По пути я попробовал вытянуть из Шоны и Матса все, что они могли знать о маршруте и самом Дидриче.
С Матсом я уже достаточно познакомился, и новое положение его настолько обрадовало, что он был готов хоть сейчас под стрелы. Быть телохранителем купца — это тебе не возле телеги пешком топать.
А вот Шона пока относился настороженно. И должность телохранителя юнца больше пугала, чем радовала. Но потихоньку мне удалось его разговорить.
Выяснилось, что мы ехали по границе Желтого и Красного Приоратов. И что они тоже особо не дружат. Как я понял, этот Желтый приор не нравился никому.
Потом мы в степях завернем, как раз после родной деревни Шоны, и через Красный приорат попадем в земли Престола Ордена.
— Наша деревня Степных Соколов в сердце степей, — гордо сказал Шона, — Мы — настоящие укротители животных, и знаменитые птицеловы.
— Птицеловы?
— Да, — Шона пожал плечами, — Дидричу надо отправить письмо, а у нас лучшие птицы на весь Орден.
— Он отправит птицу? — слегка растеряно спросил я.
— Да, — тут Шона замялся, — Ну, я кое-что слышал краем уха, только, наверное, об этом нельзя говорить.
Я переглянулся с Матсом, тот пожал плечами — он не знал, о чем речь.
— Шона, ты, кажется, не понял. Мне надо знать все!
Мы как раз спешились на другом берегу, и я разглядывал огромные ели, подступающие к самой воде. Ближе к берегу они кренились, теряя стойкость — рядом с нами лежало одно такое дерево, огромное и высохшее. Его верхушка была погружена в воду.
— Шона, рассказывай, — потребовал я более настойчиво.
— Дидрич везет в Престол какое-то письмо, — наконец прошептал сокол, — Насколько я знаю, он боится, что за ним могут охотиться.
Я сразу оглянулся на лагерь за озером. Теперь все ясно. Приор Зигфрид хочет передать тем, кому он доверяет, послание. Скорее всего, о том, что прецептор предал Небо.
Мне даже не хотелось думать, почему нельзя было передать это в письме той же соколиной почтой. Зигфрид не дурак, и раз поступил так, значит, был резон.
Хотя получалось забавно. Прилетит сокол к Зигфриду, и Дидрич отчитается — твое письмо спокойно едет.
Я усмехнулся. Значит, было что-то настолько ценное у купца, что нельзя передать с несмышленой птицей. И с войском не отправишь — слишком заметно. Быть может, там такая же печать, за которой я охотился совсем недавно.
Ох уж эти интриги. Я вздохнул — как хорошо, что у меня сейчас были понятные цели. Я просто охраняю клиента.
— А ведь я буду в твоей деревне уже, наверное, двенадцатый раз, — усмехнулся Матс, толкнув Шону локтем, — Дюжина! Надо бы отметить. И этот ваш арак на молоке… Ух, в голову бьет!
— Никакой выпивки, — строго сказал я.
Матс чуть приуныл, но улыбаться не перестал.
— А и ладно, в прошлый раз отмечал, — он хохотнул, — Соврал я. Еду уже тринад…
— Матс! — я поспешил оборвать его.
Хорек удивленно посмотрел на меня:
— Что?
Я устало потер лоб. Вот только еще этого Хорька мне не хватало в общую кучу, с его вроде бы двенадцатой поездкой. Нет, Абсолют, хватит уже твоих выходок.
— Рассказывайте, что умеете.
И вправду, Секай старательно отбирал кандидатов в охрану.
Выяснилось, что Матс, как и большинство охранников в караване, чуял опасность, но только когда что-то угрожало только ему. Поэтому Хорек скромно добавил, что при нападении разбойников смог бы и сам увернуться.
Владел своим коротким мечом он на уровне, но без особого таланта. Еще стихия земли, но слабовато. Хорошо ориентировался в лесу, читал следы.
— Они пахнут, — скромно сказал Матс, — А запах рассказывает мне, кто прошел.
— И даже меру можно увидеть? — удивленно спросил я.
— Ну, меру можно, со ступенью могу ошибиться.
Шона тоже оказался достаточно талантлив. Чувства опасности у него не было, но он мог ощущать на себе внимательный взгляд, и понять, откуда смотрят. Только смотреть должны, опять же, точно на него.
Еще он мог чувствовать настроение животных, и даже внушать им некоторые мысли. Как пояснил юнец, это дар его стаи — именно так Степные Соколы обучают животных.
И я сразу понял, как Секай выяснил кличку Мышика. Понятно, почему он так хохотал.
— Мы не только почтовых соколов обучаем. Наши лошади тоже знамениты на весь Орден.
Еще я обрадовался, узнав, что Шона отлично стреляет из лука. Оказалось, это отголоски стихии воздуха. В детстве думали, что у него будет сильная магия, но, увы, не сложилось.
— А где твой лук-то? — я внимательно посмотрел на пояс Шоны, где красовался только длинный кинжал.
— Э-э-э… В телеге.
Я только покачал головой. Надо бы заняться этими двумя, и вдолбить в них серьезное отношение к делу.
— Ладно, поехали в лагерь. По пути вам объясню, что будете делать.
Мы сели верхом и направились обратно. Выслушав зверей, я только в очередной раз понял, что мои способности на самом деле уникальны для Нулевого мира.
Либо я еще не встречал по-настоящему талантливых зверей…
Глава 8. Дорога
Все время, пока звери отдыхали на привале, я занимался тем, что обходил лагерь, пытаясь поговорить со всеми. Конечно, в основном я вызывал раздражение у окружающих, но кое-что я выяснил.
Например, что нападение разбойников было очень странным.
— Стрелы-то необычные, заговоренные сильным зверем. Откуда у разбойников такие?
— Ага, а в телегу Дидричу вообще, говорят, попала заговоренная человеком!
— Точно, видел я эту стрелу. Я бы сказал, что там уже копье…
— Да, повезло хозяину. Тут бы Ларс его не выходил.
— Да Ларс и зверя-то через раз лечит, — такой веселой шуткой закончился разговор с компанией зверей у костра.
Лекаря я нашел у другого костра. Тот подтвердил, что магия на стрелах «боевая, и это только в настоящих дружинах используется». Как я понял, зачаровывание стрел — отдельное искусство, и если все вокруг говорили, что разбойникам такое не под силу, то вырисовывалась нехорошая картина.
Тем более, лекарь Ларс проговорился, что два выживших разбойника, которых удалось схватить, покончили с собой «весьма странным способом».
— Странным, это каким? — спросил я.
— Магическая метка, — шепотом произнес лекарь, — Только человек, причем очень сильный, может такую поставить.
— А что с ними стало?
— Да ничего, — Ларс развел руками, — Они просто умерли, не успев сказать ни слова. И следов магии даже не осталось.
