Обиженный Сект отправился в Китай, где стал военным советником Чан Кайши. В 1936 году, смертельно больной, он вернулся в Германию умирать.
На действительную военную службу в рейхсвер генералу фон Секту вернуться было не суждено. Однако сила воздействия его идей оказалась огромной, и, даже будучи в отставке, он продолжал оказывать решающее воздействие на облик германской армии. Его дело продолжили верные единомышленники и ученики. Прежде всего, это были генерал Курт фон Шлейхер, его помощник Фердинанд фон Бредов, генералы Хаммерштейн-Экворд, Бломберг, Фрич, Бек, Томас и целый ряд других офицеров, разделявших политические и военные воззрения Секта. Почти все они носили перед фамилией приставку «фон», были потомственными военными и выходцами из старой прусской аристократии и, вспоминая о Гитлере, не забывали присовокупить к его имени пренебрежительное «ефрейтор». Именно из этой среды и вырос впоследствии военный заговор против фюрера.
Последователи «Сфинкса», находясь на командных постах в рейхсвере, продолжали проводить политику своего учителя. На роль нового лидера сразу же выдвинулся «политический генерал», ближайший соратник Секта, один из главных организаторов и проводников «восточной ориентации» (т. е. союза с СССР) Курт фон Шлейхер. Поначалу через подставных лиц, а потом и лично он пытался реализовать идею Секта о приходе армии к власти с опорой на народные массы.
Как Шлейхер сам себя перехитрил
…События 1923 года надолго омрачили отношения НСДАП и военных. Нацисты клеймили рейхсверовских генералов «изменниками». По их мнению, военная верхушка предала их в самый решающий момент и теперь процветала на грязные деньги «еврейской республики». Показательна в этом отношении речь Гитлера 15 марта 1929 года. Всячески превознося армию как таковую, фюрер поносит последними словами ее командование, одновременно обвиняя его во всех грехах сразу: как в сотрудничестве с левыми силами, так и в «превращении генералов в политических комиссаров правительства». Военные, в свою очередь, считали руководителей партии политическими клоунами, сорвавшими своим дурацким путчем подготовленный Сектом план ликвидации Веймарской республики и установления власти военных мирным путем.
Однако и армия, и ставшая в одночасье многочисленной партия были нужны друг другу. Первый шаг навстречу сделал в конце 1930 года сам Гитлер, публично заявив, что НСДАП намерена прийти к власти легальным путем. Это заявление спускало главную пружину напряженности: до сих пор одной из основных партийных установок было насильственное свержение «еврейской республики», что автоматически вело к столкновению с рейхсвером, который, хоть и против своей воли, был обязан защищать правительство. Намек был услышан, и сменивший Секта Шлейхер начал осторожно налаживать контакты с вождем НСДАП.
Расчет Шлейхера был прост: «приручить» Гитлера, сковать его цепью политической ответственности и использовать в интересах рейхсвера. Он прекрасно понимал, что установить военную диктатуру, опираясь только на 100-тысячную армию, невозможно. Как и Сект, он боялся повторения «капповского путча» 1920 года, когда армия взяла власть, однако, не имея никакой опоры в обществе, добровольно (и с позором) ее отдала. Поэтому Шлейхер стремился обрести в лице Гитлера политическую поддержку, необходимую для установления своего господства. А посредниками в установлении контакта выступили тот самый Эрнст Рем, капитан, создававший вместе с Гитлером нацистскую партию, и лидер левого крыла НСДАП Грегор Штрассер.
10 сентября 1931 года состоялась личная встреча Гитлера с еще одним учеником Секта, другом Шлейхера (и будущим руководителем заговора против фюрера) генералом Хаммерштейном-Эквордом. Все прежние размолвки и недоразумения были наконец улажены. На этой и последующих встречах Гитлер снова и снова заверял армейское руководство, что нацисты намерены прийти к власти легальным путем, что, когда это состоится, штурмовые отряды не будут составлять конкуренцию рейхсверу. Он обещал, что не станет посягать на особую «надпартийную» позицию армии, что ее функции изменены не будут. Нерешенным оставался лишь один вопрос, зато самый главный: кто будет доминировать в создаваемой коалиции? Естественно, мнения по этому поводу военного руководства и нацистов были прямо противоположными. Поэтому, чтобы не разрушить хрупкую договоренность, эту проблему предпочли аккуратненько обойти стороной.
Между тем военные и штурмовики потихоньку налаживали и личные контакты. Генерал Шлейхер и руководитель СА Рем возобновили прежнее знакомство. Они знали друг друга с давних пор: в свое время именно Шлейхер руководил созданием «фрайкоров» и «черного рейхсвера», а Рем был ответственным за эту работу в Баварии. Глава штурмовиков периодически навещал генерала, они вели оживленную переписку.
Устанавливались связи и иного рода: именно в это время ближайший друг Шлейхера, генерал-лейтенант в отставке граф Фридрих фон Шуленбург вступил в НСДАП и вскоре прочно занял место среди высших руководителей СА, став советником Рема. Сделал он это отнюдь не в силу нацистских убеждений, а для того, чтобы армия могла контролировать действия штурмовиков.
Год прошел относительно спокойно, затем грянул гром. Заверения фюрера оказались враньем. Весной 1932 года прусская полиция произвела обыски в помещениях ряда нацистских организаций. Найденные документы недвусмысленно показывали, что НСДАП не только не отказалась от надежд на насильственный захват власти, но, наоборот, активно готовится к организации путча. Существовал даже тайный пароль для его начала — им должны были стать слова: «Бабушка умерла». Левая пресса тут же опубликовала найденные документы, и начался серьезнейший политический скандал. Дошло до того, что в апреле 1932 года министр внутренних дел и министр рейхсвера, генерал-лейтенант Вильгельм Грёнер разработал проект президентского указа о роспуске штурмовых отрядов.
И тут Шлейхер пустился в малопонятные интриги. Еще 8 апреля он не только поддерживал проект, но даже хвастался своим авторством этого плана. А уже 9 апреля вдруг развернулся на 180 градусов и развил бурную деятельность против запрета СА. Планы его были воистину колоссальными: чем мелочиться, разбираясь с каждой партией отдельно (а боевые отряды в то время имела каждая хоть сколько-нибудь уважающая себя политическая организация), распустить сразу все вооруженные формирования, а затем объединить их в широкий милицейский или военно-спортивный союз, подчиненный рейхсверу. При этом он нимало не смущался тем, как будут уживаться в одной организации, к примеру, нацистские и коммунистические боевики.
Однако Грёнер и возглавлявший кабинет центрист Генрих Брюнинг уперлись и в конце концов «дожали» президента Пауля фон Гинденбурга, буквально заставив его скрепить своей подписью злосчастный указ. Что из этого получилось? А ничего хорошего! Нацисты и не думали распускать своих штурмовиков, заставить их сделать это не было никакой возможности, зато Грёнер и Брюнинг заработали стойкую неприязнь Гинденбурга и стали объектом нападок со стороны правых. Но завершающий удар нанес Шлейхер.
10 мая правые устроили Грёнеру в рейхстаге яростную обструкцию. А после этого к нему подошли Шлейхер и Хаммерштейн-Экворд и холодно сообщили своему министру, что он потерял доверие армии и должен уйти в отставку. Из рейхстага оба хитроумных генерала отправились к Гинденбургу и то же самое официально доложили президенту: мол, офицерский корпус и солдаты больше не доверяют Грёнеру, и если тот не уйдет с поста министра, то они сами и многие другие генералы намерены подать в отставку. Судьба злополучного министра рейхсвера, а заодно и кабинета, в котором он участвовал, была решена.
