Он так и уснул при свете лампы под мерное дыхание чужачки с кровати.
Глава 10
(Orla Gartland – More Like You)
Можно было просто включить музыку – дорога длинная, – но Люку нравились ее ответы. Остроумные, интересные, нетривиальные. И потому игра в «ассоциации».
– Любимое блюдо?
– Колбаски в слоеном тесте с сыром.
– Никогда не пробовал.
– Потому что я делаю их сама.
– Любимая рыба?
– Та, которая не поймана.
– Женщина должна…
– Женщина ничего не должна.
– Мужчина должен…
Люси приподняла бровь:
– Мужчина тоже ничего не должен.
Коган взглянул на соседку с уважением.
– Хобби?
Пассажирка почему-то замялась. Ответила через паузу:
– Люблю участвовать в математических турнирах в свободное время. В сети, под вымышленным ником.
– В математических турнирах?
– Ну да.
Люк забыл, что можно удивляться. Этим утром он заметил, что начал воспринимать Люси иначе, не отдельно «большой нос, круглые глаза» и так далее, но Люси целиком. Ее нос стал казаться ему просто носом «Люси», без круглых глаз она не смотрелась бы так умилительно по-совиному, с более пышными волосами утратила бы изюминку. Да и проглядывала сквозь ее внешность многогранная личность и симпатичный Когану прямолинейный темперамент.
– Нелюбимое занятие?
– Водить машину.
– Но почему?
Сам он любил и руль, и дорогу. Вот как сейчас, когда, кажется, вокруг постепенно наступала весна. Чем дальше от Северного Леса, тем больше солнца, прогалин по обочинам, луж и ярких бликов. Встречных машин почти нет, кати себе в удовольствие.
Люси прижала ближе к животу сумку.
– Я нервничаю на дороге. Или сильно пугаюсь, или становлюсь агрессивной.
– А-а-а…
Он действительно понял. Бывает.
– Живешь одна?
– Нет, с тремя мужиками с одним рабом…
Он даже повернулся, чтобы увидеть, как пассажирка трясется от смеха.
– Второй раб не нужен?
– Нет, первый еще не стерся.
– Ах, размечтался я…
Спустя минуту его удивило то, что Люси начала подпевать незнакомой ему песне по радио, даже сделала громче. И голос, оказывается, совсем не грубый, а очень даже мелодичный. Чтобы услышать его лучше, Коган на пике высокой ноты ловким щелчком выключил приемник, и тут же огребся. Хотя пару пропетых нот услышать он успел.
– Эй! Верни!
Люси щелкала по кнопкам, пытаясь вернуть радио, теперь смеялся водитель.
– Я просто хотел послушать твое пение.
– А билет на мой концерт не хотел приобрести?
И расстроилась, когда поняла, что ее любимая волна сбилась – из динамиков теперь лились помехи и шорох.
– Все, я с хамами не разговариваю.
– А еще, наверное, не встречаешься с такими простыми и бедными парнями, как я?
Сбоку фыркнули.
– Бедными! Понравишься, прокормлю нас обоих.
Хорошо, что она смотрела в окно, потому что Коган широко и солнечно улыбался.
Вот и город.
Машина остановилась у обочины; снова тепло, снова лето.
«Сейчас она выйдет и уйдет». Наверное, не беда, он понял, где она работает. Но скребло другое, Люк не сказал ей всей правды. О том, что на самом деле он не просто механик, а друг Гранда, о том, что сам Эрдесон вчера пьяным спал в коттедже. Чем больше лжи, тем хуже будущее, а портить отношения с Люси с самого начала Когану почему-то не хотелось. Что-то в ней было простое и теплое, что-то такое, отчего его день становился ярче.
– Мой любимый десерт – Флер-Альпин… – сказала молчаливая до того пассажирка, хотя он не спрашивал.
– Горный цветок? Это, где розовые лепестки…
– …на горке из шоколадного мороженого, да.
– Ясно.
Она зашуршала сумкой, собралась выходить.
– Люси…
– М-м-м?
Повернулась уже хмурая, готовая перешагивать черту «вот мы вместе, вот я отдельно, конец поездки».
– Здесь не подают Флер-Альпин, но делают хороший кофе, – Люк кивнул на двери кофейни, у которой остановился. – Выпьешь со мной чашечку?
– Это свидание, что ли?
Она его поймала. Скажешь да, соврешь, скажешь нет, обидишь.
– Я хочу кое-что тебе рассказать. Про себя, про Гранда. Но если в машине ты меня удавишь, то в кафе навряд ли. Идем?
(Alaina Cross – World of Madness)
Он просчитался в ней – правду она восприняла спокойно. Как привыкший к пулям телохранитель королевы, как бронебойный следователь. А ведь Люк признался, что он друг Гранда, что вчера просто прикрыл товарища. А после поведал и остальное, включая историю про Дверь. И, слушая ее, собеседница принялась хмурить брови. Она, к слову говоря, с аппетитом уплетала десерт из сливок с клубникой, который Коган для нее заказал. Ела, не останавливаясь, не жеманничая, облизывала ложку, скребла по стенкам. Вычистила стаканчик до того состояния, которое считается «неприличным».
– Заказать еще?
Он как раз закончил рассказ.
Женщина напротив мотнула головой.
– Значит, Гранд озабочен этой дверью и собственным прошлым?
Наверное, не стоило рассказывать ей про Сару и чужие душевные раны, но Коган счел, что они оба в данном случае – заинтересованные лица.
– Идея неудачная, согласен.
– Дело не в ее удачности, а в том, каковы у него шансы на самом деле ее отыскать.
– Я не знаю. Никто не знает.
– Если найдет, Джулиана останется с разбитым сердцем.
Коган вдруг понял, почему Люси участвует в математических турнирах. Что-то бритвенно острое скрывалось в ее логике, в ее умении воспринимать факты, вычленять нужное. Некая деловитая хватка и отстраненность.
Наверное, она многие из этих турниров выигрывает, подумал Люк автоматически. Вслух произнес:
– Гранд и сам с ним останется – здесь или в прошлом. А ведь все, что им требуется, я уверен, это еще одна встреча. Которая прочистит им мозги и объединит. Потому что Джулиана…
«Что? Джулиана?»
Лицо Люси приобрело вдруг зловещее выражение – мол, давай, объяви мне войну словом «красивая» или «хорошая».
– … подходит Гранду, – мягко продолжил Люк. – Я видел, что он залип, видел, как он на нее смотрел.
