Подруга тяжело вздохнула, ободряюще сжала мою ладонь. Тихо произнесла:
— Вот потому мы и не рассказываем о своём существовании. В лучшем случае, реагируют так, как ты. В худшем — начинают креститься, тыкать в лицо крестиком и кричать что-то вроде «Изыди!». Настя, оборотни существуют. Мы существуем.
Повисла долгая пауза. Я почему-то думала о том, что вечно у меня всё через одно место. Лучшая подруга и та — оборотень. А прочие знакомые надолго не задерживались в моей жизни. Мне всегда находилось, с кем выпить кофе, да и просто выпить, погулять по парку, но из тех, с кем можно было обсуждать личное, а при необходимости — выплакаться на плече, у меня была лишь Маша.
— Настёна, — окликнула меня подруга. — Если хочешь уйти… Если тебе противно рядом находится, я пойму. Найдём тебе комнату, у людей…
— Чернобурова, ты издеваешься? — я резко притянула Машку к себе, едва не потеряв равновесие. — Да плевать я хотела на то, что ты женщина-лиса! Я не знаю человека порядочней и преданней, чем ты. Всегда могу на тебя положиться, получить поддержку и понимание, совет, а ты мне тут «противно»! Да как ты вообще такое могла подумать, как только язык повернулся?
Последнюю фразу я выкрикивала, снова захлёбываясь от слёз. Машка уже тоже рыдала, уткнувшись лицом в мои колени.
— Дурында цветная, — всхлипнула я, поглаживая её по голове. — За что люблю только?
— Любить вредно, — донеслось из комнаты. — От этого неррррвы портятся.
— Суп сварю! — гнусаво пригрозила Машка решившему поучаствовать в беседе попугаю, и Веня понятливо заткнулся.
Позже, когда мы обе прорыдались, успокоились и переместились из прихожей в комнату отпаиваться чаем, подруга спросила:
— Насть, а с Костей теперь ты как?
— Не знаю, — я вздохнула. — С тобой я давно знакома, тут вопрос даже не стоял. А насчёт него… Пока даже думать не хочу. Вернусь в Москву, в привычную обстановку и там решу. Если я ему действительно нужна, приедет и заберёт. Нет — значит, так тому и быть.
— А ты переедешь, если заберёт? — недоверчиво уточнила Чернобурова.
— Думаю, мы как-нибудь договоримся, — я пожала плечами. — Решу, когда до этого дойдёт.
— Настя-я-я! Настенька! — неожиданно донеслось с улицы подозрительно знакомым голосом, который я бы предпочла не слышать. — Любимая!
— Мама, блин!!! — простонала я, вскакивая. — Больше некому было дать ему адрес.
— Белая стрекоза любви к нам с тобой летит, — меж тем гнусно завывал у подъезда, причём, судя по звуку, соседнего, Антон. — Настенька, Настя, выгляни, счастье моё!
— Придурок! — выдохнула я, подскакивая. — Как не вовремя его принесло!
— Зови сюда, пока соседи полицию не вызвали, — обречённо махнула рукой Машка.
Антон поднялся в квартиру героем, сияя, словно начищенный пятак. Плюхнулся на диван и заявил, что без меня он отсюда — ни ногой, потому что любит, жить без меня не может.
— Хоть бы цветов взял, Ромео, — фыркнула на него Машка.
— Так завянут же, — снисходительно пояснил ей мой бывший. — Я лучше Настьке в Москве шаурму куплю. И большого плюшевого медведя.
— Я не ем шаурму, — процедила я. — Мог бы и запомнить. И медведь мне нахрен не нужен!
— Ну себе тогда шаурму, — ничуть не расстроился Антон. — А тебе мороженку. Всё лучше, чем какой-то там веник. Так, любимая, собирайся, самолёт у нас в половине четвёртого, сегодня. Еле достал билеты, между прочим, переплатил в два раза, но для тебя ничего не жалко. И маме твоей обещал, что мы завтра к ним в гости приедем, она так за тебя волнуется.
— Насть? — Машка глазами указала на телефон, намекая, что можно позвонить Козловскому, и незваного гостя, отчего-то возомнившего себя моим спасителем, и духу не будет.
Но мне совершенно не хотелось скандалов. Да и эмоций уже не осталось. Слишком много их было за последние сутки. И вообще, устала я… Хотела перезагрузку — получила по полной программе! Теперь все прошлые проблемы казались смешными и мелкими. Я была готова вернуться домой.
— Знаешь, Маш, наверное, я действительно загостилась, — решила я, вставая. — Пора и честь знать. Тем более, не на поезде трястись. Жду тебя в гости.
Сборы были недолгими. Я не успела слишком обрасти вещами, а купленный сарафан легко уместился в мой саквояж. Маша отвезла нас в аэропорт, крепко обняла меня на прощанье. Спросила, одними губами:
— Уверена?
— Да, — так же ответила ей я.
Помахала рукой от стойки регистрации. А в самолёте с радостью поменялась местами с хнычущим мальчиком с соседнего сидения, который завидовал близнецу, занявшему место у окна. А мне не хотелось сидеть рядом с Антоном. Деньги за билет я ему отдала, едва мы заняли места. И он взял, даже не раздумывая.
Самолёт взлетел, и я бросила последний взгляд в иллюминатор, на море. Хотела бросить в него монетку, а, похоже, оставила своё сердце. «Значит, рано или поздно придётся за ним вернуться», — шепнул внутренний голос. Я недовольно дёрнула плечом. Глупости всё это. У курортных романов, ярких, страстных, эмоциональных, редко бывает продолжение. К тому же, тут я даже усмехнулась, я всего лишь обычный человек. А слова… Сказать можно многое, а хватит ли запала, чтобы исполнить? Да и хочу ли я, чтобы наша с Костей история закончилась тем самым «долго и счастливо»? Риторический вопрос. Хочу, конечно. И одновременно — боюсь. Вздохнула, закрыла глаза. Время само расставит всё по местам.
ГЛАВА 14
Москва встретила жарой. После прохладного салона самолёта контраст был особенно резок. Ещё во время полёта я заказала такси и, получив багаж, направилась к выходу из здания терминала. Антон догнал меня, пошёл рядом.
— Думаю, мы поедем аэроэкспрессом, — заявил он. — Это дешевле, чем на такси.
— Добирайся, как считаешь нужным, — пожала я плечами. — Такси для себя я уже заказала.
— Не понял, мы что, не домой? — удивился бывший.
— Домой, — кивнула я. — Каждый к себе.
Антон недовольно пожевал губами и разразился целой тирадой, из которой выяснилось, что он намеревался вернуться в квартиру вместе со мной. Надо же, какая короткая память. Уже забыл, что я выставила его за дверь. Очень удивился и даже оскорбился, когда я напомнила ему, что мы расстались. Оказывается, он решил, что раз я согласилась вернуться с ним в Москву, то это автоматически означало примирение. Пришлось напомнить, что без него где-то грустит баклажановый котёночек. Антон обиделся и заявил, что я злюка. А я смотрела на него и недоумевала — как вообще могла в такого влюбиться. Повелась на смазливую физиономию, красивые фразы, и не заметила, как этот искуситель змеем вполз в мой дом и начал чувствовать себя хозяином там. Оскорблённый в лучших чувствах бывший потопал на аэроэкспресс, что-то бурча под нос, и я облегчённо вздохнула. Как выяснилось, преждевременно. Вечером Антон нарисовался возле моей двери с чемоданом и попытался уговорить приютить его на ночь. Я не прониклась и отправила страдальца в гостиницу.
