Княжна вздрогнула, но не двинулась с места.
— Быстрее!
Неловко поднявшись, она все же приблизилась. Оборотень подался вперед и грубо схватил ее за волосы, наматывая светлые пряди на кулак. Стиснул пальцы и потянул вниз, опять ставя ее на колени. Девушка с криком ухватилась двумя руками за голову, в надежде ослабить жесткую хватку. Взгляд мужчины упал на открывшуюся ему грудь. Во рту пересохло. Жадно оглядывая ее тело, он с трудом вернулся к лицу.
— Как надоешь мне — отдам нашим работягам! — прорычал он, разглядывая побледневшее от страха личико. — А после, верну князю испорченный товар. Может и с довеском! Пошла отсюда!
Он отшвырнул ее в сторону. Вскочив на ноги, девушка белой птицей метнулась к дверям, с испугу не понимая, куда открывается дверь. Подергав за ручку, она все ж таки выскочила и, подхватив одежду, бросилась прочь, оставив баню нараспашку. Яр зло стукнул кулаком об лавку, ну и дура! Домывшись в одиночестве, он вернулся в избу. Лана жалась к печи, усердно разглядывая пол. На столе дымился ужин.
Поев, мужчина отправился в свою комнату. После горячей бани и удовольствия, доставленного ему княжной, в теле чуялась сладкая истома. Но радости на душе не было. Пусть неумелые — ее ласки доставили такое блаженство, какое не смогла дать ни одна женщина до нее. Хорошо, что девчонка не поняла, сколь позорно быстро он пал под сладкой пыткой нежных губ. И не помогла тут ни выдержка, ни сжатые до боли пальцы. Лана тихонько скреблась в горнице, а ему до одури хотелось схватить ее, уложить на свою постель и до зари ласкать желанное девичье тело.
И сколь бы он не бодрился, уговаривая себя, что справится, но жажда обладать ею уже отравила кровь, и не было в этом мире зелья, способного излечить его душу от этого унизительного желания.
* * *
Стригун — в русских диалектах годовалый жеребенок, которому обычно подстригают гриву; жеребенок на втором году.
Глава 7
Девушка тенью возникла у него на пороге. Заря только занималась, и в предрассветных сумерках льняная сорочка нежно белела, делая Лану похожей на бесплотную грезу. Распущенные волосы обнимали гибкий стан и светлое личико. Яр знал — она улыбается. Ему!
— Лана? — он приподнялся на кровати, не доверяя обманчивому видению. Но запах… Точно весна в его дом заглянула. Быть не может, сама пришла, без страха! Девушка тихо ступила вперед. Ткань качнулась вслед, обрисовывая манящее тело.
— Иди ко мне! — вся былая ненависть и злоба рассыпались, растерялись где-то среди уходящей ночи, а сердце билось легко и быстро, разгоняя по телу жар, — Иди же, милая…
И она откликнулась! Поплыла вперед светлым облачком. Узкие ступни погрузились в мягкую медвежью шкуру перед его кроватью. Лана откинула локоны и одним движением стряхнула с плеч одежду. Все слова стали в горле, не желая покидать рта. Боялся спугнуть! Эту улыбку ласковую, этот жаркий огонь в глазах. Протянул к ней руки. Молча, осторожно. Пальцы встретились с нежной кожей, и Яр содрогнулся от вспыхнувшей страсти. С томным вздохом княжна обвила его шею, и доверчиво прижалась всем своим телом. Губами отыскала губы, и он застонал, горячо отвечая на ласку. Целовал ее жадно, глубоко. Усадил на себя легко, как невесомую пушинку. Ладонями прошелся по стройной спине и нежным бедрам. Пальцы очертили жаркий узор, заставляя девушку со стоном выгнуться, и прильнуть к нему еще теснее.
— Лана… — он шептал ее имя, задыхаясь от безумной нежности. — Свет мой! Лана…
Протянул руку между ее ножек и от радости сердце пропустило удар — мокрая! Хочет его, стонет нежно, тихонечко, пока он пальцами ее дразнит.
— Р-р-родная моя, — из груди рвалось восторженное рычание, — любимая…
Готова уже для него. Без слов сама ножки шире раздвинула и медленно опустилась, вскидывая от наслаждения голову. Волосы светлыми ручьями растеклись по нагому телу. А перед его глазами прыгнули упругие грудки с твердыми вершинками, манящие своей сладостью. Яр тут же склонил голову к дивным холмикам. Вобрал одну в рот и пососал, очень осторожно прикусывая зубами.
— М-м-м, — тот час откликнулась его девочка. Ах, как хорошо. Но мало! Нужно громче, чаще! И он вкидывал бедра ей навстречу, и Лана плавно скользила, повинуясь движениям его тела и рук. Вверх-вниз. Взгляд упал ниже, туда, где соединилась их плоть. Все в любовном соке, так велико ее желание. Волк внутри совсем с ума сошел от ее чудного запаха страсти, как полоумный взвыл от восторга — затребовал признать своей. А Яр и сам был уже на грани, вот-вот не выдержит и горячее семя щедро омоет тесное лоно, давая начало новой жизни.
— Родишь мне ребенка, — жарко шептал он в податливые девичьи губы, — Будешь моей! Слышишь? Только моей! Единственной… и на всю жизнь.
— Твоей, — согласный сладкий стон стал ему ответом. Перевернулся, уложил ее на одеяло мягкое. Только прикрыл глаза, как нет уже! Куда пропала?!
Подскочил с кровати, словно ужаленный. Не соображая, кинулся в горницу. Вот же! Что за печью делает? И когда одеться успела? В прятки решила поиграть, ну он сейчас ей… Притащил обратно, бросил на кровать, сверху устроился. Не успел задрать подол, как слабые кулачки заколотили по плечам и спине.
— Пусти! Пусти меня! Нет!
Дурманящая весна истаяла, уступая место едкой полынной горечи. Яр ошеломленно тряхнул головой. Понимание пришло, как горная лавина — сон был! А вот она сейчас под ним дрожащая от ужаса, с широко распахнутыми глазами — настоящая. Удивление сменилось лютой ненавистью, но тело уже плавилось от похоти и потушить этот пожар могло лишь одно. Скатившись в бок, он перехватил тонкое запястье и, дернув его вниз, глухо зарычал.
— Руками. Живо!
Девчонка все рвалась из его объятий, не понимая, чего он от нее требует. Прижав ее ладошку к отвердевшей плоти, Яр зло выдохнул.
— Медлить будешь, возьму как в первый раз!
Княжна замерла, а через мгновенье дрожащие пальчики обхватили ноющую от напряжения плоть. Яр подавился стоном. Накрыл ее руку своей, показывая, как и что делать. Княжна поспешила покорно повторить его движения. Тело окатило жгучей волной удовольствия. Толкаясь ей навстречу, Яр задыхался и кусал губы. Бессовестно сминал девичьи бедра и грудь, гладил вздрагивающую спинку. И в последний миг, когда он был готов вот-вот излиться в ее ладонь, перед глазами мелькнуло то, что во сне пригрезилось. Она. Отзывчивая, ласковая, до безумия желанная.
Комнату наполнил громкий стон его удовольствия. Яр раскинулся на кровати, чувствуя, как сердце бухает в груди кузнечным молотом. Едва сил нашлось губы разлепить.
— Уйди, — сипло приказал он. Княжна, до этого лежавшая неподвижно, опрометью бросилась прочь.
В комнате стало пусто. Он слышал свое хриплое дыхание, слышал, как в горнице быстро утихла девчонка. Последние отголоски наслаждения ушли, оставляя после себя злое недоумение. Какой позор! Взрослый муж ни телу своему, ни слову не хозяин. А все из-за ее запаха, будь он не ладен. И как теперь вытравить эту заразу из памяти? Вскочив с кровати, оборотень бросился в сторону дверей. Свежий воздух и добрая охота — то, что нужно для ясной головы.
