрачки Кэсси расширяются ещё больше, а вот кулачки расслабляются. Мгновение – и уголки её губ приподнимаются вверх.
***
Оставив Саламандру в самой большой комнате квартирки, мы устраиваемся на кухне и пьём чай. Ну или то непонятное нечто, что Кэсси назвала чаем. С одной стороны, эта квартира напоминает старые квартирки Земли с социальным ремонтом столетней давности, но с другой – во всём чувствуется чуждость обстановки: нет обоев, пошарпанный линолеум однотонный, холодильник непривычной формы с названием на демоническом языке. И клеёночки на столе нет, и стол не деревянный, а металлический, как и полки, и окна пластиковые, обклеенные цветной плёнкой, без штор и намёков на них. Совсем ничего натурального, только радио точно с Земли, но и то не работает.
Звонкий голосок Кэсси не даёт окончательно расслабиться и уснуть.
– Тебе повезло, у нас район спокойный. Была бы ты поюжнее, там бы тебя могли захватить и продать в рабство, ты же сопротивляться не сможешь, а здесь у нас многие на операцию копят, так что спокойные, готовятся к жизни во внешнем мире, – полушёпотом делится Кэсси, дёргая подвеску пальцами с короткими немного неровными ногтями.
