— Ну, как знаешь. Только не угробь нас, ладно?
Дикая зубодробиловка продолжалась еще минут десять. Роза сумела ощутить и понять, с какой частотой вибрирует каждая кость в организме. И под конец, когда все успели успокоиться, Ивар закричал:
— Плохая идея! Плохая идея! Плоха…
Удар пришелся на центральную часть корабля. Девушке показалось, будто сама Гидра выдала ей пинок — даже шея хрустнула.
Люди вокруг вскрикнули и замолкли, а с потолка одномоментно отвалились все остатки декоративных панелей, хлипкие металлические детали неизвестного назначения и мотки проводов. Зато удар был всего один, и Роза смогла немного отдохнуть, а заодно прикинуть, где и каких размеров появятся синяки.
Доспехи и пол вокруг завалило разного рода мусором и остатками корабля. Девушка осмотрела пугающие трещины на бортах и сделала вывод, что десантные машины создают одноразовыми: иначе неясно, как такое барахло потом чинить.
Де Карма оклемался первым.
— Всем на выход! — бросил он и захромал к шлюзу.
Металлическая дверь должна была деликатно превратиться в трап, но запустить процесс не вышло. В приступе гнева Ивар пнул ее ногой, затем разбежался и приложился плечом в переборку, но единственным эффектом были его болезненные вопли.
Затем кидонианец выхватил рельсу и выпустил несколько шнеков по креплениям. Шлем приглушил звук выстрелов, но в закрытой жестяной коробке они все равно оказались слишком громкими.
Зато трап вывалился сразу после следующего пинка.
— А теперь нам точно нужен новый корабль, — усмехнулся Ивар.
Он спрыгнул на черный песок и принялся вертеть головой в разные стороны.
— Мы бы и так на этой штуке далеко не улетели, — заметил Адам и опасливо выглянул наружу. На лице аламарси отразились тысячелетия ненависти к планетам и страх ступать на твердую землю, сокрытый глубоко в памяти поколений.
Розали спрыгнула второй. Ее черно-серые ботинки идеально вонзились в угольный грунт, словно всегда были его частью. Она осторожно переступила с ноги на ногу, убедилась, что почва не уйдет из-под ног и осмотрелась.
До самого горизонта, насколько видел глаз, раскинулась черная-пречерная пустыня без каких-либо перемен цвета. Холмы невозможно отличить от оврагов, а небо — от земли: все слилось в единый пейзаж. Вокруг во всех смыслах была Ночь, как иногда зовут Угольную. И только вспышки молний, да взрывы высоко над головой позволили отличать низ от верха.
От необычности пейзажа у Розы закружилась голова — мозг не привык к такому и дезориентировался. Девушка попыталась совладать с новыми ощущениями и попробовала сделать несколько шагов. Тело предательски покачнулось.
Она вспомнила инструкцию из брошюр для путешественников по экзопланетам
75: «Если пейзаж дезориентирует, нужно найти какой-нибудь неизменный объект и использовать его как точку отсчета, так мозгу будет легче привыкнуть. Самый надежный ориентир — местное солнце».
Взгляд наткнулся на торчащий из-за края горизонта бурый шар огня, едва заметный сквозь плотные облака. Ньёрун излучала по большей части в инфракрасном диапазоне из-за чудовищного слоя пыли вокруг звезды, так что надеяться на ее помощь было наивно.
Рядом с другими источниками света местную звезду легко принять за далекий фонарь или вообще не заметить. Свет от красного карлика в атмосфере Ночи оказался слишком неестественным, поэтому мозг Розы облегчения не почувствовал и говорить «спасибо» не стал. Вместо этого он усилил головокружение, на всякий случай.
Шлем заметил это и впрыснул порцию горьких лекарств — как раз то, что надо, когда пытаешься не стошнить на забрало. Розали почувствовала себя дурой.
— Защиту ни в коем случае не снимать! — бросил де Карма и шустро засеменил в темноту по зыбкому грунту. — А то легкие менять придется, — последняя фраза утонула в шуме ветра и гуле атмосферных взрывов.
Его силуэт некоторое время маячил впереди, но постепенно растворился в полумраке угольного тумана. Поток черного песка и пыли принял его в свои объятия и укутал, словно покрывало.
Розали поняла, что отставать нельзя. Она попыталась бежать следом, но не смогла даже со своей экстраординарной силой. Местами идти было очень легко, но чаще — невероятно сложно. Каждый шаг на Угольной словно лотерея: нога могла стать как на твердую почву, так и увязнуть на несколько сантиметров или вообще по щиколотку. Стекло шлема очистилось от крови благодаря неизвестной магии науки, но снаружи покрылось серым налетом, который сильно ухудшил и без того почти нулевую видимость.
— «Амарок», это 2–7, — обратился де Карма. — Подсвечиваю вам объект — обработайте его, пожалуйста. И хотелось бы огневую поддержку на земле, моих бойцов не хватит.
— Принято, 2–7, ожидайте. И придерживайтесь плана в этот раз, — потребовала Лорена с орбиты.
Догнать кидонианца Роза смогла только метров через сто. Он встал посреди относительно плотного участка черноты и уставился на горизонт через прицел винтовки.
— Километров пять еще, — протянул он задумчиво, когда девушка подошла сзади. — И все по открытой местности. Там наверняка полно бойцов — нас перестреляют как мишени.
— Где «там»? — не поняла Розали.
— А ты посмотри в прицел.
Пришлось потратить немного времени на настройку визора — тот ни в какую не хотел выбирать правильный режим. Но в итоге девушка увидела далеко впереди неясные строения. То ли укрепления, то ли жилые дома: окна мелкие, как бойницы в крепости, но сами здания слишком высокие и ровные, такие очень легко обстрелять с любого корабля. Зато по бокам, в чистом поле, установлены несколько тяжелых орудий с направленными в небо стволами. Рядом с каждым большие ангары с плотно закрытыми воротами. Значит, все-таки военная база.
В центре Розали разглядела единственное строение, отличавшееся по стилю: красивый каменный фасад, причудливой формы колонны, широкие окна, арки над ними и резные деревянные двери. Последние словно насмешка над историей планеты.
При этом все здания черные, без обозначений, пометок или намеков на обжитость: ни фонарей, ни света в окнах. Без хорошей оптики можно пройти мимо и подумать, что это просто скрытые в тумане скалы.
— Что там, в центре? Похоже на дворец.
— Это храм, — пояснил Ивар, не отрываясь от прицела. — Храм Ньёрун.
Розали задумалась. Систему назвали в честь древней языческой богини, которую позабыли еще до первых полетов в космос. В сущности, имя — это все, что от нее осталось. Кому пришло в голову строить здесь храм забытому божеству?
— И кто ей молится?
— Никто. Просто первые колонисты, как ты понимаешь, были с Земли. Они решили, что неплохо бы оставить след своей культуры и построили храм несуществующему богу. Не представляю, как такое пришло им голову. Сейчас это наземный штаб Пятых.
