— Достать еду?
Никогда Лана не думала, что звери умеют так выразительно кивать. Ну что ж, она и сама не против перекусить. Девушка расстелила плат и выложила на него припасы. Добрая часть мяса тут же исчезла в волчьей пасти. Только зубы клацнули.
— Грозный волк всех зайцев перепугал, и покушать нечего? — надула губы Лана. Вот обжора, а ей что, хлебом живот обманывать?
Оборотень фыркнул и припал на передние лапы, мол, виноват, да больно вкусно приготовлено. Вздохнув, девушка протянула ему остаток. Пускай уж кормится. А то вон, какой огромный, с доброго теленка! Мяса ему этого — на один зубок. И шерсть у него густая да черная, на солнце так и переливается. Вот бы еще погладить!
Очень осторожно зверь взял зубами кусочки и проглотил в один присест. А потом подполз к ней и ткнулся носом под бок. Это было так щекотно, что Лана не выдержала и тихонько рассмеялась. Смело запустила руки в пушистый смоляной мех и принялась чесать уши ошалевшему от такого обращения волку. Но думал он недолго, боярином развалился на ее коленях, голову уложил и прикрыл от удовольствия глаза. Хвост так и стелил по сухим листьям, гоняя их туда-сюда. Из мощной груди вырывалось довольное урчание. А она тискала его без всякой осторожности, прижималась к широкому лбу щекой, глубоко вдыхая волчий запах. Он совсем не вонял псиной, а приятно пах лесом и диким зверем. Теплое дыхание коснулось кожи и волк с наслаждением облизал ее, проходясь шершавым языком по всей шее и подбородку. Лана хихикнула:
— Щекотно так! — и ее вновь облизали.
— Ну и ладно, — согласилась она, — с таким помощником и грибы соберёшь, и чистой будешь.
Волк довольно зарычал и тотчас показал, что еще разок умыться точно не повредит.
— А язык у тебя как у кошки, — улыбаясь, произнесла Лана. Ответом стало обиженное сопение.
Девушка обняла его за шею и принялась извиняться:
— Ну, прости. Конечно, ты не похож на кошку. Бедная мурка такому могучему зверю на одну лапу.
Извинения приняли и скрепили новым волчьим поцелуем. И снова княжна гладила мягкую шерсть, слушая счастливый рык.
Яр был ужасно рад. Его не просто погладили, а обласкали от хвоста до кончика носа. А он впервые без труда приблизился к нежной коже. Пусть в волчьем обличье, но это пока. Знала бы его звездочка, сколько сил стоило мужчине не перекинуться тотчас же, чтобы зацеловать ее смеющееся личико, прижать к себе и не отпускать до самой смерти и после. Вокруг пестрыми красками разлилась осень, а он всей грудью дышал нежно-сладкой весной и был счастливее двухмесячного волчонка-несмышленыша.
Они долго отдыхали на прогалинке, греясь в скупых лучах осеннего солнышка. Девушка удобно расположилась рядом, опираясь на мохнатый бок. Любопытная княжна не уставала прикасаться к нему. Погладила черный нос, рассмотрела широкую лапу, осторожно тронула полукружья острых, блестящих когтей. Уши все начесывала, будто он пес дворовый. Но Яр только щурился от удовольствия, позволяя своей избраннице делать все, что заблагорассудится.
Время возвращаться домой подкралось совсем незаметно. Со вздохом он поднялся на лапы и осторожно толкнул девушку, указывая, что пора уходить.
На Лану вдруг накатило смущение. Он же снова станет человеком! Как это она могла забыть? А ведь гладила и за хвост таскала, словно он обыкновенное животное. Волк бесшумно ступал рядом, иногда только поправляя ей путь. В дом они зашли вместе. Яр обернулся в своей комнате и вышел к ней одетым, когда она уже начала перебирать добычу.
— Добрая осень, — как ни в чем не бывало, проговорил мужчина. Лана несмело покосилась в его сторону, но Яр и намеком не показал, что с волком она вела себя слишком вольно.
— Надо бы побольше запасти, — продолжил он, — Пока погода стоит тихая, будем в лес ходить.
— Хорошо господин, — покладисто согласилась она. Яр присел на лавку и сцепил руки в замок, устроив на них подбородок.
— Отчего ты бежала из ваших земель, — вдруг произнес он. Боровик упал, и коричневая шляпка запрыгала по дощатому полу под ноги оборотню. Склонившись, он поднял ее и положил на стол. Молчал. Ждал, что она скажет.
— Мой отец продал… Сосватал меня в гарем к хану Батыю Мингияну.
Глаза Яра полыхнули злым пожаром. О хане летела дурная слава. Войско его было велико и сильно, железной рукой Батый правил своими людьми. А к гарему питал особую страсть, не одну наложницу замучил насмерть, иных и вовсе отдавал на потеху своим воинам, если не по вкусу придется дева. Отец — и родную дочь туда? Яр тихо выдохнул, усмиряя гнев. От одной мысли, что могли там сделать с его нежной красавицей, ужас и ярость ранили сердце ядовитыми стрелами.
— Дальше, — процедил он.
— Помог мне бежать младший сын князя от законной жены Беляны. Всегда мы с Воятом были дружны.
— И куда бежала?
— К старшему брату, сыну от первой наложницы Ирии. Ратимира князь не любил, тот открыто показывал, что Беригор слишком, — тут Лана запнулась, — слишком строг в своем правлении. Вот и сослали его подальше с глаз, к северным границам надзирателем.
— Ясно, — проговорил Яр. Теперь понятно, как очутилась княжна в этих земля. Сбиться тут легко, особенно в непогоду, — И смерть выглядит лучше, чем ханский гарем….
Княжна молчала. Яр хлопнул руками по столу и поднялся.
— Почистишь — нанижи, да у печки повесь. Так быстрее высохнут, — и мужчина опять ушел, оставляя ее в одиночестве.
Бродил по лесу Яр долго, почти до вечера. Все размышлял, а после вернулся, поужинал и лег спать. В эту ночь Ланушка все же явилась ему во сне. Ах, как сладко было вновь пробовать на вкус белую кожу. Но теперь язык мужчины, а не волка, чертил влажные узоры по нежной шее. А она ластилась к нему так, что Яр совсем сходил с ума от страсти. Накрывал ее своим телом, прижимал к себе и пьянел от сладкого запаха. Называл своей и молил остаться, не покидать его более. И княжна услышала. Не растаяла утренним туманом, а томно застонала вместе с ним от наслаждения, судорожно прижимаясь и двигаясь бедрами навстречу. Так он и проснулся, с громким стоном на губах. Долго не мог прийти в себя, вновь и вновь переживая дивные мгновения. Пришлось переступить через гордость и, чтобы не сорваться к девушке, помочь себе самому. Только после этого Яр провалился в черное небытие.
Глава 13
Теперь они не пропускали и дня, используя для прогулок почти все светлое время. Волк совсем осмелел и без стеснения вился вокруг девушки, настойчиво требуя все больше внимания. Она с удовольствием отвечала. Довольный зверь резво шнырял по лесу, бывало и ее катал на своей широкой спине, а то вдруг принимался играть. Толкал ее лбом, скакал рядом, дразнил, а она с веселым хохотом пыталась поймать пушистый волчий хвост. Устав, Лана устраивалась у теплого бока. Неторопливо перебирала и гладила густой мех. Волк встречал нехитрую ласку с самой умильной мордой. С каждым днем они уходили от логова все дальше. Оборотень хорошо знал эти леса и показывал ей заповедные местечки, где можно было добыть вкусных даров леса.
