Странный этот Дидрич, подумалось мне, — итак караван потери понес, так еще зачем-то ему надо возиться с раненым. Отдал бы Ящерицам, да и проблем бы не знал.
Матс как раз рассказывал о какой-то там смазке на стрелах, но неожиданно замолчал.
— А, звериная твоя глотка, выжил все-таки, — совсем рядом раздался уже голос Дидрича.
Я повернул голову — купец сам подъехал вместе с Секаем.
Лошадь у владельца каравана тоже выделялась на фоне остальных, как изумруд среди щебенки. Белоснежный конь, ни единого пятнышка, только пепельно-серая грива, аккуратно расчесанная и уложенная. Ну, а седло из светлой кожи, с сильверитовыми нитями, только подчеркивали красоту животного.
— Смотрю, уйти подумываешь?
Я поджал губы. В голосе купца не было никакой вражды, и не ощущалось, что я в плену. Действительно, спустя несколько недель хождения в рабстве неожиданно свалившаяся звериная свобода была непривычна.
— Зачем забрал меня, мастер Дидрич? — спросил я, — До лагеря же ехали, разве нет?
Секай рядом усмехнулся, и покосился на купца. Будто что-то знал, мне неведомое…
— Я бы хотел тебя нанять, — сразу перешел к делу Дидрич.
У меня отвалилась челюсть. Вот тебе на, вот это подарок! А я голову ломал…
— С чего вдруг такое доверие? — этот вопрос я уже больше адресовал Секаю, чем купцу.
— Я увидел тебя, второй коготь, — пожал плечами монгол, — Мне понравилось то, что я увидел.
— Я и сам уже хотел проситься наняться в охрану, — улыбнулся я, — Как раз до Престола Ордена с вами бы дошел.
— Нет, — Секай покачал головой, — Не в охрану…
— Э-э-э…
— Ты телохранитель? — вдруг спросил Дидрич.
Я снова вздрогнул, и осторожно покачал головой. Да откуда эти вопросы у них возникают?
— Нет.
Купец нахмурил брови, потом переглянулся с Секаем.
— Тогда я не понимаю. Ты уверен?
Монгол тоже пожал плечами.
— Он меня предупредил, так бы мне в голову стрела прилетела.
Матс радостно крякнул и хлопнул себя по меховой шапке. Я только сейчас заметил, что там красуется зашитая крупными стежками дыра.
Все удивленно воззрились на Хорька, и тот весело бросил:
— Если бы не Белый, и я бы уже дух отбросил. И как он увидел, не знаю!
Дидрич снова уставился на меня:
— Тогда я не понимаю. Откуда у тебя дар вилария?
— Кого? — переспросил я.
— Ты можешь видеть, что другому грозит опасность. Это очень… — Дидрич сделал паузу, кивая своим мыслям, и через миг закончил, — Ну, очень редкий дар.
Секай выругался, не выдержав:
— Видит Небо, нулячий ты сын, что твой род родил гения. Где, говоришь, твоя деревня, Белый?
Я непроизвольно коснулся нагрудника, под которым на груди лежал талисман Рычка.
— Рядом с Хорьками, — хмуро ответил я.
— Так он последний, — снова вставил Матс, — Нет Белых-то больше…
— Ты и силен, как бык, — удивился Дидрич, — И, говорят, владеешь магией. А теперь еще и дар велария.
Я пожал плечами.
— На мой род приор наложил барьер, но стая понесла незаслуженное наказание, и Зигфрид освободил меня…
Дидрич кивнул:
— Вот теперь ясно. Такое бывает, когда последний в роду получает от Неба силу. Вот только дар велария особый… Ты раньше охранял кого-нибудь?
— Не в этой жизни, — осторожно сказал я.
Эти слова вырвались у меня совершенно случайно, видимо, сказалось ранение. Но купец среагировал на удивление спокойно.
— Ясно, — Дидрич покосился на небо, — Вера разная бывает, штука это тонкая…
— У нас в степях тоже верят, что великие родичи возвращаются, чтобы воплотиться в новом теле, — сказал Секай.
— Нуль тебе в глотку, Секай! И у леса есть уши, шпионы прецептора везде, а мне еще ереси не хватало в караване.
Секай недовольно замолчал, а купец протянул мне свиток, который так и не отдал перед тем, как я свалился в обморок.
— Охранников у меня и так хватает, — покачал головой Дидрич, — А вот телохранителя никогда не было.
— Я не уверен… — начал было я, принимая свиток.
— Дар велария не даст ошибиться. Один оракул предсказал мне…
— Господин Дидрич, — начал было Секай, — Да пьяный он в говно был, этот оракул!
— А ну, зверь! — огрызнулся купец, — Знай свое место.
— Ага! — Секай не остался в долгу, — Уже бегу!
Купец замахнулся, выхватив меч из ножен. Сильверитовый клинок засверкал на солнце, бросились в глаза блики изумрудов в рукояти. Но монгол даже не шелохнулся, и Дидрич, зарычав от злости, со стуком вогнал меч обратно.
— Я тоже был нетрезвый, — проворчал купец, — Вот когда твоя звериная задница дорастет до третьей меры, тогда и будешь мне указывать.
Секай цыкнул, но ничего не ответил.
— Так что, Белый Волк, — продолжил Дидрич, — Идешь ко мне телохранителем? До Престола Ордена, так уж и быть.
Я осторожно тронул бок.
— Так я вроде ранен…
Купец будто не услышал.
— До Престола четыре дня пути, три дена в день…
Секай с Матсом присвистнули, а Дидрич огрызнулся:
— Молчать, шавки! — потом он указал пальцем мне на рану, — Пока валяешься раненый, оплаты никакой. Согласен?
Я ошарашенно замер, пытаясь понять, на что подписался, а Матс горячо зашептал:
— Дидрич Секаю платит по три дена в день…
— Нулячий ты сын! — Секай выругался, и Хорек поджал губы, — Телеги скрипят, не слышишь?!? Пошел смазывать!
— Так я же охранник…
— Ты у меня сейчас трупом станешь! — Секай выхватил саблю.
Матс, ни слова не сказав, исчез, убежав в конец обоза.
— Ну, Белый Волк, решай давай, у меня дел полно, — поторопил Дидрич.
Я кивнул.
— Согласен.
— Вот и ладненько, — купец улыбнулся, потом покачал пальцем, напомнив, — Пока валяешься, оплаты никакой.
И, довольный, пришпорил коня. Секай, усмехнувшись, вогнал саблю в ножны, а потом ускакал вслед за купцом. Я некоторое время смотрел им в спину, потом взглянул на свиток в руках. Пора бы и прочитать.
— У, как классно! — рядом с придыханием зашептал Матс.
Он неожиданно появился возле телеги, осторожно поглядывая вперед — не видит ли его Секай.
— Добро пожаловать в нашу дружину, — довольно ощерившись, сказал он, — А ты у нас теперь будешь просто Белый…
