Так я узнаю, что операция по удалению желёз стоит недёшево, и хотя есть государственные квоты, подпадает под это не каждый суккуб и инкуб, и за порядком тут следит не правительство Нарака, а преступная группировка с потомственным главой из древнего аристократического рода.
И в общем, по словам Кэсси, жизнь тут нормальная, если работать.
Мне так не кажется. Хотя бы потому, что я видела внешний кольцевой город и его уют, роскошь.
– Телевизора только у тебя нет или у всех? – уточняю на всякий случай.
– Телевизора? – удивлённо переспрашивает Кэсси.
Их тут совсем в чёрном теле держат, чтобы не дёргались даже?
И почему она краснеет?
– А выходы из гетто неофициальные есть? – слежу за её лицом внимательно. – Могу я выбраться отсюда незаметно?
– Нет, – отзывается Кэсси звонко и краснеет сильнее.
Что ж, надеюсь, она краснеет, когда врёт: уж очень хочется незаметный выход отсюда.
***
– Миледи Юмаат…
Она так увлечена наблюдением через скрытую камеру за тем, как Леонхашарт и Гатанас по кусочкам разносят очередную стену, что не слышит оклика.
– Миледи Юмаат, простите за беспокойство.
Она жадно всматривается в изображение на экране, потому что осознаёт: ещё немного, и архидемоническая парочка оставит весь подземный этаж без камер и возможности следить за ними. Её одухотворённое лицо озарено светом соседних мониторов, посиневших из-за отсутствия сигналов с уничтоженных камер. И в этом свете она такая жуткая, что бедный демон чуть не падает в обморок, повторяет:
– Миледи Юмаат, у нас проблема.
Наконец она изволит услышать одного из своих подчинённых и развернуться. Бледный демон стоит в дверях и прижимает к груди планшет:
– Датчики системы безопасности сообщили о повреждении опор нижних ярусов, есть вероятность обрушения сводов нижнего уровня и…
Взвывают сирены, и сразу же начинают мигать жёлтым аварийные светильники.
***
– Расскажи мне о неофициальных выходах, – прошу проникновенно, пытаясь возродить в себе то дивное ощущение использования магии. И эта прекрасная волна опять накрывает, порождая во мне трепет, тепло, восторг.
Но Кэсси краснеет сильнее и уверяет:
– Не знаю никаких неофициальных выходов! Правда!
– Расскажи!
Магию в себе ощущаю, но… взгляд у Кэсси ясный, настороженный, и хоть она красная до кончиков ушей, но делиться секретами явно не намерена.
Не работает магия? Или я что-то делаю не так? Я ощущаю, как сила течёт во мне, и снова повторяю:
– Расскажи!
Опять никакого эффекта. Но раньше получалось, часто получалось! Может, я что-то делаю не так? Мысли проносятся в голове лихорадочно, растущая настороженность Кэсси пугает: я как-то привыкла, что в критической ситуации могу обратиться к волшебству.
Что не так? Чем ситуация отличается хотя бы от предыдущей зачарованности Кэсси?
– Доверие ко мне наполняет тебя, – бормочу голосом экстрасенса, – я вызываю у тебя симпатию, я вызываю желание довериться мне, и ты веришь…
Так, взгляд у Кэсси слегка плывёт, немного, но это уже что-то.
Вой сирены словно удар, я подскакиваю, сбиваю чашку со стола, и ощущение магии уходит, покидает тело. А сирена всё воет и воет. Страшно, протяжно. И глаза Кэсси распахиваются шире, становятся огромными от… ужаса.
– Магическая тревога! – со стула она встаёт со второго раза, бросается в одну сторону, в другую. Хватается за голову. – Спрятаться, мы должны спрятаться!
Протяжно завывает в гостиной Саламандра.
– Это всё вы! – Кэсси вдруг шарахается от меня, вжимается в стену. Её ужас настолько осязаемый, что я не решаюсь подойти. – Это вы принесли сюда магию, из-за вас тревога, из-за вас меня арестуют!
Всхлипнув, она закусывает костяшки пальцев.
– Ты спокойна! – уверяю я тем же тоном экстрасенса.
– Нет! – взвизгивает Кэсси и по обшарпанной стене пробирается мимо меня к коридору с дверью в санузел, кладовку и выходом в большую комнату и прихожую.
– Отведи меня к выходу из гетто! – прошу отчаянно.
– Не знаю я его! – Кэсси трясёт, и я… я не вправе доводить её до такого состояния.
Сжав кулаки, желая что-то сделать и не осмеливаясь вмешиваться в непонятную жизнь этой одинокой девчонки, я просто наблюдаю, как она под завывание сирены мимо меня пробирается в коридор, пробегает к выходу в комнату.
– А! – гаркает высунувшаяся ей навстречу Саламандра, и её глаза разноцветно вспыхивают в лёгком сумраке квартиры.
– А-а! – заходится криком Кэсси, прокручивается на месте и со всей силы ударяет дверь возле санузла.
Я думала, там мелкая кладовка, но Кэсси убегает куда-то вглубь, в темноту.
А у меня в памяти проносится её обвинительный крик: «из-за вас меня арестуют!»
Сирена всё надрывается. Тут тоже есть накопители. И если тревогу вызвала моя магия, то… они выдадут моё местоположение своей наполненностью, надо убираться!
Вой сирен резко обрывается.
А затем появляется ещё один, в другой, более резкой тональности. Он звучит вдалеке, явно приближается. Такое чувство, что сюда мчатся силы правопорядка. Или силы преступнопорядка, если учесть, что заправляют тут какие-то мафиози.
– Саламандра, бежим!
– А-а! – кричит она испуганно, дёргается из стороны в сторону, но… она же застряла в дверном проёме!
Врезаюсь в её грудь, толкаю, кричу с испуга:
– Меньше жрать надо!
– А-а-а! – ещё страшнее вскрикивает Саламандра и отчаянно перебирает лапами, но они бессильно скользят по линолеуму, не давая ей достаточной опоры, чтобы вытолкнуть её из тисков проёма.
– Уменьшайся! Вдохни! Меньше должна стать!
Там, в большой комнате, с грохотом и треском обрушивается металлический шкаф – похоже, Саламандра сбила его хвостом. Глаза её выпучиваются от страха.
– ПУФ! – издаёт Саламандра звук на грани неприличного и резко съёживается до половины своего размера.
– На-а-а! – с этим воплем она опрокидывает меня на пол и прижимается ко груди, дрожит и ноет, дрожит и ноет.
– Раздавишь, – пищу отчаянно, она ведь всё ещё большая! Дрыгаю руками и ногами. – Слезь!
Завывание сирены достигает пика. Кажется, она где-то возле полуподвального окна, прямо рядом. Наверное, дом уже окружают. Саламандра пищит и трясётся на мне.
«Ну и арестуют, ну и… демон с ним», – почти отчаиваюсь я, но по сторонам смотрю.
Стихает сирена. На улице грохочут чьи-то сапоги. Ужас почти ослепляет, но я – я дёргаюсь вперёд, неимоверным усилием сворачиваю Саламандру с меня. Она опрокидывается на спину в щель между мной и стеной, сучит лапами, а я оглядываюсь.
